Чтение 4–й страницы книги ~Тютюнин против инопланетян~

- Сергей! Как ты можешь так с мамой?! - воскликнула Люба и выбежала вслед за тещей.

- Не, ну ты видал? - усмехнулся Тютюнин. - Они думают, что это какое-то неприличное слово, а это...

_ Ну и что же это?

- Я пока не знаю. Надо будет у Кузьмича спросить - это ведь он сказал мне это слово.

- Так вот лучше спроси, а потом уже применяй. Это, может, действительно оскорбление ругательное, а ты применяешь его, не понимая.

- Ладно. Пошли ложиться. Нам еще завтра с утра землю вскапывать, - сказал Сергей, чувствуя за собой некоторую вину.

Может, и правда слово-то ругательное, а он... Одним словом, в понедельник нужно у Кузьмича все выяснить.

Люба постелила друзьям под деревом. Один матрац и полторы фуфайки, а накрываться пришлось оставшимися в "красном уголке" кумачовыми лозунгами.

Лехе, как гостю, достался "Слава КПСС!", а Серега довольствовался "Пятилетку - за два года!"

Окуркин почти сразу успокоился и стал посапывать, а Тютюнин еще долго смотрел в звездное небо, размышляя о далеких планетах и иных цивилизациях. Неужели они все-таки есть? Или права теща и все это выдумки Чубайса и продажных журналистов?

Неожиданная догадка пришла в голову Сереги, он толкнул локтем спящего Окуркина.

- Ну чего тебе? - сквозь сон пробормотал тот.

- Слушай, Лех, ты помнишь, как мы с тобой на речке мылись?

-Ну?

- А потом из лагеря дети набежали? - Ну?

- Так откуда в лагере дети, если до каникул еще целая неделя?

- А тебе не один ли хрен? - зло спросил Окуркин, окончательно потеряв сон. - Спи давай - нам завтра работать надо. С оборудованием...

Сказав это, Окуркин отвернулся в сторону Московской области и тут же уснул.

Сергей вздохнул. Случалось, его не понимал даже Леха. Еще немного поскучав, он тоже заснул.

Утро выдалось студеное, и Сергей с Лехой, укрытые лишь наглядной агитацией, сильно продрогли.

- Подъем, махновцы! - злорадно закричала Олимпиада Петровна, подобравшись к спящим.

- Чего вы так орете, тетя Лимпа? - недовольно спросил Леха. Он резко сел и потянул носом. - Завтрак готов?

- Готов. Вставайте уже. И рожи свои кривые помойте. Использовав весь запас утренних любезностей, Олимпиада Петровна вернулась к небольшой железной печурке, которая на даче играла роль семейного очага.

- Ну и теща у тебя, Серег.

- Не теща - добрый пасечник, - осипшим голосом произнес Тютюнин. - Ладно, давай позавтракаем, потом закончим с этими грядками и домой поедем. Я что-нибудь совру Любке, скажу, что у меня дела срочные. В противном случаем мне с ними еще два часа на электричке конопатиться.

- Да, друг. Я тебя понимаю.

Приятели поднялись и отправились умываться под "мойдодыром", прибитым гвоздями к дереву. Потом они чистили зубы - Тютюнин воспользовался своей щеткой, а Лехе достался помазок из свиной щетины, который Любин дедушка в сорок пятом году вывез из Кенигсберга.

Свиная щетина набилась Лехе в рот, и он долго отплевывался в кустах, вызывая недовольство Олимпиады Петровны и удивление Любы.

- Да что же он там делает?! - восклицала Олимпиада.

- Ему щетина в рот попала, - помешивая горячую кашу, пояснил Сергей.

Вскоре, отплевавшись окончательно, к столу, поставленному на месте будущего колодца, пришел Леха. Несмотря на проблемы с помазком, его лицо светилось энтузиазмом. Понюхав поданную тарелку с пшенной кашей, он похвалил поварское искусство тютюнинских женщин. На что Олимпиада Петровна тут же заметила, что это только ее глупой Любашке не повезло, а сама она носила гордую фамилию Удрюпниковых.

- Старая фамилия. Из купеческого рода. Я ее и в замужестве не меняла.

- Мама, ты же говорила, что в вашем роду были одни комиссары, - заметила Люба.

- Говорила, потому что иначе нельзя было. Репрессии и все такое.

- Вы уже решили, где чего сажать будете? - вмешался Леха, стремясь гармонизировать отношения в семье Тютюниных.

- А чего тут решать, если земля еще не вскопана?! - снова взялась за свое Олимпиада Петровна. - Такими темпами, как у нашего Сергея Викторовича, мы здесь только к осени чего-нибудь посадить сможем. Коноплю уже, наверное.

- Нет, ну зачем коноплю, - возразила Люба. - Вот здесь горох будет, там дальше - за пенечком, картофельный клин, тут вот - баклажаны, морковочка, а в ямочке - арбузик... А между ними дорожки ровненькие, песочком посыпанные. Я такие в журнале видела.

- А потом я на этих дорожках мины поставлю, нажимного действия... - мечтательно закатив глаза, произнес Тютюнин. - И не скажу Олимпиаде Петровне где.

Услышав слова зятя, Олимпиада едва не подавилась кашей. Звякнув ложкой, она поднялась из-за стола с оскорбленным видом и скрылась в "красном уголке", заявив, что идет "прибрать в каморке".

- У папы Карло, - машинально дополнил Леха и попросил добавки.

Содержимое чемоданчика с оборудованием поначалу озадачило и Сергея, и Леху. Они ожидали найти что-то похожее на плуг или хотя бы на бензопилу "Дружба", а тут была какая-то дрель и связка "карандашиков", связанных проводками вроде новогодней гирлянды.

- Это чего за Новый год такой, Леха? - спросил Тютюнин.

- А я тебе доктор, что ли? Давай инструкцию читать, - ответил Окуркин и раскрыл тоненькую замасленную книжицу с надписью "Инструкция по применению специального набора ВЗ-104А".

- Тут написано, что у нас должен быть допуск, - через какое-то время сообщил Леха.

- Куда пропуск?

- А я без понятия. Ладно, едем дальше. Эта хреновина, - Леха ткнул пальцем в открытый чемодан, - не дрель, а "пер-фо-ра-тор".

- Пер-фо-ра-тор, - зачарованно повторил Тютюнин. - Не слабо. А дальше?

- Дальше... -Окуркин стал водить пальцем по замасленным листам. - Ага, карандаши эти на веревочке называются - ВУ.

- А выключатель-то зачем?

- Какой выключатель? - Окуркин отвлекся от инструкции и заглянул в чемодан.

- Вот этот. У нас в подвале на стене почти такой же...

- Ну, значит, тут все на электричестве, - сделал вывод Окуркин. - Ладно, слушай дальше. Тут написано, что нужно выбрать из таблицы вид породы. "Известняк", "песчаник" или "гранит". Ты чего скажешь, хозяин тайги?

Тютюнин ковырнул носком ботинка слежавшуюся глину и уверенно сказал:

- Пиши - гранит.

- Хорошо, контора пишет. Значит, для гранита по таблице - пятьдесят сэмэ.

- А чего такое "сэмэ"?

- Это все равно что половина мэ.

- Хорошо, а чего "мэ"?

- Мэ чего? - Леха снова потыкал в инструкцию пальцем и сказал: - "Мэ" - это расстояние между отверстиями.

- Так, может, "мэ" - это метры?

- Точно, Серега! Точно метры! - обрадовался Окуркин. - Ну ты молодец, а то понаписали тут... Оказалось, метры... Значит, так - сверлим дырки, забиваем туда "карандашики" и включаем ток.

- И все?

- И все. - Леха закрыл инструкцию и покровительственно улыбнулся. - Я же говорю - оборудование. А то бы ты тут до морозов колупался...

Достав из чемодан перфоратор, Леха вставил в него прилагавшееся сверло и для пробы нажал "пуск". Перфоратор жутко завибрировал, заставив Тютюнина отпрыгнуть в сторону.

- Спокойно, я - Дубровский, - усмехнулся Леха. - На аккумуляторе работает штукенция. Показывай фронт работ, хозяин.

Тютюнин даже растерялся поначалу, но затем, вспомнив первоначальные распоряжения тещи, быстро определился с местом применения.

- Вот здесь, где трава не растет, - сказа он.

- Хорошо, отходи в сторону. Как сказал Пушкин - здесь будет город заложен.

- Город-сад, - подсказал Сергей.

Окуркин приставил сверло к глине и начал сверлить.

Перфоратор застучал, как самый настоящий отбойный молоток, и на этот шум немедленно примчались Люба и Олимпиада Петровна.

- Эй, вы так всех червей распугаете! - сквозь стук перфоратора прокричала Люба.

Окуркин выключил перфоратор и, нагнувшись, заглянул в полученное отверстие. Затем распрямился и заметил:

- Черви, Люба, в граните не живут.

- А почему? - удивилась Люба. - А потому, что его грызть трудно...

- Ох, попортят они, Люба, этим своим вибраторам весь наш гумус, - заметила Серегина теща. - А без гумуса нет ни редисочки, ни картошечки...

-Ни водочки, -добавил Окуркин и принялся выдалбливать следующую дырку.

Женщины ушли, и работа пошла быстрее. Как выяснилось, "карандашиков ВУ" оказалось целых сто штук, так что Сергею пришлось неоднократно сменять Леху.

Друзья опасались, что у перфоратора сядут аккумуляторы, однако этого не произошло, и задолго до обеда удалось насверлить больше ста дырок.

- Ничего что дырки лишние, - заметил Окуркин. - Про запас останутся.

К моменту, когда все "карандашики" были рассованы по дыркам, Олимпиада Петровна и Люба уже заканчивали приготовление обеда.

Вкусные запахи кружились в воздухе и отвлекали приятелей от работы.

- Может, после обеда включим? - предложил Тютюнин.

- Судя по настроению твоей теши, Серега, мы не получим обеда, пока дело не сделаем.

- Ну, тогда давай включать. _ Давай.

Окуркин вытянул черную коробочку с включателем вроде подвального и без задержки щелкнул им, однако ничего не произошло.

- Ты смотри какая зараза! - покачал головой Тютюнин. - Не сработала. Может, батарейки сели?

- Да нет, вот лампочка контрольная - она горит.

- Ну-ка. - Сергей подошел поближе и удостоверился, что с батарейками все в порядке.

Окуркин сделал еще несколько неудачных попыток, затем положил включатель на землю и сказал:

- Если ничего не получается, нужно смотреть инструкцию.

- Точно, нужно смотреть, - согласился Сергей.

Они снова взялись за засаленную книжицу и в разделе "Включение цепи" нашли упоминание о предохранителе, который блокировал случайное включение.

- Ну вот в чем собака-то зарыта! - обрадовался Леха. - Давай по новой.

- Стой, давай почитаем раздел "Безопасность".

- Да чего там читать? "Не влезай - убьет", "Не стой под стрелой" и "Мама мыла раму"...

Окуркин уже схватился за включатель, когда был остановлен выкриком:

- Стой! Кричал Серега.

- Ты чего разорался-то? - удивленно спросил Окуркин.

- Тут написано - сто метров...

- Чего "сто метров"?

- Нужно отойти на сто метров.

- Серьезно?

- Вот, сам смотри.

Окуркин вернулся к инструкции и убедился, что Тютюнин прав.

- Интересно, зачем так далеко топать? А провода хватит? Леха заглянул в чемодан, где еще валялась довольно увесистая бухта.

- Я знаю зачем, - поднял палец Тютюнин. - Это чтобы током не шарахнуло, как корову!

- Какую корову?

- На колхозном поле, в грозу.

- А-а, понимаю. Тогда, может, лучше калоши надеть резиновые?

- Можно, - согласился Сергей. Топать сто метров от дачи ему не хотелось, тем более что примерно на этом рубеже начинался колючий кустарник. - Эх, ничего не выйдет. Резиновых калош у нас только две пары, и в них сейчас Люба и теща.

- Ну тогда пошли отматывать - инструкция есть инструкция, ничего не поделаешь.

- А теще с Любой скажем?

- А зачем? - пожал плечами Окуркин. - Они же в калошах.

- Точно. Ну тогда пошли.

Друзья стали спускаться с холма, на вершине которого находилась Серегина дача, но тут их исчезновение заметила бдительная Олимпиада Петровна.

- Ты смотри, Любаша, эти бездельники в кусты рванули. Можешь не сомневаться, у них там самогонка припрятана... Бери скалку, доча, и за мной.

Едва Леха с Сергеем размотали весь провод, как откуда ни возьмись налетели Люба и Олимпиада Петровна.

- О, вы чего здесь делаете? - удивился Тютюнин.

- А мы вам компанию составить решили, Сергей Викторович, на вашу самогоночку.

- Какую самогоночку?

- А ту, которую вы тут припрятали и потихоньку высосать собирались.

- Мы работаем, тетя Лимпа, - вступился Леха. - Отошли на всю длину провода, как написано в инструкции.

- Где эта инструкция? - строго спросила Олимпиада.

- Вот, - сказал Сергей, протягивая книжечку.

Теша выхватила ее, словно это была не инструкция, а какие-нибудь три рубля, пролистала все страницы и спросила:

- А почему нам с Любашей ничего не сказали? Хотели

избавиться от двух слабых женщин, босяки?

- Зачем вам говорить, когда вы в калошах, - попытался объяснить Леха. - Вот если бы вы были коровы...

Не договорив, Окуркин замолчал. Он вспомнил, что его машина стоит возле Серегиной дачи - совсем близко.

- Елы-палы, я же "запорожец" забыл перегнать! И, сорвавшись с места, Леха побежал в гору.

- Так он же в калошах, твой "горбатый"! - злорадно закричала ему вслед Олимпиада Петровна. А Люба повертела в руках ненужную скалку и честно призналась:

- Ничего не понимаю.

Вскоре Леха пригнал "запорожец" и запарковал его в кустах. Затем, повеселевший, подошел к компании и, взяв из рук Тютюнина включатель, сказал:

- Сейчас быстренько взрыхлим и будем обедать, правильно, Олимпиада Петровна?

Серегина теща ничего не ответила, и Леха, элегантным жестом отбросив собачку предохранителя, нажал главную кнопку.

В первое мгновение никто ничего не понял. Земля просто ушла из-под ног, а затем подпрыгнула вверх, больно Ударив по подошвам.

Все вокруг загрохотало, засвистел, срывая листву, горячий ветер, а затем, закрыв собой полнеба, сверху обрушился Целый град глиняных комьев.