Чтение 4–й страницы книги ~Поводыри на распутье~

— Пэт, ты мерзавка!

«А ты думала, „Плуто“ создан для чинных поездок по магазинам?»

Матильда долго сомневалась, прежде чем приняла предложение отправиться домой вместе.

«Мы ведь сразу домой, да?»

«Сначала на МКАД, у меня там дела».

Но какие дела, не сказала. А ей просто захотелось понять. И не одной, а с Матильдой. Хотя Пэт знала — знала! — что та не любит быстрой езды.

«Захотелось поиздеваться над подругой?»

«Она мне не подруга!»

А кто? Живут в соседних домах, учатся хоть и на разных факультетах Университета, но все равно, считай, вместе.Конечно, Матильда сирота безродная, с теткой живет, но Кирилл Мамашу Дашу уважает и к племяннице ее относится… не как к дочери, но как к своей племяннице — точно. Наверное, потому Пэт и бесилась: ей не нравилось, что Матильду равняют с ней. И с тех самых пор, как Кирилл купил ей мотоцикл, девушка предлагала подруге покататься, но та все время отказывалась…

— Обратите внимание на уровень топлива, — прошелестел в голове мужской голос.

Можно посмотреть на панель «Плуто», можно чуть скосить глаза и увидеть проекцию приборов на наноэкране, а можно просто поинтересоваться:

— Сколько?

— Пятнадцать процентов от максимума.

А максимум был всего два дня назад. Впрочем, чего вы хотели? Движок у «Плуто» мощный, форсированный по уникальной технологии «Шаттл», способный разгонять машину до трехсот пятидесяти, зато и бензин мотоцикл жрет, как механическая свинья.

— Ближайшая бензоколонка?

— Два километра прямо.

Пэт хмыкнула и пробормотала:

— Радуйся, Мата, мы останавливаемся.

Бензин «Плуто» требовал самый лучший — «Премиум-4». Подходящих станций по всей Москве не более двух десятков, но девчонкам повезло: одна из них, сети «МоеТех Energy», находилась неподалеку. Пэт заехала на площадку синего комплекса, составленного, казалось, из одних сфер, и резко затормозила у колонки.

— Приехали.

— Мерзавка! — Матильда соскочила с седла и сорвала с головы шлем. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам. — Как ты могла?!

— Что могла?

Пэт тоже сняла шлем и посмотрела на подругу.

— Ты же знаешь, что я не люблю…

— Надо бороться с детскими страхами.

Матильда гневно сверкнула глазами, но Пэт спокойно выдержала взгляд подруги.

Девушки не походили одна на другую. Пэт — тоненькая, гибкая, с узким, породистым лицом. Матильда — чуть выше, не полнее, но круглее, женственнее. Пэт — ловкая, спортивная, порывистая, и каждое ее движение буквально излучает переполняющую девушку энергию. Походка и жесты Матильды куда более плавные, спокойные и в то же время — грациозные.

— Какая же ты вредная! — Матильда отвернулась, устремив невидящий взгляд на стоящие неподалеку шары с разъемами для скоростной подзарядки батарей Ллейтона.

Пэт не ответила. Активизировав трансплантированную в подушечку указательного пальца мышь, она вызвала на наноэкран состояние счета, чуть скривила губы — Кирилл был не самым щедрым человеком на свете, — после чего вытащила из кармана куртки бумажник, пересчитала купюры, вздохнула и протянула подруге деньги:

— Мата, сгоняй, заплати за бензин. — Подумала и добавила: — Пожалуйста.

— Отстань!

— Что, трудно?

Матильда не ответила.

— Обиделась?

— Отстань!

«Кажется, я переборщила». Пэт решила проявить снисходительность. В конце концов, Матильда не виновата, что во всем уступает ей. А ругаться с… ну, хорошо, хорошо, с подругой! Так вот, ругаться с подругой Пэт не хотела. Поставила на место, и достаточно.

— Обещаю, что дальше мы поедем значительно медленнее, — примирительно проговорила Пэт. — И за скорость извини — я увлеклась.

— Я с тобой не поеду, — ровно произнесла Матильда.

— Неужели?

— На автобусе доберусь до метро…

— Не мели чушь, — поморщилась Пэт. — Я тебя здесь не оставлю.

— А я с тобой не поеду.

— Клянусь, до дома мы доедем очень медленно, я и так сожгла почти все деньги, которые мне выдали на эту неделю.

— Хорошо, что у тебя жадный отец, — мстительно заметила Матильда.

— Он не жадный, — ответила Пэт. И добавила: — Кириллу не нравится, что я быстро катаюсь.

— Никому не нравится!

— Достаточно того, что нравится мне, понятно? Пойдешь платить?

— Пойду, пойду, — проворчала Матильда.

Она сморщила носик, но деньги взяла и неспешно побрела к зданию станции. Карточкой за бензин можно было заплатить прямо у колонки, но наличные приходилось нести в кассу.

Петра же решила трансформировать байк в положение «чоппер». Она положила шлемы рядом с колонкой, запустила нужную программу, отключила от «балалайки» психопривод и отступила на шаг от начавшего изменяться мотоцикла.

«Интересно, сколько времени потребуется этой корове, чтобы добраться до кассы?»

— И пусть наша мертвая СБА пока помалкивает, я, ребята, скажу так: в Аравию и Кришну лучше не соваться. Целее будете. Прошлой ночью там опять дрались, и что будет дальше, никто не ведает. — Саша Чебуреков, «дневная» физиономия MTV, подмигнул слушателям и поинтересовался: — Ну что, музыку посмотрим или еще новостей подкинуть? Десять секунд на размышление.

В правом нижнем углу появились результаты голосования зрителей. Большинство отвергло музыку, и неунывающий ведущий выдал очередную порцию ценных сведений:

—А известно ли вам, уважаемые, что специально для Бала Королевы Осени «Платина» ангажировала мегапопулярную команду «Nana boats symphony»…

Очутившись в здании станции — блестящем цилиндре, соединяющем все уровни МКАД, — Матильда направилась к кассе не сразу.

«Пусть эта задавака подождет!»

Постояв возле экрана, девушка взяла из холодильника бутылочку чистой воды, медленно прошла вдоль полок со сладостями, но так ничего и не выбрав, подошла к кассе:

— Бутылка воды, а на остальные — «Премиум-4».

— Какая колонка?

— Третья.

Кассирша сгребла наличные, но, кинув взгляд на монитор, нахмурилась:

— Надеюсь, проблем не будет?

— Проблем? — не поняла девушка.

— С вашими друзьями.

— С какими друзьями?

Матильда округлила глаза, а затем, сообразив, подняла взгляд на окно и похолодела: Патрицию окружила группа мотоциклистов.

Если верить истории, первые команды байкеров появились на Земле еще в двадцатом веке. «Ангелы Ада» в Штатах, «Ночные Волки» в России — продолжатели дела до сих пор рассказывают легенды о тех группировках. Однако Большой Нефтяной Голод нанес удар в самый корень байк-движения — цена на топливо взлетела на недосягаемую для обычного человека высоту, и мощные мотоциклы, еще вчера бывшие королями дорог, встали на прикол. Затем начались смутные времена Нефтяных войн, затем все промышленные мощности были брошены на производство мобилей — с их помощью экономика начала отползать от пропасти. Повсеместно внедрялся электрический транспорт, а люди занимались элементарным выживанием, пытаясь приспособиться к новым реалиям. Долгое время мотоциклы попросту не выпускали, обходились мобилями и дешевыми «табуретками». Однако, по мере того как цивилизация выходила из коллапса, многие известные фирмы, особенно принадлежащие независимым корпорациям, вернулись к производству мотоциклов, причем не только дешевых, на батареях Ллейтона, но и мощных машин на двигателях внутреннего сгорания — появился спрос.

Байк-движение возродилось. Сначала как времяпрепровождение одиночек, а затем и в том самом виде, о котором рассказывали легенды благословенного двадцатого века. Точнее, с небольшими поправками на изменившиеся реалии.

В Москве появившиеся команды назвали вагонами. Почему? Теперь уж и не вспомнит никто, но имя прижилось, и, независимо от территории, никак иначе байкеры себя не называли. В Шанхайчике основным считался вагон «Нефритовых Драконов», в Аравии тон задавали «Бедуины», в Кришне — «Раджи», в Занзибаре — «Черные Звезды»… но это только крутые, а всех не перечислишь. По Болоту каталось три вагона, представители одного из них, носящего гордое имя «Warriors of The Swamp», в просторечии — свамперы, как раз и окружили Пэт.

— Неожиданная встреча, да?

— Не сомневалась, что мы увидимся, — в тон ответила Пэт. — Москва маленькая.

Карбид, лидер вагона, хмыкнул:

— Опять одна?

— Как видишь.

— А на мое предупреждение — плевать?

— Ты ведь предупреждал, а не приказывал.

Среди десятка свамперов, подкативших на станцию вместе с вожаком, прошелестел нехороший гул. И парни, и сидящие за их спинами боевые подруги смотрели на нахалку… без агрессии пока, но весьма неодобрительно. Спокойным, даже безразличным, остался лишь один из них — Рустам, второй человек в иерархии вагона.

— А если бы я тебе приказал? — осведомился Карбид.

— Вот тогда бы мне было плевать, — с хорошо сыгранным спокойствием ответила Пэт. И невинно поинтересовалась: — Но ведь ты не приказывал, так?

Свамперы вновь заворчали, но прицепиться Карбиду было не к чему: девчонка его никак не оскорбила. Вела себя дерзко, но границу не переходила.

— Язык у тебя длинный.

— Какой есть.

Откровенно говоря, Карбид и сам был не рад, что докопался до Пэт в их первую встречу. Девчонка оказалась не из простых: катается на «Судзуки Плуто», одевается в безумно дорогую натуральную кожу, а не практичную и дешевую синтетику, да и ведет себя, словно королева. У самого Карбида тоже настоящий байк — «Ямаха Гепард», такой же был у Руса, но им далеко до машины, в маркировке которой присутствовали буквы «S» (двигатель форсирован по уникальной технологии «Шаттл») и «Т» («трансформер»), — игрушки для верхолазов и каперов высокого полета. Как раз сейчас алая машина завершала трансформацию, превращаясь из спортивного байка, на котором водитель и пассажир едва не лежали на животе, лицом вперед, в изящный «чоппер» с классически изогнутым рулем и комфортной вертикальной посадкой, позволяющей чуть откинуться назад.

Впрочем, не только Карбид обратил на это внимание: псе свамперы с завистью следили за происходящими с «Плуто» изменениями.

— Классная машина, — вздохнул кто-то.

— Мне тоже нравится, — высокомерно бросила Пэт.

Уточнять, что один «Судзуки Плуто 9TS» стоил примерно столько же, сколько весь парк вагона, не требовалось.

Такие машины можно было встретить на корпоративных территориях: в Сити, Царском Селе, но Пэт жила на Болоте, и наличие у нее супердорогого байка вызывало понятное удивление. В какой-то момент Карбид подумал, что по недосмотру наехал на дочку или внучку главаря какой-нибудь канторы, и ждал недружелюбных гостей на предмет разобраться. Байкер не трусил, но перспектива правды с бандитами Карбида не прельщала. Потом он узнал, что Пэт — Патриция — единственная дочь Кирилла Грязнова, совладельца известнейшего в Анклавах антикварного дома «Шельман, Шельман и Грязное». С одной с троны, стало легче, купец — это вам не бандит, но при ном Карбид узнал, что ни одной из болотных кантор I Грязнов дань не платит. Что хочешь, то и думай. В общем, по всему выходило, что Пэт лучше оставить в покое. Но отступить Карбид не мог, чтобы не потерять лицо перед своими: свамперы, несмотря на громкое название, были вагоном молодым, Карбид только приступал к созданию мощного клана и трепетно относился к моральному климату внутри команды. А потому решил воззвать к разуму проклятой нахалки и уговорить ее присоединиться к вагону. Или хотя бы признать его авторитет.

— Пэт, в Анклаве не катаются поодиночке.

— Запрещено?

— Не рекомендуется. Москва разбита на сектора, и каждую дорогу держит определенный вагон.

— МКАД свободен.

— Тебе так кажется.

— Мне не кажется. Вагоны договорились об этом много лет назад. И транзит по любой радиальной трассе не возбраняется, иначе бы вы так и сидели на Болоте…

— Кстати, Сретенка находится на нашей территории, — счел нужным уточнить Карбид.

— Рада за вас.

Вот что с ней делать? Вроде и не хамит, а посылает вполне откровенно. И в глубине карих глаз пляшут веселые огоньки. К счастью, видны они только собеседнику.

— Одиночки в Анклаве не выживают.

— Я попробую.

— Даже детишки верхолазов сбиваются в вагоны.

— На то они и детишки.

Рус хмыкнул. Карбид бросил на помощника быстрый взгляд, но тут же вернулся к девушке:

— Мы, свамперы, людей уважаем. Окажись на моем месте бедуины, твой байк уже бы горел, а тебя…

— Ты мне угрожаешь?

— Патриция, я пытаюсь донести до тебя простую мысль: чтобы жить в Анклаве, нужно иметь сильных и надежных друзей.

Карбид любил произносить эту фразу. После многочисленных репетиций он довел качество высказывания до совершенства, слова в его исполнении звучали весомо, производя на слушателей неизгладимое впечатление.

Впрочем, с действительно серьезными слушателями Карбид еще не сталкивался и теперь убедился, что подачу реплики надо шлифовать и шлифовать: Пэт осталась равнодушной.

Более того, она отвернулась от Карбида и велела подошедшей подруге:

— Матильда, заправь бак.

Та, сообразив, что следует подчиниться, молча вставила пистолет в горловину и надавила на рычаг. Девчонка, сидящая за спиной Рустама, громко прокомментировала:

— Зачем им мужики? У них и так все хорошо.

Чем вызвала смешки и улыбки приятелей, но Карбиду — Пэт прочитала это в его глазах — высказывание девицы не понравилось.

«У тебя есть планы?»

Впервые она подумала о том, что поведение вожака байкеров может иметь несколько объяснений. Пэт знала, что нравится мужчинам, и умела пользоваться своими козырями.

Тем временем Матильда заправила мотоцикл и надела шлем.

— Нам пора, — мило улыбнулась Пэт. — Пока.

— Увидимся, — глухо пробурчал Карбид. — И помни: в следующий раз тебе придется дать окончательный ответ. — И совсем тихо, для себя, добавил: — Ты вышла на улицу, метелка, а здесь неважно, кто твой папаша.

* * *

анклав: Москва

территория: Болото

«Шельман, Шельман и Грязное. Колониальные товары и антиквариат»

иногда приходится не обращать внимания на предчувствия

Район Сретенки не подвергся столь значительной перестройке, как остальные территории Москвы. Здесь не появились дополнительные уровни мостовых, бросающие на старые камни вечную тень, не выросли долговязые и безликие бетонные коробки, и уличная реклама не мозолила глаза с привычной наглостью и напором. Можно сказать, что Сретенке удалось сохранить дух Старого города. На ней расположилось множество лавок, в которых продавали штучный, уникальный товар, сделанный человеческими руками: здесь находились мастерские чеканщиков и резчиков по дереву, настоящих художников и гончаров. А рядом, через дорогу, машинисты продавали программы для «балалаек» и самое современное железо для «раллеров», модифицировали коммуникаторы и предлагали ворованные базы данных. Лавки знахарей и травников соседствовали с приемными дипломированных врачей и первоклассных пластиков. Прошлое и настоящее причудливо сплелись на Сретенке, порождая странное будущее. Место это отличалось от всех остальных улиц Анклава Москва, выделялось из их ряда, и ничего удивительного не было в том, что именно на Сретенке расположился московский офис антикварной компании «Шельман, Шельман и Грязнов».

В слабо освещенном кабинете, обставленном резной, красного дерева мебелью, находились двое. Мужчина, по-хозяйски развалившийся в «вольтеровском» кресле, и полная женщина на стуле. Наряд посетительницы не был дорогим, но благодаря смешению ярких красок, крупной бижутерии и дивной шляпке-тюрбану с перьями и ниткой фальшивого жемчуга привлекал внимание. Женщина могла претендовать на роль королевы клоунов, однако на ее лице не было и следа веселости, даже наигранной.

— Ты выглядишь усталой, — негромко произнес Кирилл, поигрывая четками черного жемчуга с брелоком, выполненным в виде драконьей головы.

— Мне снятся плохие сны, — в тон ответила Мамаша Даша.

— О будущем?

— Плохие.

— Это я понял.

— Нет, не понял! — Гадалка перегнулась через стол: — Плохие, Кирилл, ПЛОХИЕ сны!

Грязнов неопределенно махнул рукой и отвернулся.

Кирилл не походил на владельца преуспевающей торговой компании. Высокий, за метр восемьдесят, широкий в кости, с круглым добродушным лицом, он напоминал скорее крестьянина, каким его рисуют оформители детских сказок, чем крупного бизнесмена. И одежду Кирилл предпочитал соответствующую: простые льняные или хлопковые рубашки, свободные брюки, кожаная обувь… Правда, в современном мире подобная простота стоила колоссальных денег, но Грязнов мог позволить себе маленькую прихоть. И не одну. Внешне Кирилл привлекал внимание не столь явно, как Мамаша Даша, но и в его облике хватало занятных деталей. Светлые волосы коротки, стрижены ежиком, но на затылке — пятнадцатисантиметровая косичка с туго вплетенной черной веревочкой. В левом ухе — золотая сережка, покрытая едва заметной вязью. А на тыльных сторонах ладоней вытатуированы черные символические круги, в центре которых помещались руны.

— Ты же знаешь, я не боюсь…

— Нам трудно помешать, — перебил ее Грязнов.

— Но возможно.

— Люди, которые стоят на нашем пути, неспособны вызвать у тебя дурные сны.

— Значит, появился кто-то еще.

— Я не жду плохих гостей.

— Но ведь сны пришли.

На это заявление Кирилл ответа не нашел. Вновь замолчал. Поднес правую руку почти к самым глазам и принялся внимательно изучать драконью голову. Наконец, не поднимая глаз, спросил:

— Не хочешь уехать из Анклава?

— Оставить тебя одного?

— Если твои подозрения небеспочвенны, нам придется тяжело. Не время геройствовать.

— Как раз наоборот, — покачала головой Мамаша Даша. — Самое время. — Вздохнула и улыбнулась: — Ляо видел Олово. Он не дурак. Он все понял. И он будет искать всех нас.

Чтобы убить…

Слова не прозвучали, но собеседники прекрасно знали, для чего преследователи стремятся выйти на их след.

Приговоренный мужчина посмотрел в глаза приговоренной женщине, подался вперед и взял ее за руку.

— Спасибо.

— У нас есть ради чего жить, — прошептала Мамаша Даша. — Благодаря тебе.