Чтение 4–й страницы книги ~Лживые боги~

– Друзья, – произнес он, – я уже не раз говорил, что никто в моем присутствии не должен преклонять колени. Такой чести достоин один лишь Император.
Медленно, словно не желая нарушать благоговейный восторг, люди стали подниматься, а Хорус пошел вперед, пожимая руки тем, кто стоял в первых рядах, и очаровывая их своим благодушием и неожиданными шутками. Каркази видел тех, к кому обращался Воитель, и оттого, что он не удостоился подобной чести, в груди поднялось острое чувство ревности.
Совершенно не задумываясь, он начал проталкиваться вперед сквозь толпу, не обращая внимания на недоброжелательные взгляды и нередкие удары локтями в бока. Внезапно ворот одежды стал ему тесен, и Каркази обернулся, намереваясь резко осадить всякого, кто осмелился так вольно обращаться с его роскошным одеянием. Позади он обнаружил Эуфратию Киилер и в первый момент решил, что это она старается оттащить его назад, но, увидев ее лицо, улыбнулся – Киилер следовала за ним по пятам и воспользовалась его массивной фигурой в качестве буксира.
Каркази добрался до группы из шести или семи человек, стоящих в первом ряду, как вдруг вспомнил, ради чего его пригласили на такое важное мероприятие. Он оторвал взгляд от Воителя и посмотрел на Эреба из Легиона Несущих Слово.
О Семнадцатом Легионе Каркази не знал почти ничего, за исключением того факта, что его примарх, Лоргар, пользовался любовью и доверием своего брата Хоруса. Оба Легиона не раз сражались и проливали кровь во славу Империума в одних и тех же боях. Члены братства Морниваль шагнули вперед и один за другим обнимали Эреба, словно обретенного после долгой разлуки брата. Они смеялись и дружески хлопали друг друга по наплечникам доспехов, но в приветствии Локена Каркази уловил некоторую сдержанность.
– Сосредоточься, Игнаций, сосредоточься, – прошептал он самому себе, обнаружив, что снова уставился на Воителя.
Он отвел взгляд от Хоруса как раз вовремя, чтобы заметить, как Эреб и Абаддон в очередной раз пожимают друг другу руки и между их ладонями что-то блеснуло. Все произошло очень быстро, и Каркази не был полностью уверен, но ему показалось, что один передал другому то ли монету, то ли какой-то медальон.
Затем морнивальцы и Вивар отошли немного назад и встали за спиной Воителя, а Малогарст занял свое место рядом с ним. Хорус снова поднял руки.
– Друзья мои, вам снова придется потерпеть мое присутствие, поскольку мы собрались обсудить дальнейшие планы того, как нести свет истины в темные миры.
Вежливый смех и аплодисменты прокатились по юрте, а Воитель продолжал свою речь:
– Мы снова вернулись на Давин, место, где была одержана грандиозная победа. Это восьмой мир, приведенный нами к Согласию, и он поистине…
– Воитель, – раздался вдруг голос из центра юрты.
Оклик прозвучал совершенно спокойно, но люди единодушным вздохом отметили неслыханное по дерзости нарушение этикета.
Каркази заметил, как потемнело лицо Воителя, и понял, что Хорус не привык, чтобы его прерывали. Затем Игнаций переключил внимание на нарушителя.
Толпа слушателей отхлынула от Эреба, словно в страхе, что его безрассудство может оказаться заразным.
– Эреб, – заговорил Малогарст, – у тебя, по-видимому, есть что сказать.
– Небольшая поправка, советник, – пояснил Несущий Слово.
Каркази заметил и беспокойный взгляд, брошенный Малогарстом в сторону Воителя.
– Поправка, ты говоришь? И что ты хочешь исправить?
– Воитель сказал, что этот мир приведен к Согласию, – ответил Эреб.
– Давин принял условия Согласия, – раздраженно проворчал Хорус.
Эреб печально покачал головой, но Каркази заметил на его лице мрачное предвкушение, словно он был рад сделать следующее заявление.
– Нет, – сказал Эреб. – Давин не принял Согласия.
При таком посягательстве на честь экспедиции Локен ощутил прилив ярости, а напряженные спины его товарищей по Морнивалю показали, что и друзья испытывают те же чувства. Аксиманд зашел так далеко, что схватился за оружие, но Торгаддон покачал головой, и Маленький Хорус отвел пальцы от рукояти меча.
Даже за короткое время знакомства с Эребом Локен успел убедиться, с каким уважением и почтением относились окружающие к уравновешенному и рассудительному капеллану Несущих Слово. Он часто давал мудрые советы и обладал легким характером, а его вера в Воителя казалась безграничной, но незаметно возникшая близость между ним и Хорусом вызвала у Локена недовольство, которое нельзя было объяснить простой ревностью. С тех пор как Воитель начал прислушиваться к советам Эреба, он стал угрюмым, излишне раздражительным и замкнутым. Даже Малогарст не раз высказывал морнивальцам свою обеспокоенность растущим влиянием Несущего Слово на Воителя.
После разговора с Эребом на обзорной палубе «Духа мщения» Локен понял, что Первый капеллан не так прост, как могло показаться с первого взгляда. В его душу еще тогда были заронены семена подозрения, и сегодняшние слова Эреба оказались для них свежим весенним дождем.
Локен с трудом мог представить себе, чтобы Эреб, заслуживший такое уважение после событий на Ксенобии, мог вести себя так грубо и бесцеремонно.
– А ты не мог бы выразить свою мысль более конкретно? – спросил Малогарст, с трудом сдерживая свой гнев.
– Я могу все объяснить, – ответил Эреб, – но, возможно, эту тему лучше обсудить в узком кругу?
– Эреб, если у тебя есть что сказать, говори сейчас. Это Военный Совет, и у нас не может быть секретов, – заявил Хорус.
Какую бы роль ни отвел Хорус морнивальцам, Локен понял, что теперь все это не имеет смысла. По лицам своих друзей он догадался, что они придерживаются того же мнения.
– Мой господин, – начал Эреб, – я должен извиниться…
– Оставь при себе свои извинения, Эреб, – прервал его Хорус. – У тебя хватило смелости сделать такое заявление после того, как я приблизил тебя к себе и предоставил место в Военном Совете. И ты посмел отплатить мне бесчестьем и оскорблением? Я сразу говорю тебе, что не потерплю такого отношения. Ты меня понимаешь?
– Да, мой господин, но в мои намерения не входило вас оскорбить. Если вы позволите мне продолжать, вы поймете, что в моих словах нет ничего обидного для вас.
В юрте ощутимо возросло напряжение, и Локен мысленно молил Хоруса прекратить этот фарс и удалиться в более уединенное место, но он понимал, что Воитель так разгневан, что предотвратить конфронтацию уже не удастся.
– Продолжай, – сквозь зубы бросил Хорус.
– Как вам известно, мой господин, мы покинули Давин шесть десятилетий назад. Мир был приведен к Согласию, и казалось, что вскоре он станет полноправной и просвещенной частью Империума. Как это ни печально, наши надежды не оправдались.
– Эреб, переходи к сути, – поторопил его Хорус, сжимая устрашающие кулаки.
– Да, конечно. По пути на Сардис, при встрече с Двести третьей экспедицией, уважаемый лорд Кор Фаэрон попросил меня зайти на Давин и еще раз убедиться, что Слово Императора, возлюбленного всеми, должным образом распространяется в этом мире командующим Тембой и оставленными с ним войсками.
– А где сейчас Темба? – спросил Хорус. – Я оставил ему достаточно солдат, чтобы подавить последние очаги сопротивления. И уж конечно, если бы этот мир нарушил условия Согласия, я бы об этом знал.
– Мой господин, Эуган Темба стал предателем, – заявил Эреб. – Он удалился на одну из лун Давина и больше не признает Императора своим господином и повелителем.
– Предатель?! – взревел Хорус. – Это невозможно! Эуган Темба обладал стойким характером и несокрушимым боевым духом. Я сам выбрал его для этой почетной роли. Он не мог стать предателем!
– К сожалению, это правда, мой господин, – с искренней печалью в голосе возразил Эреб.
– И что же он, во имя Императора, делает на этом спутнике? – спросил Хорус.
– Народы, населяющие сам Давин, сдержали свое слово и с готовностью приняли условия Согласия, чего нельзя сказать о племенах спутника, – объяснил Эреб. – Темба повел свою армию в славную, но, как оказалось, совершенно необдуманную экспедицию, чтобы образумить живущих там людей.
– Почему необдуманную? Это прямой долг любого из имперских командиров.
– Это был опрометчивый поступок, мой господин, поскольку племена со спутника не имеют того понятия чести, которое присуще нам, и, как мне кажется, когда Темба прибыл для переговоров, они применили… методы, которые извратили понятия наших людей и обратили их против вас.
– Методы? Выражайся понятнее, Эреб! – воскликнул Хорус.
– Я не могу дать точное определение, мой господин, но в древних текстах это описывается как… э-э-э… колдовство.
При упоминании о колдовстве в крови Локена вскипела ярость, а по всей юрте прошелестели недоверчивые восклицания.
– Теперь Темба в нарушение всех клятв и верности Императору служит повелителю луны Давина. А вас он называет не иначе как прихвостнем падшего божества.
Локен никогда не встречался с Эуганом Тембой, но при таком оскорблении величия Воителя ненависть комком подкатила к горлу. Все собравшиеся, видимо, ощутили те же эмоции, и юрта наполнилась негодующими криками.
– Он за это заплатит! – вскричал Хорус. – Я сам оторву ему голову, а тело скормлю воронам. Клянусь в этом своей честью!
– Мой господин, – продолжал Эреб, – мне жаль, что я принес такие дурные вести, но я уверен, решение этой проблемы стоит предоставить кому-то из доверенных лиц.
– Эреб, ты хочешь, чтобы я позволил кому-то другому отомстить за нанесенное мне оскорбление? – свирепо поинтересовался Хорус. – За кого же ты меня принимаешь? Я сам подписывал акт о приведении этого мира к Согласию, и будь я проклят, если завоеванный мною мир отколется от Империума! – Хорус обернулся к четверке морнивальцев: – Срочно подготовить штурмгруппу!
– Будет сделано, мой господин, – ответил Абаддон. – Кто ее возглавит?
– Я сам, – заявил Хорус.
Военный Совет был отложен; все остальные дела и проблемы померкли перед таким ужасным известием. А когда командиры Шестьдесят третьей вернулись к своим подчиненным и слух о предательстве Эугана Тембы распространился повсюду, всю экспедицию мгновенно охватило лихорадочное возбуждение.
Отдавая срочные приказы о подготовке к экспедиции, Локен обнаружил Игнация Каркази в опустевшей после неудачного Военного Совета юрте. Летописец сидел над открытым блокнотом и что-то торопливо записывал, прерываясь лишь для того, чтобы заточить карандаш маленьким перочинным ножом.
– Игнаций, – окликнул его Локен.
Каркази поднял голову от работы, и Локен с удивлением прочитал на его лице выражение восторга.
– Ничего себе собрание, а? Военный Совет всегда проходит так драматично?
Локен покачал головой:
– Нет, обычно все обстоит иначе. А что ты пишешь?
– О, это будет небольшая поэма о подлости Тембы, – ответил Каркази. – Ничего особенного, нечто вроде внутреннего монолога. Мне кажется, учитывая общее настроение экспедиции, это будет весьма кстати.
– Да, наверно. Только я до сих пор не могу поверить, что кто-то может так охарактеризовать его поступок.
– И я тоже. Думаю, в этом-то и есть проблема.
– Что ты хочешь сказать?
– Я постараюсь объяснить, – сказал Каркази. Поднявшись со своего стула, он прошел в тот угол, где стояли подносы с нетронутой едой, и наполнил себе тарелку. – Мне запомнился один совет относительно поведения в присутствии Воителя. Кто-то сказал, что лучше всего смотреть на его ноги, а если встретишься с ним взглядом, то непременно забудешь все, что хотел сказать.
– Я тоже об этом слышал. Аксиманд как-то дал мне точь-в-точь такой совет.
– Что ж, совет очень хорош, но меня его появление застигло врасплох. Впервые увидев его величие, я почти забыл, зачем здесь нахожусь.
– Я не уверен, что понимаю тебя, – сказал Локен и мотнул головой, когда Каркази предложил ему мяса со своей тарелки.
– Я вот к чему веду. Можно ли представить, что тот, кто встречался с Хорусом – могу я называть его Хорусом? Я слышал, вам не очень нравится, когда простые смертные так его называют. Так вот, мог ли человек, действительно видевший его, сказать такие вещи, какие приписываются этому Тембе?
Локен не без труда поспевал за быстрой речью Каркази, но неожиданно он понял, что гнев заслонил от него величие Воителя.
– Ты прав, Игнаций. Никто, видевший Воителя, не мог такого сказать.
– Тогда возникает вопрос: зачем Эребу понадобилось приписывать Тембе такие оскорбления?
– Я не знаю. И зачем ему это?
Каркази съел мясо со своей тарелки и запил его белесым напитком.
– И правда зачем? – переспросил Каркази, загораясь воодушевлением. – Скажите, вы имели «удовольствие» встречаться с Аэлитой Хергиг? Она тоже летописец из числа драматургов и пишет ужасающе детализированные пьесы. На мой взгляд, они просто нудные, но я не могу отрицать, что у нее имеется определенный актерский талант. Я помню, видел в ее исполнении леди Офелию в «Трагедии Амлета», и это было довольно хорошо, хотя…
– Игнаций, – остановил его Локен, – переходи к сути.
– Ах да, конечно. Суть в том, что даже такая талантливая актриса, как мисс Хергиг, не справилась бы с представлением, разыгранным сегодня Эребом.
– Представлением?
– Точно так. Все, что он делал с самого момента появления в юрте, было фарсом. Разве вы этого не заметили?
– Нет, я был слишком зол,– признался Локен.– Вот почему я и позвал тебя сюда. А теперь, Игнаций, объясни мне все по порядку, только не отступай от темы.
Каркази расцвел от удовольствия и продолжал:
– Хорошо. Сразу после заявления об отступлении Давина от Согласия Эреб предложил перенести обсуждение вопроса в более узкий круг, но это провокационное предложение он сделал в помещении, полном народа. Кроме того, как вы слышали, он утверждал, что Темба восстал против Хоруса, а не против Императора. Это придало оскорблению личный характер.
– Но зачем ему понадобилось так провоцировать Воителя?
– Возможно, чтобы вывести его из равновесия, заставить проявить вспыльчивость. Похоже, он хорошо знал, какой будет реакция. Мне кажется, Эреб пытался привести Воителя в такое состояние, когда тот будет неспособен мыслить ясно.
– Осторожнее, Игнаций. Как ты осмеливаешься предполагать, что Воитель бывает неспособен ясно мыслить?
– Нет, нет, нет, – запротестовал Каркази. – Только приведя его в состояние крайнего возбуждения, Эреб мог манипулировать его поступками.
– Манипулировать? И с какой же целью?
Каркази пожал плечами:
– Это мне неизвестно. Но я точно знаю: Эреб очень хочет, чтобы Хорус отправился на спутник Давина.
– Но он пытался отговорить Воителя от личного участия в экспедиции. Он даже осмелился советовать переложить это дело на плечи других.
Каркази нетерпеливо тряхнул головой.
– Только для того, чтобы показать всем свое старание заставить Воителя изменить намерения. А на самом деле он прекрасно знал, что Хорус не сможет отступить от своего слова.
– И не отступит, летописец! – раздался звучный возглас от входа в юрту.
Каркази от неожиданности подпрыгнул, а Локен, обернувшись на голос, увидел Первого капитана Сынов Хоруса – сверкающего и грозного в полном боевом облачении.
– Эзекиль,– произнес Локен,– что ты тут делаешь?
– Ищу тебя, – ответил Абаддон. – Тебе надо быть со своей ротой. Сам Воитель возглавит штурм-группу, а ты тратишь время на болтовню с писаками, которые подвергают сомнению честное слово благородного Астартес.
– Первый капитан Абаддон, – выдохнул Каркази, склоняя голову. – Я не хотел никого оскорбить. Я только делился с капитаном Локеном своими впечатлениями от того, что услышал.
– Помолчи, червяк! – огрызнулся Абаддон.– За оскорбление, нанесенное Эребу, мне стоило бы убить тебя на месте.
– Игнаций делает то, о чем я его попросил, – вмешался Локен.
– Ты защищаешь его, Гарвель? – удивился Абаддон. – Ты меня разочаровываешь.
– Эзекиль, во всем этом деле есть какая-то загадка, – сказал Локен. – Эреб явно что-то утаил от нас.
Абаддон покачал головой:
– Ты поверишь этим дурацким выдумкам и не поверишь Астартес? Болтовня с этими бумагомараками окончательно заморочила тебе голову, Локен. Командующий должен об этом услышать.
– Я очень на это надеюсь, – парировал Локен, злясь на Абаддона за его упертость. – И хотел бы стоять рядом, когда ты скажешь ему об этом.
Первый капитан резко развернулся и направился к выходу.
– Первый капитан Абаддон, – крикнул вслед ему Каркази. – Можно, я задам вам один вопрос?
– Нельзя, – отрезал Абаддон, но Каркази это не остановило:
– Что за монету передал вам Эреб при сегодняшней встрече?
4
СЕКРЕТЫ И ТАЙНЫ
ХАОС
РАСПРОСТРАНЕНИЕ СЛОВА
АУДИЕНЦИЯ
После вопроса Каркази Абаддон застыл на месте. Локен, завидев признаки надвигающейся бури, поспешил занять позицию между летописцем и Первым капитаном.
– Игнаций, убирайся отсюда! – едва успел он крикнуть, как Абаддон, развернувшись, бросился на Каркази.
Абаддон заревел от ярости, но Локен перехватил его руки, а Каркази с испуганным криком выскочил из юрты. Абаддон, обладавший более массивной фигурой, без труда отбросил Локена назад; Локен полетел на пол, но достиг своей цели, переключив гнев Первого капитана на себя.
– Ты осмелился поднять руку на своего собрата, Локен? – зарычал Абаддон.
– Я просто удержал тебя от большой ошибки, Эзекиль, – ответил Локен, поднимаясь после падения.
Он видел, в какой ярости его товарищ, и понимал, что надо держаться как можно осторожнее. Аксиманд рассказывал ему о приступах исступленной ярости Абаддона во время вынужденной эвакуации главнокомандующего из Экстрануса, и с тех пор его нрав становился все более непредсказуемым.
– Ошибки? О чем ты толкуешь?
– Об убийстве Игнация, – сказал Локен. – Подумай сам, что могло произойти, если бы ты его убил. Воитель был бы обязан потребовать взамен твою голову. Представь, какими могли быть последствия, если бы Астартес хладнокровно убил одного из летописцев.
Абаддон яростно зашагал по юрте, но Локен понял, что слова проникли сквозь кровавый туман гнева, охватившего его товарища.
– Проклятье, Локен… – шипел Абаддон. – Проклятье.
– А о чем говорил Игнаций, Эзекиль? Между тобой и Эребом действительно мелькнул медальон ложи?
Абаддон взглянул в лицо Локена.
– Я не могу сказать.
– Значит, это был он.
– Я. Не могу. Сказать.
– Прекрати, Эзекиль. Терпеть не могу секреты и тайны. Вот потому я и не смог вернуться в воинскую ложу. Аксиманд и Торгаддон оба приглашали меня, но я не смог. Не теперь. Скажи, Эреб тоже член ложи? Он и раньше состоял в этом обществе, или вы приняли его по пути сюда?
– Ты слышал слова Сергара на нашей встрече. Тебе известно, что я не могу обсуждать происходящее в ложе за ее пределами.
Локен шагнул вперед и оказался лицом к лицу с Абаддоном.
– Эзекиль, ты все должен рассказать мне немедленно. Я чувствую, что происходит что-то непонятное, и, клянусь, я почувствую, если ты мне солжешь.
– Ты думаешь, что можешь запугать меня, малыш? – рассмеялся Абаддон, но Локен заметил, что его веселье было напускным.
– Да, Эзекиль, я так думаю. А теперь рассказывай.
Взгляд Абаддона на мгновение метнулся к входу юрты.
– Прекрасно, – сказал он. – Я расскажу, но мои слова никто больше не должен услышать.
Локен кивнул, и Абаддон продолжил:
– Мы не принимали Эреба в члены ложи.
– Нет? – с откровенным недоверием переспросил Локен.
– Нет, – повторил Абаддон. – Это Эреб принимал нас.
Эреб, брат Астартес, Первый капеллан Несущих Слово…
Доверенный советник Воителя…
Лжец.
Сколько бы ни пытался он избавиться от этого слова при помощи боевой медитации, оно неизменно возвращалось, чтобы причинить боль. В добавление ко всему снова и снова звучали в голове отрывки последнего разговора с Эуфратией Киилер.
Тогда она почти смутила его настойчивым взглядом и спросила: «Если вы обнаружите гниль, признаки разложения, посмеете ли нарушить корпоративную верность и выступить против своих братьев?»
Предположение Киилер казалось немыслимым, то, о чем она говорила, просто не могло произойти. И вот теперь он обдумывает возможность того, что один из братьев Астартес – тот, кого ценил и кому доверял Воитель,– лжет своим друзьям по необъяснимой причине.