Чтение 4–й страницы книги ~Игрушки. Выше, дальше, быстрее~

-Так дело серьёзное. Первую операцию отметить надо!

-А остальные?

-Они службу несут.

А Люк где? — поинтересовался я.

-На чердаке в большом сарае.

-Я ему кронштейн и прицел со своего «кара» отдал, он там снайперку мастырит — вступил в разговор Бродяга.

Мне подвинули маленький металлический стаканчик, мужики подняли свои…

-Ну, за Победу! — сказал командир.

-За Победу! — негромко, но слажено откликнулись мы.

…

Через пять минут, немного подкрепившись, и по знаку командира, отодвинув тарелки с остатками «однозаразовой» лапши, мы склонились над развёрнутой Саней картой

-Так. Дымов!

-Я, товарищ майор!

-Во время совещания разрешаю не вскакивать и каблуками не щёлкать, — буркнул командир.

-Простите, не понял товарищ майор?

-Во время совещания разрешаю не использовать обращение по званию. Как в старое время говорили — «без чинов».

-Да, понял. А вы и старое время помните, товарищ командир? — изумился Дымов.

-А что, я так молодо выгляжу? — нашёлся Саша, — Да и положено мне. Так, хватит лирики и исторических отступлений! Скажи–ка мне, Алексей Дымов, ты, когда в Заславле в райотделе служил — по району много ездил?

-Много, но не долго. Я ведь всего как полгода назад сюда переведён был.

-Хреново. Ну, а с местными контакты какие–нибудь есть?

-Есть, как не быть. Вот начальника МТС местной хорошо знаю, из Совета местного несколько человек.

-А они не эвакуировались.

-Начальник МТС — точно нет. У них последний месяц танки ремонтировали, так Василь Сергеич на станции всё время пропадал. Ну, а потом немцы прорвались, и уж точно не до того ему стало.

-А он в самом городе живёт?

-Раньше — да. А сейчас — не думаю. Может на хуторе каком, или в деревне. В город ему сейчас, наверное, нельзя.

-Так, посмотри на карту эту и покажи на ней, где ты хутора поблизости знаешь. — и командир собрался протянуть Дымову свою карту.

-Погоди, командир. — Отвлёк я на себя внимание. — Пусть на словах расскажет, там обозначения секретные, а у сержанта допуска нет! — ну ещё бы, Саша, собирался показать Алексею карту, напечатанную в 1996 году! На ней огромное Заславское водохранилище, Минск раза в три больше, чем он есть сейчас. Вокруг города окружная дорога, а тот просёлок, на котором мы немцев подорвали, на карте изображён как асфальтированная дорога.

-Про хутора не скажу, а дорога эта ведёт в Куты — село такое. Южнее по лесу проходит шоссе, которое до Ароновой Слободы, и далее, до Городка–Семкова идёт. Водитель мой, Щёлоков — он все дороги в районе хорошо знал, потому и предложил пробиваться на северо–восток от Заславля, а не к Минску. А хуторов, да и сёл в округе полно.

-Ну что, командир? Может, на шоссе завтра наведаемся? — спросил Бродяга.

-И что мы там делать будем? По кюветам гадить, чтоб враги окна от вони открыть не могли? — зло ответил Фермер.

-Разведку проведём… — уже значительно менее уверенно сказал Бродяга.

-А передавать инфо кому будем, марсианам? У нас связь есть?

-Будет, — Саша–Два понял, что несколько увлёкся, и условия у нас несколько отличаются от тех, в которых он привык «работать» во времена оны.

Я обратился к командиру:

-Товарищ майор, вам сержант Дымов сейчас не нужен? А то у меня для него работа есть…

-Нет, не нужен, — ответил Фермер, бросив взгляд на планшет с картами, — а что за работа?

-Справки об освобождении рисовать!

Все, кроме Бродяги, изумлённо уставились на меня.

-А что такое? Нам документы прикрытия нужны? Нужны! А что может быть лучше для мотания по здешним вёскам, чем хорошая качественная справка об освобождении?

-Поясни? — спросил Саша–Раз, а Бродяга, давно просёкший фишку, лишь улыбнулся краешком рта и подмигнул мне.

-Элементарно, Ватсон! Фото в справке нет, прописки нет, статью можно «нарисовать» такую, что хоть в полицаи подавайся. А главное… А главное это то, что немцы её проверить не смогут! Архив–то райотдела, которым справка выдана — вон, у дороги догорает!

-Молодец! От лица командования объявляю благодарность!

Я встал по стойке «смирно», и тихо сказал:

-Служу Трудовому народу!

Озадачив Алексея, и оставив ему в помощь Казачину, я предложил товарищам командирам сходить пройтись по другим сараям, на предмет инвентаризации доставшегося нам имущества. Когда мы вошли в большой сарай, я накинулся на командира:

-Саш, ты думаешь, что творишь? У тебя на карте водохранилище нарисовано, которое только в пятидесятых построят. Да и Минск на себя не похож ни разу. А уж про надпись «Республика Белорусь», я вообще говорить не буду!

-Спокойней, товарищ старший лейтенант… — было видно, что Саня задумался. — Я ещё не научился шифроваться от своих.

-Ты что, предлагаешь ему всё рассказать?

-Нет.

-Ну, вот и фильтруй то, что говоришь! Ты ещё «товарищи офицеры» скажи…

-А что тут такого? Не «господа» же…

-А то, что слово «офицер» только через два года в обиход введут, вместе с погонами.

-Точно… А я и забыл.

-Кхмм, Я не помешаю? — вмешался, свесившийся с чердака, Люк.

-Нет, конечно. Как прицел? — ответил ему командир.

-Прицел встал нормально, но пристреливать нужно.

-Вот завтра и пристреляешь, когда за продуктами пойдёте.

-А кто пойдёт? — озаботился подбором Люк.

-Ты с Казачиной и Тоха с Тотеном. Пойдёте парами к разным деревням. А мы втроём, то есть вчетвером, будем базу организовывать.

-Здесь нельзя базу делать — от дороги близко, да и объект хозяйственного значения. Рано или поздно немцы сюда придут.

-Ну, значит не здесь, а в лес уйдем. А жратва у нас заканчивается, хорошо, что хоть курева много взяли.

Что интересно, я обратил внимание, что мои друзья, да и я сам, стали меньше курить. Точнее, стали делать это значительно реже. Если на обычной игре любая передышка — и народ лезет по карманам в поисках пачки и зажигалки (вплоть до того, что народ курит в карауле и засаде!), то здесь, наоборот. Как выдаётся свободная минутка — люди просто лежат, или сидят, смотря в небо, или бездумно жуют травинку. Мне так просто некогда курить. И, если в родной Москве, я к обеду высаживал полпачки, то за сегодняшнее утро (хотя какое, к чёрту утро! Уже четверть четвёртого!) я выкурил всего две сигареты. Интересное, почему так?

-Ага, и снаряды поискать нужно, а то у нас взрывчатки вообще нет, да и детонаторов, и ДэШа…

-И патронов, и гранат… — подключился я к монологу Бродяги, — и документов, и полномочий… Да вообще ни хрена у нас нет!

-А вот это ты зря, Антон, — перебил меня командир. — Головы у нас есть, и сила духа. Посмотри хоть на сержанта этого — пацан пацаном, на нашем фоне — как младенец грудной, однако же, к машине своей вернулся, хоть его и из пулемётов причесали. Так что если у нас нашим помочь хоть чуть–чуть получится… Долги отдавать надо. Стране… И народу.

….

**Взгляд со стороны. Бродяги.

Я не великий спец по научной части и не берусь объяснить, что такое с нами со всеми произошло. Только что были там, теперь — лежим в кустах и смотрим на давно прошедшие события, как их непосредственные участники. Как это вышло? А, кто ж сейчас разберет… Легче от этого, уж точно не будет. «Попала нога в колесо — пищи, а беги». Что произошло, потом думать будем, сейчас другие вопросы есть, поважнее.

Строго говоря, положение неважное. Реального боевого опыта у всей нашей группы не так уж и много. Фермер, Люк и у меня чуток. Причем у меня он крайне специфический, можно сказать, что и не боевой вовсе. Спецоперации — это все же не фронтовой опыт. Нет, быстро завалить двоих–троих в сшибке я и сейчас могу, даже и из чужого ствола или вовсе без него. Но, тут несколько другие вещи надобны. Втроем, с Фермером и Люком я бы и вовсе не задумывался, прошли бы куда надо и как надо. Тихо и без шума. Вопрос только, куда идти. Но, вот такой сборной командой… Ребята молодцы, вписались в обстановку ровно, без нервов и соплей, а ведь это все всерьез, тут пули не пластиковые. Да, и первая кровь… это тоже не сахар, знаете ли. Арт — молодец, я бы и сам в его годы лучше не сработал бы. Казак все воспринял как должное, Док, так и вовсе будто и не уходил отсюда никогда. Что тут, что в Подмосковье, свое дело знает добре. Для него пациент — он и в Африке пациент. Тотен же, как в руки реальный ствол взял, так вроде и подрос чуток, посерьезнел, подобрался как–то. Да, ладно, друг друга знаем не первый год, тут все более–менее ясно.

А, вот окруженцы эти… Мент, ладно, он непуганый еще всерьез. Озадаченный, растерянный — это есть. Зато страха в глазах нет, не успели его еще всерьез напугать. Один, может и сгинул бы по дурости, а тут почувствовал за спиной поддержку, воспрял. Не бросили нас, помнят, вон бойцов каких прислали! Для него майор госбезопасности фигура более чем серьезная. Начальником районного управления, небось, у него капитан был? Так что, когда я ему намекнул, что мы тут не просто погулять вышли и абы кого, с собой брать не будем, он, только что на цыпочки не встал.

-Цени доверие! — говорю. — Сам понимаешь, время нынче суровое, не всем верить можно. А ты, как сотрудник НКВД, знающий местные условия, должен оказать помощь спецгруппе.

Ну и все, поплыл парень. Бланков не было, я бы у него еще и подписку взял о неразглашении. Так что, когда Фермер Сотникова обрабатывал, он уже всеми силами помочь пытался. В меру своего разумения, конечно. А вот сам Сотников и бойцы его… Нет, воевать–то они будут, но вот есть в них какой–то надлом, усталость. Куража нет, да и откуда ему быть? Да и воевать–то они будут по БУПу, а какой он был в 1941? Работы с ними будет… лучше и не думать сейчас.

Ладно, что мы имеем на настоящий момент?

Начну с себя.

Честно признать, бегун или ползун из меня сейчас не тот, что лет двадцать назад. Учтем. Значит, бегать не надо. Да, и ползать далеко тоже ни к чему. Вывод — работаем издаля. Или тихо. Вопрос — чем? Снайперка у нас одна (и та, условная) у Люка. Значит — отпадает, ему тоже чем–то работать надо. Остаются короткостволы. «ТТ» я уже разобрал, посмотрел — обычный ствол, не хуже и не лучше других. Для короткой сшибки, как на смолокурне, пойдет, для серьезной работы надо искать что–то другое. Ну, вот, разве что к нагану глушак от «Сокома» присобачить? Барабан точно отработаем, это уже кое–что. Мент, молодец, запасся патронами к нагану. Так что, десятка полтора патронов я у него реквизирую, ему еще штук двадцать останется. «Лезерман» с собой, займемся делом, все равно пока по дороге работать нельзя.

Часа через два можно было уже критически посмотреть на плоды рук своих. Глушак на наган подогнал, правда стрелять из него теперь только в упор, мушки нет, целиться не выйдет. Ладно, это не снайперская винтовка, сойдет. Два магазина патронов к «ТТ» я переснарядил нагановскими пулями. Это уже интереснее, далеко стрелять тоже не выйдет, зато на короткой дистанции, такой вот гибрид свалит клиента, независимо от места попадания. Хоть в плечо, хоть в пятку — все едино, более не боец. Значит, можно не выцеливать его так уж тщательно. Выигрываем в скорости стрельбы, это уже неплохо.

Ножи. «Стрела» у меня и у Фермера. Хороший нож, летает нормально. Мало их. Есть еще нож, как раз для сшибки. Кидать нельзя, чем отмахиваться буду? Надо думать… Хотя, если Антона потрясти… У него с собой на выездах меньше пяти–шести ножей никогда не бывает. Больной он в этом вопросе.

Мин нормальных нет. Пара немецких «колотушек». Не густо, но и то божий дар.

Связь и прочие технические фокусы.

Ну, хоть тут мы противнику не уступаем. А, то и превосходим во многом.

Голова.

А, вот это, уже серьезный козырь…

**Автор — Александр Конторович.

………

А вечером у нас случилась нежданная (хотя кому как…) встреча.

В десять часов настала наша с Тотеном пора заступать в караул. Большинство мужиков, намаявшись за день, уже отрабатывали «взаимодействие с подушкой», и только Бродяга, забравшись на чердак большого сарая, и занавесив оконце плащом, возился по своей радиочасти. Отправив Тотена караулить подходы со стороны дороги, я отправился в противоположную сторону, где ещё засветло приглядел себе несколько неплохих «нычек». С комфортом устроившись в яме, находившейся под корнями старой ели, я приготовился бдить. На всякий случай ещё раз оглядел окрестности, делая в памяти отметки о местных ориентирах — когда стемнеет окончательно, мне будет проще возвращатьсяна базу. С расстояния в сотню метров смолокурня выглядела необитаемой. Примерно полчаса я боролся со скукой и комарами, хотя надо отдать должное производителям бытовой химии, репеллент пока помогал. Но вот «комариный звон» меня весьма раздражал. И вот, аккуратно раздавив пальцем (какие хлопки? Мы — в засаде!) очередное кровососущее чудовище, я услышал неподалёку как будто бы голоса. Вечер был умеренно ветреный, поэтому, вначале мне показалось, что это шелестят листья. Но, поскольку навыки ночных «скрадывалок» за годы игры в страйк у меня только развились, то я замер, весь обратившись в слух, аккуратно и медленно дыша ртом (иногда свист собственного заложенного носа может заглушить внешние звуки). Через несколько минут бормотание послышалось снова.

Нажав тангенту два раза, я тихо сказал в микрофон:

-Внимание всем, Арт в канале. У нас гости.

Ответом мне были два сдвоенных щелчка ПиТиТишкой, что означало, что Тотен и Бродяга меня слышали и поняли. Медленно и печально я снял «эмпеху» с предохранителя. «Нуте–с, кто это у нас в ночи гуляет?» — подумал я. С равной долей вероятности это могли быть как местные крестьяне, пришедшие сюда поживиться скипидарчиком или смолой,так и заплутавшие в лесу немцы. Хотя последнее — это вряд ли.

Спустя ещё минут десять неизвестные приблизились настолько, что я смог разобрать отдельные слова. «Тихо вроде», «темно» и тому подобное. При этом ночные гуляки старались говорить шепотом, но выходило это у них, скажем честно, не очень.

Наконец, они прошли мимо меня. Разделяли нас какой–то жалкий десяток метров, и я, буде такая надобность, мог легко снять их одной очередью. Четверо мужчин, говорящих по–русски… На фоне чуть светлеющего неба, на одном из чужаков я разглядел фуражку…А у двух других над плечами болтались какие–то палки. «Да это же — окруженцы!» — подумал я, — и винтовки на плечах висят. Шли они сторожко, но не особо таясь. Назад, насколько я мог судить, они необернулись ни разу. Выждав ещё несколько минут, и отпустив «гостей» метров на пятьдесят, я накинул на голову капюшон, чтобы приглушить звуки и вызвал командира:

-Здесь Арт, пришли четверо. Похоже, окруженцы. При стволах. Сейчас между мной и вами.

-Понял тебя, Тоха. Работаем «мышеловку», — прошелестел наушник.

«Мышеловку» мы иногда применяли на наших играх. Суть её в следующем: два–три бойца изображают из себя полных лохов (шумят, курят, сидят спиной к противнику с оружием в положении «а–хрен–его–знает–где–мой–автомат»), в то время как остальные, тщательно замаскировавшись, или обойдя противника с тыла, готовятся пленить, или уничтожить противника. Обычно мы применяем этот приём против маленьких, в три–пять человек, групп. «Работать сыром» — то ещё развлечение… Тут важно вовремя упасть и прикинуться ветошью, иначе нахватаешь не только от врага, но и от своих. В этот раз «сыром» пришлось поработать Казачине и Дымову. Для антуража им дали игрушечные парабеллум и карабин, порекомендовав не геройствовать, а по команде прятаться под стол.

За то время, пока ночные гости дошли до сараев, парни успели даже свечку на столе зажечь.

Согласно приказу командира, я страховал наших с тыла. Вот, окруженцы сгруппировались у двери сарая, стараясь через щели рассмотреть, что же там происходит внутри. Тихий возглас: «Пошли!». Распахнув дверь, они заскакивают внутрь… Грохот и мат — это добрый Люк перегородил проход, разместив на уровне колена приличных размеров слегу. И, сразу вслед за криками, сарай как будто вспыхивает изнутри — это ребята осветили непрошеных гостей двумя тактическими фонарями по сто сорок люмен каждый. «Мышеловка» захлопнулась. По приказу Фермера на посту меня сменил Док. Когда я вошёл в «наш» сарай то увидел вполне ожидаемую картину — четыре человека сидели на коленях с руками, сцепленными за головами, а вокруг стояли, наведя на них стволы, Люк, Бродяга и Фермер. Причём, судя по зажмуренным глазам и мотанием головами, наши пленные ничего не видели. Ну, ещё бы, представьте, идёте вы по ночному лесу, напряжённо вглядываетесь в темноту, спичка вам костром кажется и тут вам в рожу — прожектором светят. Могу поспорить, «зайчики» в глазах ещё минут двадцать скакать будут.

-Старшой, заходи, — поприветствовал меня Фермер, — гляди, каких фруктов поймали.

Фрукты были как фрукты — артиллерийский лейтенант, сержант тех же войск и два бойца непонятной принадлежности. «Наган» командира и СВТ одного из бойцов уже были нагло экспроприированы Фермером и Люком, в то время как короткий артиллерийский карабин был за ненадобностью отброшен в сторону.

-Товарищ майор, разрешите доложить! — несколько официально начал я, — больше в лесу никого нет!

Судя по тому, как разгладилось лицо лейтенанта, в лесу кто–то ещё был. По–прежнему щурясь от бьющего в глаза света, он заговорил:

-Назовите себя!

«Да, наглый, как танк!» — подумал я. Похоже, что наш командир был того же мнения:

-Лейтенант, а вы не забываетесь? — холодно поинтересовался Саша. — Вроде это мы вас в плен взяли, или я что–то пропустил? — и тут же резко, каркающим голосом добавил,— Фамилия!? Часть!?

Летёха вздрогнул как от удара и попытался привстать, но Люк тут же упёр ему ствол «эсвэтешки» точно в центр лба, и артиллерист обречённо осел.

Тут в нашу «домашнюю заготовку» совершенно неожиданно вмешался Дымов. Выбравшись из–под стола, он обратился к Фермеру:

-Товарищ майор госбезопасности, но ведь это свои, наши, советские бойцы?

Ледяным тоном Шура осадил доброхота:

-Свои в это время дома сидят, теле… — он осёкся, — Устав на ночь учат!

И продолжил допрос:

-Ваши документы, лейтенант!

Тот, видимо поняв, что цацкаться с ним не будут, но и, услышав, что пленили его свои, пусть и суровые, энкавэдэшники, качнув головой ответил:

-Тут они, в нагрудном кармане.

Люк, передав мне винтовку, ловко вытащил из указанного кармана командирское удостоверение и передал его Фермеру.

-Так, Сотников Сергей Степанович, двадцать второго года рождения… командир отделения ПТО 134–го опулб… Ну и где же ваше отделение, товарищ лейтенант?

-Да вот оно и есть, — мотнул головой пленный.

-Товарищ лейтенант, — обратился наш командир к Люку, — у сержанта документы проверьте!

Достав из нагрудного сержанта серую красноармейскую книжку, Люк протянул её командиру.

-Так, Несвидов Емельян Васильевич, одна тысяча шестого… Из старослужащих или мобилизованный? — спросил Саша сержанта.

-Старослужащий, — буркнул тот.

-… командир орудия отделения ПТО 134–го опулб… — продолжил чтение командир. — Так, бойцов отведите в большой сарай… И поесть им захватите, а мы с начсоставом пока побеседуем… — принял он соломоново решение. — Лейтенант, вы можете встать. И вы сержант — тоже. Нет, оружие мы вам пока не вернём, — остановил он сержанта потянувшегося, было, за своим карабином.

-Товарищ майор госбезопасности, там, в лесу ещё наши остались, — просящим голосом сообщил лейтенант.

-И сколько там «ещё ваших»? — поинтересовался Фермер.

-Трое. Но двое из них раненые.

-Так, Казачина и Дымов, вы — идёте с … сержантом. Ты, Ваня кликни Дока, и вперёд — за ранеными… Товарищ старший лейтенант — это уже мне, — смените военврача на посту.

Ещё через сорок минут суеты, перемещений и хлопот, все окруженцы были размещены на постой в большом сарае, где Док и занялся ранеными), рекомендовал ему не светить перед окруженцами иновременными приблудами, а постараться оказать первую помощь, и плотнее заняться целительством завтра поутру, на что Серёга, как истинный медик, послал меня далеко и надолго). На посты были отправлены Ваня и Люк. Тотен контролировал окруженцев.

А командование, пригласив меня присоединиться, занялось беседой с артиллеристами.

…………

Из разговора с молоденьким, только весной прибывшем из училища, лейтенантом, и старым, опытным сержантом, мы узнали, что набредшие на нас семь человек — это остаткигарнизона одного из узлов Минского Ура. Летёха (с помощью сержанта, конечно) командовал двухорудийным капониром, что стоял у шоссе в районе села Лумшино, примерно вдесяти километрах к северо–востоку от Заславля. Когда немцы начали ликвидацию «котла» артиллеристы успешно отбили первые атаки, и, даже, по их словам, подбили два танка, но потом части немногочисленного пехотного заполнения куда–то подевались, и гарнизоны капонира и двух ближайших пулемётных дотов оказались предоставлены сами себе. Без связи и с весьма ограниченным запасом еды, они отбивали атаки немцев ещё три дня, но когда у них на глазах немецкие сапёры один за другим подорвали два дота, расположенные примерно в километре по левому флангу, лейтенант Сотников принял решение прорываться к своим. Десять дней назад, когда они, подорвав оборудование дотов и спрятав на болоте два «максима» и одну «сорокапятку», вышли на прорыв, их было двадцать семь человек. К своим вышло семеро.

-Вы, товарищ майор, дайте команду доставить нас в Минск. Вы поймите, я не в тыл рвусь. Я знаю, артиллеристов сейчас не хватает! Особенно противотанкистов. А у нас опыт есть! Товарищ майор госбезопасности…

На лицо Фермера мне было больно смотреть.

-Вы, лейтенант, успокойтесь… — медленно и горько сказал он. — Но в Минск я вас отправить не могу. Немцы взяли его двадцать восьмого июня, а два дня назад ликвидировали остатки оборонявших город наших войск. Мы прибыли сюда по заданию командования для организации действий партизанских отрядов…

В этот момент Сотников, неверяще смотревший на нашего Сашу, заплакал… Заплакал по–мальчишески, навзрыд, вытирая глаза грязными кулаками… Мы остолбенели.

Саня откашлялся, а потом протянул Сотникову свою флягу:

-На, выпей лейтенант. А потом спать иди. Это приказ.

Артиллерист схватил флягу и сделал здоровенный глоток. Ух, еж твою… Глаза у него полезли из орбит, слёзы брызнули с новой силой, он разевал рот как рыба, выброшенная на берег. Из жалости я сунул ему в руку стакан с водой. Я на вас бы посмотрел, если бы вы напиток «Специальный» так маханули. Это командир не подумал. В «Специальном»64 градуса будет и травок разных много, поэтому во рту крепость не ощущается, но для непривычного горла — кошмар.

Поняв, что разговора сегодня не получится, командир сказал сакраментальное:

-По команде «Отбой!» наступает темное время суток! — и добавил свою любимую предотбойную присказку, — кто последний спать ложится — тот дурак, и гасит свет!

…………..

Утром меня разбудили голоса, доносящиеся снаружи. Спал я в большом сарае на чердаке, бок о бок с Бродягой, который наотрез отказался уходить от своих любимых радиоигрушек.

Подойдя на четвереньках к слуховому оконцу, в котором даже стекла не было, я выглянул во двор. У большой бочки умывались Люк, Казачина и хмурый, не выспавшийся Док, ачуть поодаль толпились четверо вчерашних окруженцев. Интересно, что двое из них, совершеннейшие щеглы лет по девятнадцать, заинтересовано разглядывали «наших», но не знали, как завязать разговор, а вот двое бойцов постарше (явно больше четвертака служивым), настороженно присели в тенёчке у забора. На лбу одного из них лиловела здоровенная шишка, которую я разглядел, даже не смотря на, то, что нас разделяло метров пятнадцать–двадцать. «Да, крепко его вчера приложили!» — подумал я и стал спускаться с чердака.