Ее длинные ногти еще несколько мгновений, по инерции, царапали широченные
плечи Коляна (Вована?), но кровь из царапин уже не выступала.
безжизненное тело любовника в сторону, легко поднялась и, потная,
окровавленная, потянулась навстречу полной Луне. Призрачный свет пронзил
прекрасное тело повелительницы ночи. Она вскинула руки.
хозяйка Вечного Мрака! - Притихли даже совы, лениво перекликавшиеся где-то
далеко-далеко. Окутанная тьмой земля внимательно и вслушивалась в слова
купающейся в серебре черноволосой женщины. - Я - черное пламя страсти!!
лунной дорожке, вызывая целый фонтан блестящих брызг.
разгоряченное тело.
Константин
Константин не блуждал в темноте, и крепко спала, свернувшись калачиком на
своей стороне широкой кровати. Снедаемый жгучей страстью, Куприянов быстро
сбросил одежду, забрался под одеяло и нежно провел рукой по плечу жены:
розовое ушко, провел рукой по бедру, но все было напрасно: женщина не
просыпалась. Страсть горела в нем диким лесным пожаром.
черных четок, выпавших из кармана, по спальне распространился легкий, едва
осязаемый аромат мускуса.
будильника, Куприянов снова попробовал разбудить Веру. И снова безуспешно.
Сонная жена лепетала что-то бессвязное, улыбалась, но упорно не желала
открывать глаза.
- Может быть, вчера, после скандала, она специально наглоталась таблеток,
чтобы я не мог ее добудиться?"
принес: Куприянов по-прежнему горел. Вернувшись в спальню, он еще раз
попытался растормошить жену, но вскоре прекратил бесполезные попытки и начал
одеваться.
улавливая исходящий от них легкий аромат мускуса.
трехэтажный особняк на Пятницкой улице. В свое время Константину пришлось
крепко постараться, чтобы выкупить это здание, памятник старой московской
архитектуры. На его счастье, после семидесятилетнего красного варварства
особняк находился в таком состоянии, что спасти его могла только срочная и
дорогостоящая реконструкция. Константин нашел деньги, клятвенно пообещал,
что дом примет первозданный облик, и городские власти пошли ему навстречу.
Так сбылась очередная мечта Куприянова. Он выбрал Пятницкую не по
соображениям престижа - "центр Москвы, знаете ли", - а по любви. Он обожал
эту кривоватую улицу, обрамленную еще более кривенькими переулками, на
которой местами еще сохранился дух старого Замоскворечья, дух купцов и
меценатов. Константин вырос здесь, и потому, подбирая особняк для своей
фирмы, он даже не рассматривал никакие другие варианты. Только здесь.
этаж, сухо кивнул расчесывающей волосы секретарше и прошел в свой кабинет.
улыбки: Леночка всегда на лету угадывала его желания. Все желания.
черные чулки и туфельки на высокой шпильке. Стройную шею украшало жемчужное
ожерелье. Его подарок.
и в вырезе блузки мелькнуло черное кружево лифа.
стройные ножки, тонкая талия и красивые руки. Куприянова захлестнуло
желание. - Было плохое, пока я не увидел тебя.
светлые волосы и посмотрела на Константина:
стройной фигурки.
кабинет и, остановившись в дверях, стала медленно расстегивать блузку.
Куприянов ослабил галстук.
Вера
двенадцатого, проспав и завтрак, и, что уж она совсем никогда себе не
позволяла, утреннюю встречу с четырехлетней Наденькой.
спальни, осторожно прикрыв за собой дверь, Вера еще дремала какое-то время,
недолго, минут пятнадцать-двадцать, поднималась, принимала ванну и выходила
проводить Костю-младшего в школу. Правда, сейчас было лето, но она все равно
поднималась - по привычке. Затем следовал легкий завтрак, который Ольга
Петровна, экономка и домоправительница, накрывала в столовой, и после этого
Вера шла будить Наденьку. Несмотря на то что к Наденьке была приставлена
Клавдия Степановна, квалифицированная и опытная гувернантка, Вера всегда
будила дочку сама, считая, что первая улыбка ребенка должна принадлежать
матери, и никому более. Ну, может быть, отцу. И только. Вера сама
расчесывала каштановые кудри дочери, такие же густые, как у Кости-старшего,
сама одевала ее и отводила на завтрак, где и передавала в опытные руки
Клавдии Степановны. Так было всегда, но не сегодня.
посвежевшая, с ясной головой и прекрасным настроением. Она совершенно не
слышала, как вечером вернулся, а утром уехал на работу Костя, не
позанималась с дочерью. То ли от обиды за испорченный вечер, то ли из-за
накопленной усталости, но Вера спала как мертвая, мгновенно отключившись,
едва ее голова коснулась подушки. И спала она крепко, без сновидений.
улыбнулась, глядя, как солнечные лучи игриво скачут по спальне.
безмятежным бездельем. "Оказывается, вечерний стресс благотворно действует
на организм".
напряженности.
Сегодня все иначе". и Вера поднялась, накинула легкий халат и выглянула в
окно: Наденька под бдительным оком раскачивалась на установленных в саду
качелях. Половина двенадцатого, через полчаса они направятся в бассейн.
спрашивала, где мама".
старую песенку, Вера широко потянулась, повернулась от окна и вдруг замерла.
Что-то смутное, но не уходящее. Но что? Вера нахмурилась, задумчиво покусала
губу и поняла: запах. Легкий, почти неосязаемый запах мускуса, с трудом, но
все-таки пробивался через ее любимый аромат ландыша, которым была пропитана
комната.
Какие-нибудь новые духи? Не стал ее будить, а просто оставил где-нибудь?
Вера даже посмотрела на тумбочку, но та была пуста. Да нет, Костя никогда не
покупал ей косметику и духи и, насколько она знает своего мужа, никогда не
будет покупать. Так же, как она никогда не будет выбирать для него галстуки.
В этом мире еще остались незыблемые вещи.
блестящие черные четки.
ладонь вот-вот должна была коснуться странного предмета, она ощутила только
прохладу шелковой наволочки. Вера одернула руку и снова посмотрела на
подушку.
Белоусов Валерий
Земляной Андрей
Корнев Павел
Каменистый Артем
Володихин Дмитрий
Журавлев Владимир