Чтение 4–й страницы книги ~Бой на Мертвом поле~

-- Я вам уже говорил -- сигареты, зажигалка и две запасных обоймы, --
негромко сказал Воробьев.

-- Осмотрите еще раз, может, найдете какую-нибудь зацепку.

-- Это лишнее, -- вдруг проговорил стоявший за спиной Арефьева Смирнов,
-- вне всякого сомнения, это труп бандита Фуры, из великолукской бригады. Он
на своей "хонде" часто бывал на наших бензозаправочных станциях и мои люди
хорошо его знают.

Арефьев обернулся к Смирнову.

-- А если это ошибка? -- спросил он.

-- Не думаю... У Фуры на правой кисти наколка...Изображение обнаженной
девицы в шляпе, сидящей верхом на пистолете...

Воробьев отвернул манжет куртки, которая была на Фуре. Татуировка,
несмотря на то, что покрылась изморозью, хорошо считывалась.

-- Что теперь? -- неизвестно к кому обратился Коркин. Он явно
нервничал, очевидно, вид мертвого человека в холодильнике вызвал в нем страх
и подкатывающую к горлу дурноту.

В помещении наступила тишина, которую нарушил громкий хлопок -- это
Арефьев резко захлопнул крышку холодильника.

-- Но если информация исходила не от нас, то от кого? -- Арефьев по
очереди заглянул каждому в глаза.

-- Бортмеханик будет в Москве только послезавтра, -- сказал Воробьев и
этим как бы указал направление, в котором надо двигаться в поисках
продажного информатора. -- Это не наш человек, его назначили те, кому мы
передаем за границей бабки.

-- Однако это не снимает с нас ответственности. Если бы все случилось
после того, как мы передали ему деньги...Идемте все ко мне, -- Арефьев
быстрым шагом вышел в коридор и направился в сторону лестничной клетки.

В кабинете он вытащил из бара бутылку "Метаксы" и один фужер, который
наполнил до половины коньяком. Затем вызвал секретаршу и велел ей принести
пять бритвенных лезвий. Вскоре она вернулась и положила на стол несколько
конвертиков "Невы".

-- Это все, что я нашла в старых запасах, -- сказала секретарша и вышла
из кабинета.

Арефьев снял пиджак, повесил его на спинку кресла. Засучил рукав
рубашки.

-- Возьмите каждый себе по лезвию, и делайте, как я, -- и Арефьев
незаметным движением чиркнул себя по руке. На коже появилась красная
полоска.

Коркин не верил своим глазам. Смирнов, все свое внимание сосредоточил
на зажатой в руке сигарете, которая мелко вибрировала. Голощеков и бровью не
повел -- взяв со стола лезвие, стал его распечатывать.

-- У меня нет другого способа доказать вам свою непричастность к
случившемуся...и вашу, кстати, тоже, -- Арефьев подвинул к себе фужер и
сдоил в него несколько капель крови.

Коркин побледнел и не сразу справился с бритвой. Он еще не отошел от
увиденного в морозилке.

Арефьев первым пригубил фужер, после него -- Смирнов. За ним Голощеков
с Воробьевым. Начальник службы безопасности попытался все свести к шутке "А
если у меня СПИД?", но на нее никто не отреагировал. Сделав глоток коньяка,
Воробьев нарочито не спеша закурил. Однако Коркин чуть было не испортил
процедуру: он не смог справиться с рвотными позывами и после пригубления
коньяка побежал в угол, где стояла корзина для мусора. Арефьев пришел ему на
помощь: плеснул в большой фужер водки и протянул финансисту.

-- Вот теперь знаем -- мы все чисты друг перед другом...А если нет, во
что, правда, мне не хочется верить, каждый будет платить кровью, -- Арефьев
был невозмутим. Он наложил на ранку клочок газеты, а саму руку, согнув в
локте, прижал к груди...

Дальше разговор пошел по конкретным направлениям. От Воробьева Арефьев
потребовал немедленного взятия под контроль квартиры и телефона
бортинженера, улетевшего в Женеву. Смирнова попросил выяснить -- на какую
сумму тот может рассчитывать от торговли своих бензоколонок. Коркин как
можно быстрее должен связаться с банками, при этом Арефьев напомнил, что
люди из этих финансовых учреждений тоже пользовались их "черным каналом", по
которому уходили на Запада "отстиранные" доллары. Голощекову он назначил
встречу через час.

Оставшись в кабинете один, Арефьев достал из сейфа одноразовые шприцы,
спирт и вату. Ампулы с морфием постоянно находились у него в кейсе. Он
боялся стать наркоманом и потому набирал в шприц вместо сорока миллиграммов
морфия только половину. Укол сделал в предплечье.

Когда дурнота прошла, и в теле появилась комфортная теплота, он набрал
номер телефона начальника отдела милиции Опалихи подполковника Коризно.

-- Михаил Иванович, -- сказал Арефьев, -- вас можно поздравить с
поимкой Андреева? Вчера об этом прочитал в "Комсомольской правде", и, если
не секрет, сколько времени вы его ловили?

-- Год и два месяца. Но что любопытно: своему конвоиру он заплатил две
тысячи долларов за то, чтобы тот помог ему сбежать прямо из зала суда, а
знаете, сколько мы можем в виде премии выписать своим сотрудникам за поимку
Андреева?

-- Ну хотя бы половину от "беговых"...

-- Вы слишком широко, Герман Олегович, размахнулись. А полторы тысячи
российских рублей не хотите?

-- Связались бы со мной, пожертвовать на доброе дело пару тысяч
долларов пока для меня, слава богу, не проблема. Кстати, я тоже хочу
получить от вас поддержку, правда, морального свойства...

На другом конце провода возникла двусмысленная пауза. Голос Коризно
стал явно настороженным.

-- Если эта помощь не выйдет за пределы моих служебных возможностей...
Что у вас, Герман Олегович, на душе?

-- У меня на душе один сорванец по кличке Фура...

И снова пауза, но уже не столь затяжная, как первая...

-- Рэкет?

-- Вроде того...Идет серьезный наезд на одного моего компаньона. Но
если это служебная тайна, то, ради бога, извините.

-- Нет, я так не думаю, но все же надо кое с кем переговорить. Как вы
сказали -- Фура? Записываю. Можете минут через сорок перезвонить?

-- А как насчет моего спонсорства? Я ведь действительно хотел бы как-то
материально отблагодарить ваших парней.

-- Об этом я должен посоветоваться со своим начальством. Вы ведь
знаете, идет повсеместная борьба с коррупцией, тут и влипнуть можно...Тем
более, вы нам и так помогли, ваши "лендроверы" до сих пор исправно
служат...Кстати, на одном из них мы привезли в отдел после задержания этого
Андреева. Крепкий, между прочим, орешек...

Однако Арефьеву самому звонить в милицию не пришлось. В половине
шестого раздался звонок и он узнал голос Коризно. Оказалось, рецидивист по
кличке Фура находится во всероссийском розыске.

-- Вам ведь, Герман Олегович, ни о чем не говорит такое словосочетание,
как бандформирование из Великих Лук? Гастролеры и примкнувший к ним Фура. Но
что примечательно, несколько часов назад, в районе Редькино, было совершено
нападение на неизвестную машину и не исключено, что в этом участвовал Фура.
Во всяком случае, отпечатки большого и указательного пальцев, найденные на
брошенном пистолете принадлежат ему. Завтра утром будет готов результат
идентификации крови, взятой на месте преступления.

После разговора с Коризно, Арефьев вызвал к себе Воробьева.

-- Ты, Вадик, сказал, что в Редькино вы приехали раньше милиции...

-- На целых одиннадцать минут, а это вечность.

-- Почему же тогда милиция нашла пистолет Фуры, а вы его прохлопали?

Глава четвертая

Рейс из Женевы безнадежно задерживался. Западный циклон, о котором три
дня назад предупреждали синоптики, наконец достиг Москвы и разразился
сильнейшими шквальными ветрами и дождями. Трижды Ту-154 заходил на посадку и
трижды диспетчеры уводили его на новый круг, пока окончательно отчаявшись,
не отправили его в Тулу, не задетую непогодой.

Когда об этом объявили по радио, в аэропорту началась легкая паника,
ибо все понимали, что и другие рейсы могут быть отложены на неопределенное
время.

Встречали женевский борт и люди Арефьева: его помощник Голощеков и
начальник службы безопасности Воробьев. Они находились в комфортабельном
шестисотом "мерседесе", поглядывали на часы, курили, перебрасываясь ничего
не значащими репликами. Однако, когда стало очевидным, что ожидаемый рейс
срывается, Голощеков по мобильнику связался с диспетчерской аэропорта и
поинтересовался -- когда, наконец, прилетит самолет из Женевы? Узнав, что в
ближайшие два часа этого не случится, они прошли в бар аэропорта, выпили по
чашке кофе, купили сигарет и вернулись на стоянку.

Неподалеку от них, между красным "опелем" и синими потрепанными
"жигулями", стояла представительная "ауди-950", оставленная здесь
бортинженером Владимиром Вахитовым. Они, разумеется, знали его в лицо и без
особого напряжения ждали, когда он появится в поле их зрения.

Воробьев с помощью небольшого надфиля занимался обработкой ногтей, а
Голощеков, сложив вчетверо газету "Московский комсомолец", читал
информационную подборку. Когда дошел до "Криминальной хроники", его рука
невольно потянулась за пачкой сигарет.

-- Послушай, Вадик, что произошло в нашей родной столице... -- Начал
читать: -- ГИБДД ГУВД сообщает: вчера, в 21 40, на шоссе Энтузиастов,
неизвестными лицами был обстрелян дорожный пост, погибли четыре милиционера.
Свидетели в один голос утверждают, что к этому нападению каким-то образом