Чтение 4–й страницы книги ~Деньги для киллера~

- Не мы, а ты, - перебила я, - мародерка.

- Ну как хочешь. Я этот медальон внукам в наследство оставлю.

- Каким внукам? У тебя и детей-то нет.

- Может, будут.

Сонька ушла прятать медальон, а я грустно смотрела на покойника.

- Что ж нам с тобой делать-то? - спросила я задумчиво, но он ничего не
предложил. - Славку разбудим? - осведомилась я, когда Сонька вернулась.

- С ума сошла? У Славки язык, как помело. Нет уж, мы этого парня сюда
притащили, придется нам с тобой отсюда нести.

Вздохнув, мы ухватились за полы пальто и понесли труп к машине.

- Давай в багажник, - сказала Сонька, - ему теперь все равно.

Засунуть труп в багажник оказалось делом нелегким, мы потратили на это
минут десять.

- Лопаты где? - спросила я.

- В машине. - Сонька заняла водительское место, я села рядом, и мы
покатили на кладбище, не включая фар. Был второй час ночи, в лесу темень
жуткая. А в багажнике покойник.

- Гретка, - начала ныть подружка, - может, все-таки в милицию, а?

- Ты вспомни, как он выглядит, хочешь познакомиться с теми, кто его так
отделал?

Санька не хотела. Мы остановились возле ограды и вышли.

- Хорошо, хоть яму рыть не надо, - сказала Сонька. Мы достали лопаты,
открыли багажник, собираясь вытащить покойника, и тут очень отчетливо
поблизости хрустнула ветка. Мы замерли, вглядываясь в темноту.

Там, впереди, кто-то был и также ждал, замерсв.

- Бежим, - выдохнула Сонька, хлопнув крышкой багажника. Мы бросились в
машину, пока я лопаты засовывала, Сонька завела ее, к счастью, с первого
раза, через несколько секунд мы уже неслись по дороге.

- "Хвоста" нет? - деловито спросила Сонька.

- Нет, - не очень уверенно ответила я, вглядываясь в темноту.

Машина притормозила у крыльца, когда Сонька спросила трагическим
шепотом:

- И что теперь?

Я напрягла мозги. Безрезультатно. Попробовала еще раз, с тем же
успехом. Положительно, сегодня я ни на что больше не годилась, вздохнула и
сказала:

- Давай-ка спать. Утро вечера мудренее.

Сонька была похожа на выжатый лимон, и возражать сил у нее, как видно,
не было.

- А труп? - смиренно спросила она. - Оставим в машине?

- Сдурела? Давай его в чулан.

В третий раз за ночь мы ухватились за полы пальто и поволокли покойника
в дом.

- И чего мы так испугались, - ворчала я, задыхаясь от тяжких трудов, -
никого ведь на кладбище не было.

- Может, не было, а может, и было. Как хочешь, только я туда больше не
поеду.

Мы положили труп на полу в чулане, возле самой стены, и прикрыли старой
скатертью.

- Идем спать, - сказала я, - на ногах не держусь.

Мы торопливо умылись и полезли на печь. Лежали рядом, не шевелясь, и в
потолок смотрели. Голова шла кругом, а сна не было.

- Гретка, - вдруг позвала Сонька.

- А?

- Следы остались.

- Что? - не поняла я.

- Следы от машины, прямо к нашему дому.

- О, Господи, - простонала я, поднимаясь.

- Ты куда?

- Следы заметать.

Мы вышли из дома, обломили с тополя две большие ветки и наперегонки
рванули к кладбищу, волоча ветки за собой. Добежали до развилки,
развернулись и помчались обратно. Вся эта суета с покойником здорово
действовала на нервы. Вот и спасай людей после этого. Я на Соньку
покосилась, она неслась рядом и выглядела полной идиоткой. Я, надо
полагать, выглядела не лучше.

Ветки мы забросили в огород и вернулись в дом. Я едва стояла на ногах.
Лишь только голова моя коснулась подушки, я мгновенно уснула.

Разбудил нас Славка. Сунул голову под занавеску и заорал:

- Подъем!

Мы разом вскочили.

- Гретка, ты когда явилась? - спросил он.

- Вчера. С "Тарзаном".

- А-а-а. Опохмелиться бы надо... - И в самом деле. Славка выглядел
неважно, впрочем, это его обычное состояние.

- Опохмелись, - сказала Сонька,спускаясь с печки.

- А есть?

- А ты оставил?

Славка тяжко вздохнул, зачерпнул ковшом воды из ведра и забулькал.
Потом повернулся к нам:

- Нет в вас понятия, человек страдает...

- Не сдохнешь, - махнула рукой Сонька, тут мы обе сообразили, что в
чулане у нас покойник, всполошились и закружили по кухне.

- Я его сейчас выпровожу, - шепнула Сонька, - двигай в огород.

Я вышла, устроилась на скамейке под кустом сирени и стала ждать. Минут
через десять донесся Сонькин голос, быстро переходящий в львиный рык,
потом слабое Славкино повизгивание. Сонька рявкнула в полную силу, дом
содрогнулся, стекла жалобно звякнули. Славка показался на крыльце и как
ошпаренный рванул к машине. Вслед за ним появилась Сонька.

- И чтоб духу твоего не было! - прорычала она, потрясая кулаком. Славка
исчез за горизонтом. - Порядок, - сказала Сонька, потирая руки. Я покинула
куст сирени и подошла к крыльцу. Думать о чулане даже не хотелось.

- Теперь и к ментам не пойдешь, - вздохнув, заметила Сонька. - И так
история полное дерьмо, а то, что сразу не сигнализировали, они и вовсе не
поймут.

- Это точно, - согласилась я, - Придется нам его хоронить.

- На кладбище не поеду, - покачала она головой, - хоть убей.

- Куда ж его тогда?

- Давай-ка прогуляемся, посмотрим.

После сорокаминутной прогулки решено было произвести захоронение за
амбаром.

От домов далеко, место неприметное, амбаром давно не пользовались,
через неделю могила крапивой зарастет. Опять же, наше копошение здесь не
будет в глаза бросаться ни с дороги, ни со стороны деревни, а в случае
чего, свое присутствие мы могли внятно объяснить: тут лежали старые доски,
почему бы не навести порядок и кое-что не распилить на дрова? Мы решили,
что все это очень умно, и, вооружившись лопатами, стали трудиться, то есть
рыть яму. Дело, как я уже отметила, нелегкое. К обеду смогли освоить в
глубину не больше метра. Измучились, оголодали, замаскировали свои труды
досками и пошли в дом. Я взглянула на часы:

- Мне ехать нужно, а то на работу опоздаю.

- Чего? - выпучила глаза Сонька. А я с ним останусь?

Конечно, Сонька была права, и я это 5.

прекрасно понимала, а про работу заговорила скорее из вредности.

- Не ори, позвоню, отпрошусь.

Сонька кивнула и стала собирать на стол.

- Хорошо хоть, в деревне ни души, - заметила она тоскливо. Надо
сказать, что для Куделихи это дело обычное. В лучшие времена в ней
насчитывалось девять домов, теперь семь. Располагалась деревня буквой Г,
три дома со стороны дороги, причем Сонькин крайний и слегка на отшибе, а
через речку еще четыре. Деревня эта вызывала мое уважение тем, что
являлась родовым гнездом Сонькиной бабушки с материнской стороны, женщины,
безусловно, почтенной и заслуживающей лучшей внучки. Впрочем, Сонька с
этим, конечно, не согласилась бы, я подозреваю, она всерьез верила в то,
что является венцом природы. Вот от этой самой бабушки Сонька и получила в
наследство древний пятистенок, который торжественно именовала дачей. Из
местных жителей сохранились только двое: вдовствующий пенсионер Максимыч,
обладатель телефона, он жил за рекой, и древняя бабулька Мария Степановна,
прозванная Зайчихой, которая жила через дом от Соньки. Сейчас Зайчиха
отсутствовала: была вывезена в Москву на свадьбу к правнуку. Обладатели
остальных четырех домов презрительно именовались "дачниками". Регулярно
здесь появлялось только семейство Герасимовых, соседей Максимыча. Сонькины
соседи лет пять судились из-за бабкиного наследства, что позволяло ему
спокойно ветшать. Один из домов принадлежал какому-то музыканту из Москвы,
которого в глаза никто не видел, это давало повод для безграничных
Сонькиных фантазий, выдаваемых дрожащим от благоговения голосом. Владельцы
еще двух домов умерли прошлой зимой, и дома вроде бы продавались. В общем,
опасаться чужих глаз особенно не приходилось.

Предстояло решить вопрос с работой, но и это не проблема, на пару дней
отпрошусь, а там праздники, на целых четыре дня. За это время с покойником
мы как-нибудь сумеем расстаться.

- Пообедаем, схожу к Максимычу, - сказала я, усаживаясь за стол, -
позвоню на работу.

Тут Максимыч неожиданно объявился сам. Надо сказать, погода стояла на
редкость теплая для конца апреля, окна были открыты настежь, в одном из
них он и возник.

- Здорово, девки. Чай пьете?

- Пьем. Заходи, - кивнула Сонька.

- А покрепче ничего нет?

- Я тебе сколько раз говорила, не замутняй мозги алкоголем.