"Зеленой чертой" и донимал своими требованиями мэра города. Тот ставил
вопрос в правительстве и оттуда была спущена резолюция, гласившая, что все
"Проблемы территориального порядка находятся на стадии разрешения с
палестинскими партнерами"
Партнеры в целом были за скорейшее погребение всех евреев Холона, но в
частности возражали хоронить их на своей территории. А пока суд да дело, в
администрации города постановили потесниться и укладывать почивших плотнее
друг к дружке. "Вопреки стандартам, да не в обиде" - утешал председателя
мэр города и посоветовал ему возводить многоярусные захоронения по образцу
фамильных склепов в эпоху раннего Возрождения.
Идея была с порога отвергнута религиозным Советом, не потому, что
евреев слегка поджаривали на кострах как раннего, так и позднего
возрождения, и у них остались об этом времени не слишком приятные
воспоминания, а потому что скороспелое предложение мэра противоречило
основным канонам Галахи, а значит, было неприемлемо с точки зрения
депутатов от религиозной фракции, которые непременно заблокировали бы его
в законодательном органе. Религиозное табу в Израиле было столь же
незыблемо и непреложно, как и законы святейшей инквизиции.
* * *
Василий насмешливо оглядел инструктора. Ему не нравилось, когда люди
необоснованно пытались подчеркнуть свою значимость.
- Я думаю, сэр, - сказал он, - вам не следует возникать понапрасну...
- Да я вас!.. - Гневно вскричал инструктор и вдруг осекся.
- Я требую нормального сервиса! - тихо сказал Вася с озорным блеском в
глазах и на сей раз, был правильно понят.
- Вася, - с укором шепнул Цион, - это они пошли нам навстречу.
Но принципиальность де Хаимова уже возымела действие, и инструктор
сбавил тон:
- Путевка то у вас трехчасовая, - сказал он примирительно, - что ж вы там
увидите то в столь поздний час?
- Прошвырнемся по ночному городу, - непринужденно заметил Вася, - в
поисках эрогенных зон. - Инструктор не понял юмора.
- Никаких зон, господа, - решительно сказал он, - это вам не праздничная
прогулка по вечернему Дизенгофу, тут чуть не так глянул, живо дубинкой по
забралу схлопочешь.
- Возможно, - согласился Василий, - но ведь и мы не лыком шиты.
- А вот это как раз нельзя, - в голосе инструктора зазвучал металл, -
вступать с рыцарями в препирательства категорически воспрещается.
Учтите, граждане, если вам переломают ребра по вашей вине, страховки вам
не видать.
- Будь спок, очкарик, - сказал Василий, - подставлять нос всякой шушере я
не намерен.
- Господа, - инструктор принял вид фокусника собирающегося показывать
свой лучший трюк, - я прошу всех пройти в кабину.
- Мерси, - нагло сказал Василий, и первый вошел в камеру. Последовавший
за ним очкарик с учительскими интонациями в голосе, стал важно наставлять
их, показывая на приборную доску:
- В управлении она проста, - сказал он, - ставите коробку передач на
двенадцатый век...
- Почему двенадцатый? - нахмурился Вася.
- Потому что там теперь полдень. Затем плавно отжимаете рычаг и через
минуту вы на месте.
- Пожрать, надеюсь, нам дадут? - поинтересовался Василий.
- Пожрать можете в агентстве, - сказал инструктор, - а у нас другие
задачи.
- Безобразие, - начал было заводиться Василий, но, взглянув на
скорбную физиономию Заярконского, сдержался.
- По прибытии, удаляться от машины не рекомендуется, - сказал
инструктор, - иначе вам придется блуждать в будущем, пока вас не обнаружит
поисковая бригада.
Речь очкарика порядком надоела Васе, и он занял свое место за пультом
управления.
- Посторонних прошу держать отвал, - сказал он, явно намекая на
инструктора.
- Это кто посторонний? - обиделся инструктор и, сообразив, что от Васи
ничего путного не добиться, обратился к Циону.
- Не вздумайте там прибарахляться, - строго предупредил он, - или
продавать свои вещи: перевозка ценностей, равно как и аборигенов строго
воспрещается
Последнее замечание не понравилось Васе.
- Понятно, шеф, - сказал он развязным тоном и захлопнул люк машины перед
самым носом инструктора.
- Хулиганство! да как вы смеете!? - заорал инструктор.
Это было последнее, что они успели услышать.
Небритый пьяный сторож кладбища долго плутал между ухоженными
надгробными плитами, многие из которых были залиты воском поминальных
свеч. Наконец, он вывел полицейских к зияющей черной яме, рядом с которой
возвышалась бурая горка раскисшей от дождя земли.
"Что скажешь, седобородый? - с деланным оптимизмом спросил его
Кадишман, разглядывая почти стертую от времени надпись на мраморной плите,
совсем недавно лежавшей на дедушкиной могиле.
"Да уж не знаю, что и говорить, - потеряно выдавил сторож, - бывало в
дождь или слякоть, могилки у нас проваливались, и мы, как полагается,
собирали косточки упокоенных, чтобы не размыло, значит, - он тяжело
вздохнул, как бы сожалея о бренности всего мирского, - а здесь и собирать
нечего, видишь, служивый, - все как слизано"
Кадишман лично осмотрел, пустую могилу Хильмана. Заглядывая вглубь ямы,
он оступился и, взмахнув руками, словно птица на взлете, с шумом
провалился в нее, увлекая за собой комья мокрой земли.
"Нехорошая примета" - испугано произнес сержант Альтерман, вытаскивая
смущенного босса из могилы. Как человек суеверный, он хотел высказать
свои опасения по этому поводу, но, увидев сердитое лицо шефа, оборвал на
полуслове.
- А вдруг это фиктивное захоронение? - сказал Кадишман, нервно
отряхиваясь после неудачного приземления в могилу.
- Эффективное? - не понял сторож, с опаской взирая на Кадишмана.
- Уж не фальшивая ли, говорю, могила-то, дяденька?
- А вот этого никак нельзя, - с тупым упрямством возразил сторож, не
понимая значение заданного вопроса; грушевидный нос его разбух, приняв
фиолетовую окраску. Неожиданное падение полицейского напугало старика не
меньше, чем суеверного сержанта, и он инстинктивно сторонился инспектора,
будто тот был помечен уже роковой печатью смерти.
- Я работаю здесь много лет и по памяти знаю все могилки, - гордо сказал
он, шмыгнув сизеющим на холодном ветру носом.
"Пьяная ты харя, - беззлобно подумал Кадишман, - потому и плутал, что по
памяти знаешь..."
- Эту как раз не припоминаю, - честно признался пьяница, - но по
документам проверял - тут покоился некий Хильман Ури - 1898 года рождения.
- Это мы без тебя знаем, что покоился, - криво усмехнулся Кадишман, и
легким движением руки смел комья земли с надгробной плиты, скинутой с
осиротевшей могилы. Тяжелый черный мрамор треснул от страшного удара,
нанесенного мертвецом снизу.
"Черт бы побрал этого деда, тоскливо подумал Кадишман, может быть, он и
впрямь восстал из гроба?"
Все, что он видел до сих пор, соответствовало рассказу внучки сбежавшего
Хильмана. Кадишман не знал, что и думать. Он всегда с недоверием относился
к мистике и посмеивался над глупыми историями, которыми утомляла его жена,
выискивая их в журналах, специализирующихся на паранормальных явлениях.
Провожая важных гостей до кладбищенских ворот, протрезвевший сторож,
доверительно шепнул лейтенанту.
- Ты, милый человек, будь начеку, значит...
- Это еще зачем? - сказал Кадишман, догадываясь о чем, пойдет речь.
- Поверье в народе гласит - ежели человек упал в могилу - значит к смерти
это.
Он оглядел лейтенанта с глубоким состраданием, в душе считая его
покойником, и повторил тоном везунчика, которому жить да жить, а этот
несчастный, может, доживает последние дни.
Удрученный словами одичавшего от одиночества и водки сторожа, Кадишман,
впервые в своей служебной практике, явился к шефу с одними смутными
догадками, наперед зная, как тот относится к подобной инициативе
подчиненных.
Куликов Роман
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Майер Стефани
Шилова Юлия