как вокруг запорхали белые блокнотики репортеров, и решился пустить в ход
единственное, что могло заставить Джоди заткнуться.
может значить.
готов меня растерзать, но он снова не спросил, почему. Он стиснул зубы,
покосился на репортеров - на этот раз он был им явно не рад - и прошипел
очень тихо и угрожающе:
наносится устно.
подумал, что лошади никогда уже не будут доставлять мне такого удовольствия,
как раньше. Три года простодушной радости развеялись, как дым.
лицом развернулся на каблуках и скрылся в весовой.
транспортного предприятия, состоящего из одной машины - его собственной, что
он заберет Энерджайза в свою конюшню, а на следующий день отвезет его к
тренеру, которого я подыщу.
каком он деннике. Конюха при нем, скорее всего, нет.
чтобы тот присматривал за Энерджайзом.
последней скачке, и пообещал мне, что вернется, когда отвезет ее в конюшню,
где-то через час после окончания скачек. Мы обменялись телефонами и адресами
и ударили по рукам.
остальные заезды, - вернулся в ложу, принадлежащую человеку, который перед
тем угощал меня ленчем и вместе со мной любовался победой моей лошади.
с бокалом шампанского в одной руке и сигарой в другой. Еще восемь или десять
гостей сидели за большим столом, застеленным белой скатертью, на которой
теперь вместо остатков ленча красовались полупустые бокалы с шампанским,
программки сегодняшних скачек, бинокли, перчатки, сумочки и билетики от
букмекеров. В воздухе витал слабый аромат гаванских сигар и хорошего вина, а
за плотно закрытой стеклянной дверью находился балкон, с которого открывался
вид на ипподром, продуваемый декабрьским ветром.
между кофе с коньяком и чаем с пирожными. Все довольные и веселые. Уютная
комнатка, дружеская болтовня с легким налетом снобизма.
настроение. Я пил шампанское и выслушивал поздравления по поводу блестящей
победы Энерджайза. Мы все ставили на него... Дорогой Стивен, какая удача...
Какой замечательный конь... Какой замечательный тренер этот Джоди Лидс...
шляпке.
и раньше замечал за ним такое: мгновенная реакция на новые обстоятельства.
Видимо, в этом и крылся ключ к его колоссальному деловому успеху. Он мог
лениво сидеть в кресле, добродушно потягивать сигару и растекаться воздушным
пудингом, но разум его непрерывно работал. Я криво улыбнулся.
и друзьями. Мы радовались друг другу при случайных встречах, но нарочно не
встречались. Сегодня он впервые пригласил меня в свою ложу. Приглашение на
обед означало окончательный переход на новый уровень.
хорошо к нему относился, а потом, ни один человек в здравом уме не станет
отказываться от обеда в "Парксе". Надеюсь, ему не придется пожалеть о
пропавшем впустую вечере...
ставки на следующую скачку. Я взял забытую на столе программку и понял,
почему Чарли так интересовался моим мнением: в этой скачке с препятствиями
участвовали двое из лучших фаворитов, и газеты обсуждали ее уже в течение
нескольких дней.
любопытство.
случае выигрыша. - Если учесть, что его ремеслом были банковские инвестиции,
это было вполне логично. - Только сейчас мне неохота спускаться вниз.
установить точность в пределах трех нулей - после запятой.
Ноль-ноль-ноль-один. Одна десятитысячная дюйма. Это мой лимит. Большая
точность мне недоступна.
направился к стеклянной двери, ведущей на балкон.
как две звезды заезда, Крепитас и Уотербой, гарцуют мимо трибун,
сдерживаемые своими жокеями.
носил превосходные костюмы так, словно привык к ним с детства, и никто,
слыша его мягкий, густой голос, не догадался бы, что его отец был водителем
грузовика. Чарли никогда не скрывал своего происхождения. Напротив, он
гордился им, и гордился по праву. В согласии со старой образовательной
системой его послали в Итонский колледж, как мальчика из местного округа, на
деньги муниципального совета, и Чарли сумел наряду с образованием приобрести
там также правильное произношение и светские манеры. Его золотая голова
несла его по жизни, как волна несет умелого пловца, и то, что он родился под
самыми стенами знаменитого учебного заведения, вряд ли было такой уж
случайностью.
плохо знал - в основном в лицо, и кое о ком что-то слышал. Для случайной
встречи вполне достаточно, для более близкого знакомства маловато.
трибунами чуть справа от нас.
дальше и нашел Дженсера Мэйза. Он стоял в середине ряда букмекеров,
толпившихся вдоль перил, отделяющих трибуны для участников от общих мест.
Худощавый человек среднего роста, с крупным острым носом, в стальных очках,
с манерами епископа. Он никогда мне особенно не нравился, и беседовали мы
исключительно о погоде. Но я ему полностью доверял - а это было очень глупо.
находившимся на трибунах для участников. Его собеседника загораживала от
меня толпа народа. Потом толпа рассосалась, и я увидел, что беседует он с
Джоди.
говорил Дженсеру. Дженсер отвечал ему скорее успокаивающе. Когда Джоди
сердито махнул рукой и удалился, Дженсер поднял голову и проводил его
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Жюль Верн
Ильин Андрей
Витковский Евгений
Сертаков Виталий