Чтение 4–й страницы книги ~Долгое прощание~

Он откинулся на спинку и задумался.

? Наверное, так и есть. Наверное, все они такие. Но по нему этого не
видно. Я знаю парочку таких же ребят в Голливуде, которые нарочно
выпендриваются, Рэнди не дает себе этого труда. У себя в Лас-Вегасе он
респектабельный бизнесмен. Будете там, зайдите к нему. Вы подружитесь.

? Вряд ли. Не люблю бандитов.

? Не придирайтесь к словам, Марлоу. Мы живем в таком мире. Таким он
стал после двух войн, таким и останется. Мы с Рэнди и еще одним парнем
однажды вместе попали в переделку. Это нас и связывает.

? Тогда почему вы не попросили его помочь, когда вам было плохо?

Он допил и помахал официанту.

? Потому что он не смог бы мне отказать. Официант принес по второй
порции, и я сказал:

? Это все пустые разговоры. Если парень у вас в долгу, вы о нем
подумайте. Надо же дать ему шанс расквитаться. Он медленно покачал головой.

? Вы, конечно, правы. Я же попросил у него работу. Но это была работа.
А просить одолжение или подачек ? нет.

? Но вы же приняли их от чужого человека. Он посмотрел мне прямо в
глаза.

? Чужой человек может притвориться, что не слышит, и пройти мимо.

Мы выпили по три "лимонные корочки", и он был ни в одном глазу.
Настоящего пьяницу уже развезло бы. Так что он, видно, вылечился.

Петом он отвез меня обратно в контору.

? Мы ужинаем в восемь пятнадцать,? сообщил он.? Только миллионеры могут
себе это позволить. Только у миллионеров слуги сегодня такое терпят. Будет
масса очаровательных гостей.

С тех пор он вроде как привык заглядывать ко мне около пяти. Мы ходили
в разные бары, но чаще всего к Виктору. Может быть, для него это место было
с чем-то связано, не знаю. Пил он немного, и сам этому удивлялся.

? Должно быть, это, как малярия,? заметил он.? Когда накатывает,
кошмарное дело. Когда проходит, словно ничего и не было.

? Не понимаю одного ? зачем человеку вашего положения пить с простым
сыщиком.

? Скромничаете?

? Просто удивляюсь. Я парень довольно приятный в общении, но вы-то
живете в другом мире. Я даже не знаю точно ? где, слышал только, что в
Энсино. Семейная жизнь у вас должна быть вполне приличная.

? У меня нет семейной жизни.

Мы снова пили "лимонные корочки". В баре было почти пусто. Только у
стойки на табуретках поодаль друг от друга сидело несколько пьяниц ? из тех,
что очень медленно тянутся за первой рюмкой, следя за руками, чтобы
чего-нибудь не опрокинуть.

? Не понял. Объяснять будете?

? Большая постановка, сюжет не имеет значения, как говорят в кино.
Наверно, Сильвия вполне счастлива, хотя и не обязательно со мной. В нашем
кругу это не столь важно. Если не надо работать или думать о ценах, всегда
найдешь чем заниматься. Веселого в этом мало, но богатые этого не знают. Им
удовольствия неизвестны. У них нет никаких сильных желаний ? разве, может
быть, захочется переспать с чужой женой, но разве это можно сравнить с тем,
как жене водопроводчика хочется новые занавески для гостиной?

Я ничего не ответил. Решил послушать дальше.

? В основном, я убиваю время,? продолжал он,? а умирает оно долго.
Немножко тенниса, немножко гольфа, немножко плаванья и верховой езды, а
также редкое удовольствие созерцать, как друзья Сильвии стараются
продержаться до обеда, когда можно снова начать борьбу с похмельем.

? В тот вечер, когда вы уехали в Вегас, она сказала, что не любит
пьяниц.

Он криво усмехнулся. Я уже так привык к его шрамам, что замечал их
только, если у него вдруг менялось выражение, и становилось заметно, что с
одной стороны лицо неподвижно.

? Это она про пьяниц, у которых нет денег. Когда деньги есть, то это
просто люди, которые не прочь выпить. Если их рвет на веранде, это забота
дворецкого.

? Вам не обязательно все это выносить. Он допил коктейль одним глотком
и встал.

? Мне пора бежать, Марлоу. Кроме того, я надоел и вам, и, видит бог,
сам себе тоже.

? Мне вы не надоели. Я привык слушать. Может, когда-нибудь до меня
дойдет, почему вам нравится быть комнатной собачкой.

Он осторожно потрогал свои шрамы кончиками пальцев и слегка улыбнулся.

? Интересно не то, почему я сижу на шелковой подушке и терпеливо жду,
когда меня погладят,? интересно, зачем я ей нужен, вот что.

? Вам нравится шелковая подушка,? сказал я, вставая.? И шелковые
простыни, и звонок, по которому входит дворецкий со своей холуйской
улыбочкой.

? Возможно. Я вырос в сиротском приюте в Солт Лейк Сити.

Мы вышли на утомленную вечернюю улицу, и он заявил, что хочет пройтись.
Приехали мы в моей машине, и на этот раз мне удалось первым схватить счет и
заплатить. Я смотрел, как он уходит. Седые волосы на мгновение блеснули в
полосе света от витрин, а потом он растворился в легком тумане.

Он больше нравился мне пьяным, нищим, побитым жизнью, голодным и
гордым. А может, мне просто нравилось смотреть на него сверху вниз? Понять
его было трудно. В моей профессии иногда надо задать вопросы, а иногда ?
дать человеку постепенно закипеть, чтобы он потом сразу выплеснулся. Любой
хороший сыщик это знает, Похоже на шахматы или бокс. Некоторые нужно загнать
в угол и не давать им обрести равновесие. А с другими побоксируешь, и,
глядишь, они принимаются бить сами себя.

Если бы я попросил, он рассказал бы мне всю свою жизнь. Но я ни разу
даже не спросил, что случилось у него с лицом. Если бы я попросил, а он бы
рассказал, то, возможно, это сберегло бы парочку жизней. Но не обязательно.

"4"

В последний раз мы пили в баре в мае месяце, раньше обычного, часа в
четыре. Он похудел, казался усталым, но оглядывался вокруг с тихой довольной
улыбкой.

? Люблю бары, когда они только что открылись. Когда внутри еще
прохладно, воздух свежий, все сияет и бармен последний раз смотрится в
зеркало ? не сбился ли у него галстук и хорошо ли приглажены волосы. Люблю
ровные ряды бутылок за стойкой, и сверкающие стаканы, и предвкушение. Люблю
смотреть, как он смешивает самый первый коктейль и ставит его на соломенную
подставку, а рядом кладет сложенную салфетку. Люблю потягивать питье
медленно. Первая спокойная рюмка в тихом баре ? это прекрасно.

Я с ним согласился.

? Спиртное как любовь,? сказал он.? Первый поцелуй ? волшебство, второй
? близкое знакомство, третий ? обычное дело. После этого женщину раздевают.

? Разве это плохо? ? спросил я.

? Это волнение порядка, но это нечистое чувство ? нечистое в
эстетическом смысле. Я не против секса. Он необходим и далеко не всегда
безобразен. Но над ним все время надо работать. Чтобы придать ему обаяние,
создана миллиардная индустрия, и все миллиарды идут в дело.

Он огляделся и зевнул.

? Я стал плохо спать. Хорошо здесь. Но скоро сюда набьется пьянь, с
громкими разговорами, со смехом, и эти чертовы бабы станут махать руками,
кривляться, звенеть своими чертовыми браслетами и демонстрировать свой
стандартный шарм, который вскоре начнет ощутимо попахивать потом.

? Спокойно,? сказал я.? Да, они живые люди, они потеют, покрываются
грязью, ходят в уборную. А вам чего нужно ? золотых бабочек, порхающих в
розовом тумане?

Он допил, перевернул стакан и стал смотреть, как на краю медленно
собралась капля, задрожала и упала.

? Жаль мне ее,? медленно произнес он.? Она такая законченная сука.
Может быть, я даже по-своему хорошо к ней отношусь. Когда-нибудь я ей
понадоблюсь. Ведь я единственный, кто не старается ее как-то употребить. А
меня-то, может, и не окажется под рукой.

Я молча смотрел на него. Потом сказал:

? Здорово вы собой торгуете.

? Знаю. Я слабак ? ни характера, ни самолюбия. Поймал на карусели
медное колечко и потрясен, что оно, оказывается, не золотое. У таких, как я,
бывает один главный момент в жизни, один взлет на трапеции. А дальше только
и стараешься не свалиться с тротуара в канаву.

? О чем речь-то? ? Я извлек трубку и начал ее набивать.

? Она напугана. Жутко боится.

? Чего?

? Не знаю. Мы теперь почти не разговариваем. Может быть, своего
старика. Харлан Поттер ? жестокий сукин сын. Снаружи ? сплошная
викторианская добродетель. Внутри ? настоящий гестаповец. Сильвия ?
потаскуха. Он это знает, возмущен и ничего не может поделать. Но он
выжидает, следит, и если Сильвия вляпается в крупный скандал, он ее сломает
пополам, а половинки закопает за тысячу миль друг от друга.

? Но вы ее муж.

Он приподнял пустой стакан и стукнул им по краю стола. Стакан разбился
с резким звоном. Бармен пристально поглядел на нас, но промолчал.

? Вот так, приятель. Вот так. Я ее муж, это точно. Записано в брачном
свидетельстве. Я ? это три белые ступеньки, и большая зеленая дверь, и
медный молоток, которым надо постучать ? один длинный, два коротких,? и
тогда горничная пустит вас в стодолларовый бордель.

Я встал и бросил на стол деньги.

? Болтаете слишком много,? сказал я,? черт бы вас побрал. Больше вас ни
на что не хватает. Пока.