мог не согласиться с этим мнением - при взгляде на Аркадия Клюгенштейна
создавалось впечатление, что всю свою сознательную жизнь он провел на
исправительных работах, а бессознательную - в цепких руках сотрудников
медвытрезвителей. - Я ваще не понимаю, как в одну статью можно две темы
задвигать. Странные они, эти островитяне. - Садист бибикнул встречной
колонне джипов без номеров, те в ответ заморгали фарами. - Со стрелки
едут... Ну вот, сидим с пацанами в отеле, делать нечего, никель в порту,
думаем, может, придушить надо было
биржевика этого...
отношении лондонской биржи.
пока там не знают, подумали бы, что кто другой, по другим разводкам...
произнес Денис. - А если жмурику табличку на грудь - так, мол, и так, не
хотел никель, получай свинец, а?
внезапно выскочила фигура в белых ремнях и стала яростно махать полосатым
жезлом, словно пытаясь прихлопнуть надоедливую муху.
Горыныч. Игра не ладилась, а ментозавров он не
любил.
дверце. Росточку в нем было от силы метра полтора, форма болталась.
лба, сразу после школы для детей с задержкой умственного развития он был из
жалости принят в милицию.
"страж дорог и переездов, всех тропинок командир". За кустами виднелись
"Жигули", но рядом никого не было. Гаишник постучал по крыше "лексуса",
поторапливая Садиста. - Приготовьтесь к досмотру...
права...
ты не по адресу. Ты чо, думаешь, - я дорожника от околоточного не отличу?
Совсем в своем лесу одичал, а? Еще раз стукнешь, я тебе твою палку в задницу
забью! Будет, блин, леденец - "мент на палочке"...
его толкнул острый дефицит средств на обольщение местной красавицы Зинки,
втайне звавшей его "мусорным Квазимодой" и признававшей только дорогие по
деревенским меркам подарки. Зарплаты участкового явно не хватало.
заднего вида в последний раз мелькнула нелепая фигурка.
"Дежурство" подходило к концу, машин не было. Видимо, и сегодня придется
коротать летний вечер без женской ласки и листать на сеновале затертый до
дыр польский каталог нижнего белья, предаваясь эротическим мечтам.
трехсот шестидесяти.
КПЗ, которое для жителей было неким
синтезом масонской ложи, в лице участкового, паспортистки и заведующей
магазином, и деревенского Гайд-парка, по недоразумению забранного решеткою.
Из малюсенького оконца, прорезанного под самым коньком крытой поносного
цвета шифером крыши, круглосуточно неслись комментарии важнейших
политических событий в стране и в мире, обильно уснащаемые неизвестными
ранее широкой публике подробностями национальной и сексопатологической
принадлежности лидеров мирового сообщества. Эти открытия, по мнению "узников
совести", должны были вызвать взрыв народного негодования и привести к
немедленному штурму "тюрьмы".
Нельсон Мандела?
однако наиболее прогрессивная часть коллектива, возглавляемая киномехаником
с труднопроизносимой фамилией Недоперепогоняйло и поддержанная антисемитом
Ортопедом, склонялась к мысли, что иудей - это не национальность, а
состояние "тонкого астрального тела". После того как Ортопед дал в
"человеческий фактор" парочке наиболее ярых оппонентов, дискуссия плавно
перешла уже на процентное содержание "сионизьма" в товарище Манделе.
спившийся парторг совхоза. По его суждениям, выходило, что "рабочий человек"
Мандела, которого он упорно именовал Нильсом, евреем быть не может, так как
является "скрытым интернационалистом" и "агностиком". Умные слова Ортопед
уважал и демократично парторга не трогал. Тем более что в любом приличном
обществе должна быть своя ручная оппозиция. Парторг, по сути своей, был
человеком безобидным, этаким местным ссыльным Ильичом, задвинутым в совхоз
во времена антиалкогольной кампании за безобразную пьяную драку с секретарем
райкома комсомола на конференции по обсуждению решений очередного съезда.
Если бы не единственный "не принявший" в зале по причине "зашитости"
проверяющий из Москвы, дело бы не получило огласки - всего-то свернули
трибуну и надели на голову начальника райотдела милиции бюст Дзержинского из
папье-маше!
выхватив табельный "Макаров", пару раз пальнул в потолок и улетел в
оркестровую яму. Однако душу москвича не согрело зрелище катающегося по
сцене клубка тел, завернутого в красный кумач портьеры, и он, сволочь,
доложил на горкоме. Происки москвича дружно осудили, справедливо полагая,
что тот настучал по гнусному природному порыву любого обделенного
возможностью на предмет выпить - сам не ам и другим не дам.
подозрением относились к любому проявлению здорового образа жизни -
поселковый спортсмен, сын местного кузнеца, побеждал на многочисленных
соревнованиях, но в родной деревне, хоть тресни, к заслугам земляка
относились с пренебрежением - тот не "употреблял". Зато демонстративно
обсуждали подвиги Гришки Мыкина, сумевшего без закуски засадить литр плохо
очищенного клея БФ и в таком состоянии почти пройти по бревну через ручей.
То, что Гришка все же сверзился башкой вниз и минут пять торчал из грязи,
словно неразорвавшийся иракский "СКАД",
объясняли происками соперника-агронома, "нарушившего центровку бревна".
Раздосадованный спортсмен, разуверившийся в своих способностях заслужить
высокое доверие земляков, впервые принял внутрь две кружки самогона,
заглушившие горе, и, к вящей радости всего населения, проспал до вечера в
луже на центральной площади. До момента "отключки" он успел поврываться в
соседние избы, имея на себе из одежды только незастегнутый развевающийся
белый халат, реквизированный в медпункте, и одинокий оранжевый носок.
Сначала никто всерьез не поверил в перерождение спортсмена, принимали его за
ожившую репродукцию Сальвадора Дали и пару раз встретили поленом.
характерный "выхлоп", пришли к мнению, что невозможно жить в обществе и быть
свободным от него. Со следующего дня Ортопед, а это он и был, одномоментно
получил всю силу нерастраченной народной любви и привычку регулярно
ударяться в запой.
доносились мерным гулом, так как по причуде архитектора из каморки
участкового не имелось непосредственного доступа к камере. Задержанных
проводили через угольный склад местной пекарни. Причем санузел располагался
также непосредственно в помещении для задержанных. По нужде участковый бегал
домой. Дело в том, что постройкой данного шедевра конструкторской мысли
руководил бывший прораб, посланный на поселение после отсидки за служебные
нарушения и разбазаривание государственных средств, люто ненавидевший ментов
и отомстивший им столь своеобразным способом.
тысячепятисотдвадцатиквартирного дома он начисто упустил необходимость
сооружения лестничных пролетов и лифтовых шахт. В результате, когда сняли
леса, оказалось, что сорок парадных дома ведут каждая в две квартиры на
первом этаже. Как добраться до остальных тридцати шест в блоке - одному Богу
известно. Это дикое сооружение, не поддающееся реконструкции в силу своих
громадных размеров, долго торчало памятником истинно русского подхода к
проблемам градостроительства, пока темной дождливой ночью не было взорвано
консерваторами из треста.
завистников" и обозвал прокурора "ярким примером ошибки природы при
проведении генетического отбора" и "результатом внутривидовой мутации". Суд
заявления склочного прораба учел, и он схлопотал пять лет общего режима
вместо двух условно, которые запрашивал прокурор-"мутант". На зоне прораб
прослыл возмутителем спокойствия, неоднократно уезжал в ШИЗО, что отнюдь не прибавило ему любви к людям в форме.
независимый вид, что заранее предполагало нелегкую борьбу между денежным
эквивалентом освобождения Ортопеда и принципиальной позицией старшего
лейтенанта. Воспоминания о свистящей над головой оглобле укрепляли мнение
участкового о необходимости искоренения антиобщественных проявлений. Синяк
через всю спину вопил о справедливости.
Максимов Альберт
Акунин Борис
Суворов Виктор
Русанов Владислав
Круз Андрей
Афанасьев Роман