Чтение 4–й страницы книги ~Улыбка 45-го калибра~

нельзя только у тех, кто добился успеха в жизни? А у простых граждан,
значит, можно?

- Тварь, - выплюнул Рыков. - Запишите номер его машины, - попросила я
секьюрити, - и больше никогда не пропускайте этот автомобиль на
территорию Ложкина.

Примерно через два часа во дворе хлопнула дверца машины, и в гостиную
влетел Жора Колосов.

- Ты одна? - заорал он.

- Мои еще не вернулись.

- Это хорошо, - пробормотал Жорка, плюхаясь в кресло.

- Почему? - удивилась я.

- Потому что тут такое дело..

- Говори, - мрачно пробурчала я. -Знаю, знаю, о чем речь пойдет. К
тебе приезжал Рыков. Одного не пойму: он несет такую чушь...

- Слушай, - мрачно сообщил Колесов и принялся вываливать информацию.

Чем дольше он говорил, тем ниже у меня отвисала челюсть. В такую
ситуацию я попала впервые, хотя могла бы оказаться в подобном положении
и раньше. Долгие годы работала преподавателем французского языка, ходила
по домам в качестве репетитора. Семьи попадались разные, хозяева тоже.
Кое-где меня угощали чаем и даже кормили обедом, иногда чересчур ретивые
мамаши сидели во время урока в комнате, изредка мне подсовывали
дополнительного ребенка, бесплатно сестру или брата того, кто учил
французский, порой обманывали с оплатой. Одна дама, густо обвешанная
золотом, долго обещала заплатить заработанные мною деньги:

- На следующем уроке отдам сразу за два раза. Потом за три, четыре,
пять... Когда неоплаченных занятий оказалось двадцать, она позвонила и
заявила:

- Мы в ваших услугах более не нуждаемся. Так что я попадала в разные,
подчас очень неприятные ситуации, но в воровстве меня не подозревали ни
разу.

Хотя кое-кто из моих коллег порой оказывался в щекотливом положении.
Ленка Сидорова рассказывала, как один раз, придя на урок к
семикласснице, увидела у нее на столе дорогое золотое кольцо с
бриллиантом. Естественно, Лена, ничего не сказав, провела урок и ушла.
Но на следующий день около кольца оказался браслет, потом часы и
кулон... Наконец Сидорова не выдержала и поинтересовалась:

- Скажи, пожалуйста, твоя мама всегда так драгоценности
разбрасывает?

- А она сейчас в отпуске, - невпопад ответила девочка.

- И что? - не поняла Ленка. Школьница хихикнула:

- Так ей потом на работу выходить, придется вас со мной наедине
оставлять, вот и проверяет, можно училке доверять или нет? Словом,
сопрете вы колечко или постесняетесь?

Но меня господь от подобных ситуаций уберег, поэтому сейчас слушая
рассказ Жоры, я даже слегка растерялась.

Вчера из спальни хозяев пропала очень дорогая вещь: золотое
пасхальное яйцо работы самого Фаберже. Симпатичная безделушка украшена
нехилыми камушками и стоит баснословно дорого.

- Господи, - только и смогла я вымолвить, - откуда оно у них?

Жора вздохнул:

- Родители Рыкова из дворян. Его бабка состояла фрейлиной при
последней императрице. По семейному преданию, юная графиня Рыкова
прогуливалась мартовским днем по берегу реки в одной из царских
резиденций. Возможно, это был пруд. Юрий Анатольевич точно знает только,
что невесть как в проруби оказалась любимая кошка Александры Федоровны.
Фрейлина смело кинулась спасать животное и при этом чуть сама не
утонула. В конце концов киску благополучно выудили, доставили
императрице. Поговаривают, что Александра Федоровна была слегка
скуповата, особых подарков придворные от нее не имели, но тут, учитывая
факт, что графиня Рыкова заболела воспалением легких и чуть не отдала
из-за кошки богу душу, императрица расщедрилась. В первый день Пасхи она
навестила больную и преподнесла ей яйцо.

Бабка Рыкова, великолепно понимала ценность презента. После революции
она отчаянно бедствовала, но ни разу даже не подумала о том, чтобы
продать эту "царскую милость". Ее родственники, коим яйцо досталось по
наследству, также тщательно берегли сувенир. И вот теперь он пропал.

- Но почему решили, что это я? Жора развел руками.

- Говорят, больше ни на кого нельзя подумать.

- Отчего?

- Ну, баба эта, Роза, старинная подруга Рыкова, сто дет в дом ходит.

Владимир Сергеевич - директор крупного НИИ, Леонид Георгиевич его
заместитель, а Яков у него в помощниках. Вроде бы гребут лапой миллионы,
и им без надобности что-либо переть, даже яйца Фаберже.

- Но я тоже не бедствую!

Колосов вздохнул:

- Оно так, но за все время званого вечера из гостиной на полчаса
удалялась только ты.

- Ходила в туалет!

- На тридцать минут? Тебя что, понос разобрал?

- Нет.

- Чего тогда просидела столько в сортире?

- Не хотелось в гостиную возвращаться, вот и нюхала содержимое
всяческих баночек у хозяйки в ванной. Помазала кремом руки, ой!

- Что случилось?

Я в недоумении пробормотала:

- У этой Сабины отечественная косметика фирмы "Маркус" разложена в
такие невыразительные баночки из желтой пластмассы, а кое-что и в тюбики
советского дизайна. Да вот поди ж ты! У меня на внешней стороне кистей
рук появились пигментные пятна. Что только ни пробовала, все бесполезно.
Покупала дорогущие средства от "Виши" - мази, капли. А тут один разок
нанесла, и все.

Просто чудо какое-то.

Жорка уставился на мою руку и пробормотал:

- Видишь, не все отечественное - какашка. Потом он замолчал, и в
воздухе повисла тишина.

- Хочешь чаю? - решила я нарушить тягостное молчание.

Приятель помотал головой и сообщил:

- Слышь, Дашка, этот Рыков пообещал меня растоптать. Говорит, что
разошлет по всем учебным заведениям столицы предупреждение о том, что
фирма Колесова состоит из жуликов. Он, правда, сказал, что, если мы ему
вернем раритет, то он ничего затевать не станет.

- Как можно отдать то, чего ты не брал?

- Он еще говорит, что согласен принять деньгами.

- И сколько?

- По оценке "Сотбис", яичко тянет на триста тысяч "зеленых".

Я чуть не упала со стула.

- Да он с ума сошел.

- Не знаю, - забормотал Жора и принялся перекладывать лежащие на
столике газеты, - не знаю, обещает крупный скандал. - Потом он помолчал
и тихонечко осведомился:

- Дашутка, мне ты можешь сказать правду? Ты его точно не брала?

Глава 3

Около трех ночи ко мне в спальню ворвалась Маша:

- Муся! Я села в кровати.

- У нас пожар?

- Нет, Черри рожает.

Пришлось натягивать халат и идти в комнату к Машке. Там уже стояли
растерянные Зайка и Аркадий. Пуделиха, тяжело дыша, лежала на диване.

- Вот, - сообщила Маня, - процесс пошел.

- Как ты определила, что роды начались? Ей, по-моему, просто жарко.

Маруська показала градусник.

- Видишь? Всего 37 градусов.

- Ну и что, подумаешь, чуть повышена. Девочка засмеялась:

- Наоборот, понижена. У собак, как правило, 38 градусов, а если
падает на целый градус, то верный признак, что началась родовая
деятельность.

- Может, ветеринара вызвать? Дeниcку, к примеру, - предложила Ольга.

Машка махнула рукой, показывая на письменный стол где на белой
простынке лежали ножницы, нитки и какой-то инструментарий.

- Сама справлюсь.

- А ты сумеешь? - засомневалась Зайка.

- Я принимала роды даже у обезьяны, - гордо заявила Манюня, - про
собак все знаю. Нужно разрезать пузырь, вытащить щенка, отсосать слизь
изо рта и носа...

- Избавь меня от подробностей, - побелел Кеша, который приходит в
ужас от поцарапанного пальца. Машка фыркнула:

- Поверь, это не намного сложнее, чем поменять колесо у твоего джипа.

- Ну-ну, - недоверчиво пробормотала Зайка. В шесть утра стало
понятно, что Черри совсем плохо. Пуделиха лежала, вывалив из пасти сухой
язык. Бока ее тяжело вздымались, и она ни на что не реагировала. Не
хотела пить воду, пробовать обожаемую сгущенку и прикасаться к
шоколадке.

- Я бы позвала Дениса, - вздохнула Зайка. Маня ничего не сказала, но
спустя полчаса вдруг хлопнула дверь, и влетел растрепанный Денька. Он
младший сын моей лучшей подруги Оксаны. С самого детства Дениска обожал
животных и буквально с трех лет всем сообщал:

- Хочу быть ветеринаром.

Оксанка, хирург по профессии, пыталась надавить на сына. Как все