Чтение 4–й страницы книги ~Свой круг~

Васильцов, Игнатюк, Розанов - бывшие директор, главный инженер и
главбух молкомбината. Хищения, злоупотребление служебным положением,
приписки... Работы - непочатый край, тоже пойдет в остаток...

Наконец на свет появилась тоненькая пачка скрепленных листов - пока
это все материалы об убийстве на даче Золотовых. Шеф был прав - дело из
той категории, которые следователю нужно лишь должным образом задокумен-
тировать и оформить, закончить его можно довольно быстро.

Я набросал план расследования и отпечатал необходимые документы: зап-
росы на характеристики всех участников вечеринки, сведения о наличии у
них судимостей и постановление о назначении судебно-медицинской экспер-
тизы. Обычные вопросы: причина и время наступления смерти, характер и
локализация телесных повреждений, причинная связь их с наступившими пос-
ледствиями, наличие алкоголя и ядов в крови.

- Можно? - Дверь кабинета приоткрылась. Одновременно зазвонил теле-
фон.

- Входите. - Я снял трубку.

- Гражданин Зайцев? - Голос был строгий и официальный. - Вы обвиняе-
тесь в том, что скрываете от широкой общественности факт присвоения оче-
редного классного чина!

- Ну ты даешь, Саша! Когда успел разузнать?

- Уголовный розыск знает все! Что вы можете сказать в свое оправда-
ние?

- Что же мне остается? Только пригласить в гости на завтрашний вечер!
- Разговаривая, я рассматривал вошедшую в кабинет девушку.

- Не могу, завтра иду в засаду, - сказал Крылов своим обычным голо-
сом. - Давай послезавтра.

- А послезавтра я дежурю.

Блондинка, лет двадцати пяти, короткая стрижка, аккуратно уложенные
волосы, красивенькое и какое-то кукольное личико, серый вельветовый са-
рафан со множеством ремешков, заклепок, карманчиков, волна дорогой пар-
фюмерии. Кто же это у нас? В календаре запись: "12.00 - Марочникова (де-
ло Верш.)". Сейчас двенадцать двадцать, опаздывает...

- Ну вот и поговорили! - Мы оба знали, что загадывать дальше чем на
два дня вперед нельзя, мало ли как сложатся обстоятельства. - Тогда при-
вет супруге. В конце недели созвонимся.

- Счастливо, - я положил трубку и указал посетительнице на стул. -
Присаживайтесь. Вы, как я понимаю, Марочникова?

Она удивленно подняла брови.

- Откуда вы знаете?

- Паспорт с собой?

- Принесла, в повестке же написано, - девушка положила документы на
стол, и я начал переписывать установочные данные в протокол. Марочникова
Галина Васильевна, двадцать три года, образование 10 классов, продавец
магазина "Фиалка", незамужем, ранее не судима...

- Допрашиваетесь в качестве свидетеля; должны говорить правду, за да-
чу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. Распиши-
тесь, что предупреждены об этом, - я подвинул свидетельнице протокол.

- Я всегда говорю правду! - Она округлила глаза и, вновь подняв бро-
ви, с укором посмотрела на меня.

Я подождал, пока она распишется.

- Теперь расскажите, давно ли знаете Золотова, как часто ездили на
его дачу, кто еще там бывал, как проводили время, а потом подробно про
последнюю вечеринку.

Марочникова развела руками.

- Так много вопросов... Давайте я буду рассказывать все подряд, а ес-
ли чего упущу - вы напомните?

- Ну что ж, давайте так. - Про себя я отметил, что она уверенно дер-
жится в кабинете следователя, пожалуй, слишком уверенно для своего воз-
раста.

- Валерку все знают, он парень приметный. И я с ним часто сталкива-
лась: в одних местах бываем, в одних компаниях... Так и познакомились:
раз вместе время провели, второй - и пошло. Знакомых много и у него, и у
меня, постепенно всякая шушера отсеялась, остался узкий круг. Собира-
лись, отдыхали... Вначале в городе, у кого-нибудь дома, потом на баркен-
тине... Это так дачу Валеркину называли, ну в шутку... У него дедушка
был адмирал...

Свидетельница на мгновение умолкла, выжидающе глянула пустенькими
блестящими глазками, ожидая удивления: "Адмирал! Правда? Да что вы гово-
рите! Как интересно!" Но я молча ждал, и она обескураженно хлопнула ку-
кольными ресничками раз и другой.

- Да, адмирал... И дача чудесная, знаете, такое уютное место, кругом
лес, в общем - красота! Мы приезжали на день-два, человек по шесть, от-
дыхали. Музыка классная, вина хорошего выпьем, там запас марочного, им-
портного... Танцуем, в баньке паримся... Да, там и финская баня есть!

- Почему финская? - не выдержал я.

- А какая же? - Глазки удивленно раскрылись. Ей бы очки - в модной
оправе с дымчатыми стеклами... Со временем додумается, не сама - так
подскажут...

- Финская баня, хоть у Валерия спросите...

- Ну хорошо, продолжайте.

- Всегда все нормально, ни драк, ни скандалов. Валерка в этом отноше-
нии культурный... Да и остальное. Свой круг все же... Если бы Машка это-
го морячка не притащила, ничего бы и не было!

- Давайте по порядку.

Свидетельница поерзала на жестком протертом стуле, но вряд ли ей ста-
ло удобней.

- Одна пара поехать не смогла - у него какието дела, я с Валерой, да
Машка Вершикова привела этого... морячка. И зачем он ей сдался! Только
что плавает... Подумаешь, радость! Шмотки и так можно достать... Поужи-
нали, музыку послушали, потанцевали. Все нормально. Я пошла наверх
спать, а разбудила меня уже милиция. Оказывается - такое дело...

- Скажите, Марочникова, вы были сильно пьяны в тот вечер?

- Кто, я?! - Она посмотрела такими изумленными чистыми глазами, что
мне должно было стать стыдно за допущенную бестактность. И, может, стало
бы, если бы я не читал справку дежурного следователя, в которой черным
по белому написано: "Опросить Марочникову не представилось возможным
ввиду того, что она находится в сильной степени опьянения".

- Кто, я?! - повторила она. - Да я вообще больше трех рюмок никогда
не пью!

- Значит, это были вместительные рюмки. - Я показал свидетельнице
справку, и она мгновенно перестроилась:

- В этот вечер и правда немного перебрала. Знаете, коньяк на шампанс-
кое...

- А остальные?

- Да как вам сказать... Валерка выпил прилично, Машка тоже свою норму
выбрала. А морячок - тот сачковал, пропускал часто и коньяка почти не
пил. Говорил, ему с утра идти куда-то надо...

- О чем вы разговаривали?

- Сейчас разве вспомнишь? Обычный треп. Анекдоты, побасенки всякие...

- Не ссорились?

- Нет, что вы! Какие там ссоры! Все чинно-благородно.

- Чинно-благородно! Прямо тишь да гладь! Как же в столь благочинной
компании могло произойти убийство?

- Ну уж убийство! Несчастный случай вышел... Может, баловались по
пьянке, он и напоролся случайно?

- Вы Вершикову хорошо знаете?

- Да вроде... Подружками были! Развлекались вместе, то да се... Она
баба компанейская, веселая. Но с вывертами. Никогда не знаешь, что выки-
нет. Бывает, сядет ни с того ни с сего в угол - все танцуют, а у нее
глаза на мокром месте. Что у человека внутри - разве ж узнаешь? Чужая
душа - потемки...

- А Золотова?

- Валерку знаю неплохо.

- Какие у вас с ним отношения?

- Ну ясно какие! Неужели не понятно?

Мне было понятно, но допрос тем и отличается от обычного разговора,
что в протокол вносятся не догадки, умозаключения и намеки, а слова,
прямо и недвусмысленно высказанные собеседником. Хотя бывает, что доби-
ваться этих прямых слов несколько неудобно. Но ничего не поделаешь.

- Признаться, не понятно, - я выжидающе смотрел на Марочникову.

Она досадливо поморщилась и передернула плечами.

- Ну, живу я с ним. Что такого - мне не шестнадцать лет. Надеюсь, в
протокол вы этого записывать не будете?

- Придется записать. Как и все, о чем мы говорим. Так что собой
представляет Золотов?

- Нормальный парень. Пофорсить, правда, любит, как же - адмиральский
внук! А так - ничего...

- Ничего? И это все, что вы можете сказать о близком человеке?

- Я же не тост за него поднимаю! Хватит и этого. Чем меньше говоришь
следователю - тем лучше.

- Вот как? Интересная мысль. Кто вам ее подсказал?

- Сама не маленькая.

Марочникова неторопливо прочитала протокол.

- Правильно записано?

- Правильно. Только вот стиль, - она неодобрительно покачала головой.

- Сделайте скидку на то, что это все-таки не роман, - я не нашелся,
чтобы ответить более хлестко и сразу поставить ее на место, да и немуд-
рено: впервые свидетель обращает внимание на стиль протокола.

- Да, это явно не роман, - Марочникова расписалась, стрельнула глаз-
ками, странновато улыбнулась. - А жаль.