вооруженных людей, - здесь он незаменим. Но, похоже, Михалыч даже хочет,
чтобы он немного погромил все вокруг, а то все выглядит слишком
благопристойно, и это при трех трупах. А вот Зуев, наоборот, найдет даже
обгоревшую спичку. Он внимательный и всегда спокойный. Наверное, наш
отряд и добивается успехов потому, что в нем есть такие "психопаты", как
Хонинов и Петрашку, и такие "роботы", как Зуев и Маслаков.
самоубийцу. Рядом стояли двое ребят из "воронка". Их услуги нам не
понадобились, но ребята отгоняли посторонних, которых в эти утренние
часы было довольно много. И эта пигалица, которую вообще не нужно было
брать с собой, уже достала фотоаппарат, но Ион довольно невежливо
толкнул даму, показывая, что снимать запрещено. Хорошо еще, что она
поняла, иначе Петрашку сломал бы ее фотоаппарат. Это не тот человек,
которого могут тронуть женские слезы. На часах был уже четвертый час
утра, когда мы подошли к самоубийце. Увидев нас Ион поднялся, протягивая
пачку документов.
и деньги. Но денег было много.
было видеть лицо Михалыча, чтобы понять, интересны ли они ему или нет.
Во всяком случае, лицо его стало очень неприятным, таким оно бывает,
когда кто-то из бандитов начинает нагло себя вести. Я еще не понимал, в
чем дело, когда он, присев на корточки, посмотрел на лежавший перед ним
труп и тихо спросил:
можешь придумать правдоподобное объяснение, пока не приехали сотрудники
прокуратуры? Или мне нужно будет предъявлять им эти документы? - Он
поднялся на ноги. Ион встал рядом, не решаясь ничего сказать.
документах, но я знал негласные правила нашей группы. Все вопросы
задаются потом/после завершения операции. А вот эта дотошная журналистка
снова вылезла.
сказать ей все, что он думает о ней, обо всех писаках и вообще обо всех
женщинах, но Михалыч его опередил:
нужно.
промолчать. Михалыч обернулся к стоянке автомобилей: там стояло не
меньше ста - ста пятидесяти автомобилей.
Михалыч.
немного тугодумом. Петрашку тоже все понял. Он посмотрел в сторону
стоянки, потом разжал кулак, где были ключи.
придумать для прокуратуры. - Он не успел это сказать, как мы побежали в
сторону стоянки. Но все же услышали, как журналистка спрашивает у
подполковника:
иначе я не знаю, чем бы все это кончилось.
Скрибенко. Интересно, что он здесь делал в два часа ночи. Посмотрим его
машину.
столько времени в отряде я такого насмотрелся. И прокуроров-сволочей
навидался, и милиционеров-иуд. Да и ответственные лица тоже попадались.
Время сейчас такое бандитское, когда не ворует и не убивает только
ленивый. Я так себе представляю все, что случилось с нашей страной.
Триста лет Романовы копили ценности, а потом большевики крикнули: "Грабь
награбленное!". Только быстро спохватились: крестьян вместе с землей
загнали в колхозы, фабрики рабочим никогда и не принадлежали, а все
богатство и ценности прибрала к рукам сама родная партия. И так
продолжалось семьдесят лет.
ничего не получилось. Как не получается у новичка-водителя, впервые
севшего за руль гоночной машины. Машину он разбил, а его самого
прогнали. И вот тогда пришли настоящие хозяева. Во всех республиках. Они
быстро сообразили, что все собранное коммунистами можно разграбить.
Причем первыми сообразили сами коммунисты, вернее, их вожди, лучше
других знавшие, как много ценностей накоплено за эти годы и как их
удобно воровать. Вот тогда и начался раздел Советского Союза. А потом и
повальное воровство. И самое страшное воровство было у нас, в России. В
других государствах хоть худо-бедно появились диктаторы, которые все
контролировали. В Прибалтике вообще было царство справедливости, там
такого воровства не допустили, хотя попытки были. А вот чем ближе к
югу... И у нас в первопрестольной, да и по всей России снова раздался
клич "Грабь награбленное!". И все ринулись грабить. Что из этого
получилось, все знают, а некоторые до сих пор считают, что иначе было
нельзя. Получалось перераспределение накопленных средств. Лучше бы
спросили у нас, мы бы им рассказали про "перераспределение". На самом
деле, если раньше воры были в самом низу, теперь они оказались на самом
верху, и в этом было все "перераспределение". Но вообще-то политика не
мое дело. Мое дело - ловить бандитов. И поэтому я не особенно удивился,
когда услышал про этого ответственного господина из Кабинета Министров.
не намереваясь помогать нам. Но с Ионом Петрашку такие номера не
проходят. Он толкнул заспанного парня с такой силой, что тот отлетел и
после этого готов был вместе с нами проверять все машины. Мы и начали их
проверять. Парень заступил недавно и не знал, какая машина подошла позже
других. Но зато он знал, что рядом со стоявшими у ограды автомобилями
нельзя ставить другие машины, так как те могут выехать в любую минуту,
даже ночью. Поэтому наша задача намного облегчилась, и среди восьми
автомобилей мы быстро нашли светлую "волгу". Ключ подошел, и мы открыли
автомобиль. Ничего интересного внутри не было. Ион действовал
бесцеремонно: достал нож и орудовал им безо всякого стеснения. В
бардачке мы ничего не нашли, кроме каких-то талонов, связки ключей,
наверно, от квартиры.
канистры бензина, словно водитель готовился совершить путешествие вокруг
света на своей "волге". Мы в последний раз осмотрели салон автомобиля,
проверили даже пепельницы. Мы уже собирались уходить, когда Ион достал
аптечку. Она была необычайно тяжелой. Это нас насторожило. И мы уже не
очень удивились, когда внутри оказались деньги. Плотно уложенные пачки
стодолларовых купюр. Мы пересчитали их. Здесь было ровно восемь пачек.
Восемьдесят тысяч долларов.
пожалел, что спал на посту. Теперь он будет проверять все машины, но
второго такого случая у него не будет.
рядом, Михалыч приказал ему ехать в морг. Это тоже была наша традиция.
Ни один труп, ни один раненый не должен был уехать с места происшествия
без нашего человека. Это была правильная тактика, и мы в этом не раз
убеждались... Сверху принесли еще двоих убитых, а испуганные соседи не
могли понять, что случилось.
вынесли три трупа. Никто не думал, что все так получится. И тот, который
выбросился из окна, не должен был делать этого. И сам Коробок сегодня
ошибся последний раз в жизни;
более в нашего Михалыча. Но, наверно, подполковник сильно достал его,
если Коробок решил нарушить традицию. Он ведь точно знал, что после
этого живым из квартиры не выйдет. Это в кино бывает, когда убивают
товарища, а другие сотрудники мужественно терпят, передавая бандита в
руки правосудия. В нашей группе такого нет. Во-первых, мы вообще не
верим в правосудие, и тем более в наше правосудие. Во-вторых, в случае
смерти любого из наших товарищей мы становимся неуправляемыми. И не
только "бешеные" Петрашку или Хонинов, но и все остальные. Мы бы
разрезали Коробка на мелкие кусочки, устроили бы ему показательную
казнь, но живым он бы все равно не ушел. И об этом знают все бандиты, с
которыми мы сталкиваемся. А тот, кто стреляет, тоже знает, что с этой
секунды он мишень. Мишень для всех сотрудников нашего отряда.
журналистке. И почему только мы согласились взять ее с собой? Ведь знали
заранее, что с Коробком будут неприятности. Просто Михалыч стольким
журналистам отказывал, что, видимо, решил наконец взять эту с собой. И
так неудачно взял.
перестрелках, так ничего толком и не разузнав.
Влодавец Леонид
Корнев Павел
Посняков Андрей
Акунин Борис
Шилова Юлия