Чтение 4–й страницы книги ~Двойной капкан~

- Не знаю! Какой-то Серый!

- Что?

- Не знаю, он со Шрамом толковал!

- Где?

Он помедлил с ответом, а я был уже не в том состоянии, чтобы сострадать
ближнему. Я ткнул его ноздрю в диск, струйка крови окрасила поднятый
защитный кожух.

- В Химках!

- Кто Серый?

- Не знаю! Похоже, не знал.

- Что заказал? - повторил я, крича ему в ухо, потому что визг от пилы был
весьма высоких децибелов.

Он молчал. Я приблизил его ряшку к пиле. Он заорал:

- Наехать!

- Зачем?

- Не знаю! Честное пионерское, клянусь, не знаю!

Ну, если так клянутся...

Я выключил станок, подождал, пока пила стихнет, и подвел итог:

- Твоя кличка Чир, так?

Он послушно замотал головой.

- Теперь будет другая. Чир Рваная Ноздря. Это как Ричард Львиное Сердце.

Я кинул парализованного от ужаса качка к стене и обратился к почтенной
публике:

- Вс" видели?

Публика дружно закивала:

- Вс", вс"!

- Расскажите об этом в своих кругах. И не опускайте подробностей. Я уже
однажды говорил это, но готов повторить: если хоть одна сука появится на
нашей стороне Московского шоссе - у этой циркулярки выпуск двадцать два
сантиметра. Вс" поняли? Они снова закивали:

- Вс", вс"!

Понятливый народ. Правда, и метод был доходчивым. А ведь по-другому и не
поняли бы.

И только я успел закончить свое воспитательное мероприятие, как в
столярке появились два рыбака-студента, грамотно раскатились по углам и
направили стволы коротких десантных "калашей" на моих совсем уж офонаревших
гостей.

У меня сегодня, похоже, был день открытых дверей.

Моим новым гостям и полминуты не понадобилось, чтобы оценить обстановку.
Один из них сунул в ухо таблетку микрофона и включил передатчик:

- Я - Третий. Мы на месте. Все в норме. Один холодный, пять теплых...
Нет, не мы, сам... Есть, ждем.

Он выключил рацию, оба спрятали "калаши" под куртки и уселись на
верстаке, покачивая ногами в обычных белых кроссовках. Ну чисто
студенты-практиканты.

- Чего ждем-то? - спросил я.

Ни один, ни другой не ответили. Грамотные студенты.

Некоторое время было непривычно тихо, лишь покрякивали над Чесней
перелетные утки. А потом вдруг в столярке потемнело, и начался прямо-таки
американский вестерн. В дверном проеме возникли Мишка Чванов, Артем и
Борисыч с двустволками на изготовку, а позади маячил Костя Васин с вилами.
Другого оружия, видно, для него не нашлось.

- Руки вверх, суки! - заорал Мишка, переводя стволы с моих гостей на
студентов. - Двенадцатый калибр, картечь, суки, кишки наружу! Руки вверх и
никаких лишних эмоций!

Студенты соскользнули с верстака, перекатом ушли по углам, в их руках
тускло блеснула сталь автоматов. Я едва успел прыгнуть между ними и поднять
руки.

- Отставить! Убрать стволы! Здесь свои! Мишка, твою мать, я кому говорю!
Положи ружье на землю! Всем опустить оружие!

Мой истошный вопль дошел-таки до разгоряченного Мишкиного сознания,
мужики опустили двустволки, а студенты, чуть помедлив, спрятали "калаши".

- Серега, извини! Припозднились! - снова заорал Мишка. - Бабы, едри их,
патроны спрятали! Пока нашли. Ты в порядке?

- В полном, как видишь, - ответил я, оттирая его к выходу. Но он успел
рассмотреть столярку через мое плечо.

- ‚-мо"! Это чего тут было? Едрена вошь! Куликовская битва! Чего тут
было, Серега?

- Ничего тут не было! - в свою очередь заорал я. - Быстро валите отсюда!
Ничего тут не было, вас тут не было, ничего вы не видели и знать не знаете!
Ясно?

- Понял, Серега, все понял! Нас тут нет и не было никогда! Все понято,
Серега, будь спок! Пошли, мужики!

- Ружья спрячьте, вашу мать! - напутствовал я их. - Всю деревню
переполошите! И Ольгу еще задержи, - крикнул я вслед Мишке.

- Бу сделано, Серега! Все путем, будь спок!

Этот ковбойский налет произвел на студентов некоторое впечатление.

- Гляди-ка! - заметил один из них. - Защищать прибежали. За что они тебя
так любят?

- Они не меня прибежали защищать, - возразил я.

- А кого?

- Не кого, а что. Свои рабочие места.

- Надо же! - удивился второй. - Цивилизуемся! Они попросили у меня
санитарный пакет и моток веревки, упаковали моих гостей, умело наложив перед
этим шину на сломанную руку качка, заклеив пластырем его разрезанную ноздрю
и перевязав обладателя черного пояса. Потом сложили в кучку их стволы и
снова уселись на верстаке.

- И долго мы будем чего-то ждать? - спросил я.

- Минут десять, - взглянув на часы, ответил первый.

И верно, ровно через десять минут у ворот столярки затормозила
неприметная серая "Волга" с московскими номерами, без всяких там мигалок и
антенн спецсвязи. Из машины вышел человек в штатском - начальник
оперативного отдела УПСМ - Управления по планированию специальных
мероприятий - полковник Константин Дмитриевич Голубков.

* * *

...Через час, когда встревоженная Ольга, наконец, вернулась домой, в
столярке уже ничто не напоминало о недавних событиях, а мы с Голубковым
сидели во дворе на бревнах и вели неторопливую беседу. Но переход к этой
беседе оказался нелегким.

Выслушав короткий рапорт одного из студентов, полковник раздраженно
прервал мою попытку объясниться:

- Отставить! Я все слышал! Он жестом потребовал у одного из студентов
коробочку рации, вышел на связь:

- Я - Первый, вызываю Пятого. Что там у тебя?

Таблеткой микрофона он пользоваться не стал, поэтому я услышал сквозь шум
помех довольно отчетливый ответ Пятого:

- Стоит, где и раньше. Неподалеку от церквушки. Ждет. Зеленый "жигуль"
шестой модели. Один. Ведет наблюдение из салона. Бинокль или бинокуляр с
блендами.

- Контакты?

- Никаких. С полчаса назад подошел местный священник, поговорили с
минуту. Видно, спросил, кого тот ждет, или что-нибудь в этом роде. Все.

- Задача прежняя. Конец связи.

Голубков вернул рацию и коротко приказал:

- Действуйте.

Никаких дополнительных указаний не потребовалось. Студенты сноровисто
транспортировали команду Шрама в их "Нивы". Лишь когда поволокли самого
Шрама, пыхтя от тяжести - а трупы, они всегда почему-то тяжелые, - Голубков
остановил их, обшарил карманы куртки Шрама и извлек какие-то довольно
замусоленные бумаги.

- Так и есть. Справка об освобождении. Живет в Химках. В Химках, понял?

- Это важно? - поинтересовался я.

- Это самое важное, - ответил Голубков. Бандитские "Нивы" уехали.
Голубков походил по столярке, беззвучно матерясь, потом остановился против
меня:

- Ну? И что теперь делать?

Мне оставалось только пожать плечами:

- Вам видней. "Пожарную сигнализацию" с космической связью вы воткнули
мне в расчете на такой случай?

- Совсем не на такой. На другой.

- На какой?

- Не гони. Придет время, узнаешь. Убивать-то зачем было?

- А вы не понимаете? - спросил я. - На моем месте вы долго раздумывали
бы?

- Вообще не раздумывал бы, - буркнул Голубков.

- Так я и сделал.

- Ладно, - подумав, заключил он. - Убийство в пределах необходимой
обороны. Доказательство - пленка. Прослушка санкционирована. Проходит.

- Так-то оно, может, и так, - согласился я, - но ведь по прокуратурам и
судам затаскают.

- Нет. Не можем мы тебя засветить. Особенно сейчас. Уладим.

- Как?

- Ты помнишь, какие слова высечены на Дельфийском храме?

- Вы говорили. "Ничего сверх меры". Сверх меры я ничего и не спрашиваю. А
все, что касается меня, должен знать. Это был не наезд.

- Да, это была прокачка.

- Меня? Они и слова-то такого не знают.

- Тот, кто дал им этот заказ, знает.

- Кто?

Голубков не ответил.