невысокий, плюгавый, трезвый. Продавщица обратила на него внимание, потому
что из трех автоматов исправен был только один, мужчина безуспешно пытался
дозвониться и выражал недовольство. Из третьей будки он все-таки дозвонился,
потом купил пачку французских сигарет "Житан" и уехал на красивой
иностранной машине черного цвета.
передали в райотдел милиции.
Каменщиках, указанного телефонным анонимом, на улице Большие Каменщики
находился четырнадцатиэтажный многоподъездный дом из желтого кирпича, в
котором при советской власти давали квартиры крупным партийно-хозяйственным
руководителям, а теперь селились серьезные бизнесмены. В этом доме жили два
депутата Госдумы и три члена московского правительства. А после недавнего
покушения на одного из вице-премьеров правительства Москвы и выволочки,
которую устроил руководству ГУВД мэр Лужков, сама мысль о повторении чего-то
подобного вызывала у московских милицейских начальников нервный тик.
участковым инспектором, которому приказали проверить сигнал) было
установлено, что в комнате одной из коммунальных квартир на шестом этаже
дома старой, еще дореволюционной постройки, номер которого сообщил
звонивший, проживает Калмыков Константин Игнатьевич, 1956 года рождения, в
прошлом военнослужащий, временно не работающий. Участковый выяснил, что эту
комнату Калмыков снял три месяца назад у старушки, которая переехала жить к
дочери.
охарактеризовали жильца положительно: нелюдимый, но не пьет, не курит,
никого к себе не водит, не безобразничает. Иногда по несколько дней не
выходит из дома, иногда исчезает на всю ночь, уезжает на своем автомобиле
"Жигули" ("ВАЗ-2106", цвет "темный беж", год выпуска 1990-й) и возвращается
только под утро.
сторону, внизу небольшой сквер, а через дорогу - здание из желтого кирпича,
опоясанное просторными лоджиями, то самое, в котором жили старые и новые
хозяева жизни. Расстояние между домами было не более трехсот метров.
Калмыковым под предлогом проверки режима регистрации. Обстановка комнаты
выдавала в жильце человека, совершенно равнодушного к удобствам. Мебель была
старая, сборная, какую не жалко. На окне не было штор, только ветхие тюлевые
занавески, да и те раздвинутые. Это сразу заинтересовало участкового, так
как косвенным образом подтверждало сообщение телефонного анонима о том, что
он видел в этом окне высокого худого человека. Во всяком случае, он мог его
видеть. И этим человеком вполне мог оказаться Калмыков, так как он был выше
среднего роста и худощавого телосложения.
неразговорчивого, но вполне уравновешенного. Документы у него оказались в
полном порядке. На все вопросы ответы давал немногословные, но
исчерпывающие. Служил в армии, был майором, воевал в Афгане, комиссован
после ранения. Ранение получил не в Афгане, а много позже во время учений.
Семьи нет, был женат, давно. До этого жил в подмосковном военном госпитале.
Там сначала лечился, а после выписки был санитаром в реабилитационном центре
при госпитале. Эту комнату снял, потому что ему обещали работу в Москве, в
фирме, но пока не складывается, нет вакансии.
неухоженном, но в общем-то нормальном холостяцком жилье. Потом понял: в
комнате не было телевизора. Что же хозяин этой комнаты делает по вечерам?
Читает? Но книг не было. Даже газет не было.
воды, и пока тот ходил в кухню, заглянул в старый гардероб, занимавший всю
торцевую стену комнаты. И там увидел то, чего увидеть в общем-то не хотел,
так как Калмыков ему понравился и даже вызвал сочувствие несложившейся своей
судьбой. Сорок два года, ни кола, ни двора. Но закрыть дверцу и заставить
себя забыть об увиденном участковый не мог. Потому что в шкафу стоял штатив
с укрепленной на нем стереотрубой. В сочетании с видом из окна комнаты на
элитный дом на Больших Каменщиках и подъездные площадки, к которым
подкатывали дорогие машины, это говорило о многом. Это говорило о том, что
телефонному анониму, возможно, и не почудился силуэт высокого худого
человека со снайперской винтовкой в ярко освещенном окне.
размышлений следователь районной прокуратуры вынес постановление о
проведении обыска, рассудив, что в наше неспокойное время лучше
перестраховаться. Если обыск не даст результатов - что ж, придется
извиниться. Ничего страшного.
были сложены картонные коробки со старой обувью и тряпьем, оперативники
обнаружили на дне одной из коробок перевязанный шпагатом пакет в
крафт-бумаге. В пакете находился черный пластмассовый чемоданчик размером 37
на 27 сантиметров и толщиной 4,5 сантиметра. В специальных углублениях в нем
были уложены ствол с глушителем, ствольная коробка и приклад бесшумной
автоматической снайперской винтовки ВСС "Винторез" с полностью снаряженным
магазином на десять патронов. В этом же чемодане находились оптический
прицел ПСО-1 и ночной прицел НСПУМ-3.
следствие было закончено и дело направлено в суд. Председательствовать на
процессе было поручено заслуженному юристу РФ, заместителю председателя
Таганского межмуниципального суда Алексею Николаевичу Сорокину.
II
постсоветские времена, судье Сорокину больше всего нравились два. Первое:
запрещение устанавливать телефон в совещательной комнате для судей. Это
символизировало, что наконец-то покончено с "телефонным правом". Как будто
только по телефону и только в совещательной комнате судьи получали ценные
указания.
обязаны были присутствовать в заседании. Эту новацию он тоже поначалу
воспринял не без иронии, но очень быстро ее оценил. Оценили ее и коллеги.
Шуточки насчет того, что для полноты картины не мешало бы ввести и парики,
прекратились.
наплечники и расправляя широкие полы, Сорокин чувствовал, что он как бы
воздвигает между собой и жизнью преграду. Мантия защищала его от грязи и
крови, которые всегда незримо присутствуют в зале судебных заседаний,
предохраняла от злобы, ненависти, жалости, сострадания. Она не давала
вырваться и его гневу, ненависти, жалости и состраданию, помогала оставаться
бесстрастным.
защищенным. И сбрасывая ее, оставлял на ней все налипшие страсти. В конце
рабочего дня он разоблачался и вешал мантию в шкаф так, как врач снимает с
плеч пропахший лекарствами халат или как строитель - заскорузлую от бетона
спецовку.
обычных костюмах. Как голые. Правда, и тогда он неосознанно, даже слегка
стыдясь своего суеверия, надевал на процессы один и тот же темный костюм, в
нем заседал, а больше не надевал его никуда. И часто отдавал в химчистку.
Гораздо чаще, чем другую одежду. Жена сначала сердилась, потом привыкла.
почувствовал, что мантия ему мешает. Это было во время суда над Калмыковым.
вызвало у судьи Сорокина сомнений в правомерности предъявленных Калмыкову
обвинений. Кроме снайперской винтовки, обнаруженной при обыске, у него была
изъята тетрадь, записи в которой неопровержимо свидетельствовали, что
примерно в течение трех месяцев он следил за всеми передвижениями
проживающего в элитном доме по улице Большие Каменщики крупного бизнесмена,
генерального директора компании "Интертраст" и хозяина банка "ЕвроАз"
Мамаева Владимира Петровича. И это обстоятельство придавало делу особую
значимость.
тесно связанной с МВД. Как и многие воротилы российского бизнеса, начинал он
еще в брежневские времена - цеховиком. Даже сколько-то отсидел: был
директором небольшой швейной фабрики, принадлежащей артели инвалидов, гнали
"неучтенку" - какой-то дефицитный ширпотреб. Дело обычное по тем временам.
Потом стал кооператором. Но по-настоящему развернулся в 90-е годы, когда
исчез госзаказ и вся огромная система Главного управления исполнения
наказаний оказалась в катастрофическом положении.
исправительно-трудовых колоний, остались без работы. Никто не хотел покупать
брезентовые робы и рукавицы, которые зэки шили, никому не нужны были
алюминиевые ложки и вилки, которые штамповали в промзонах, полностью исчез
спрос на бесхитростную и довольно топорную мебель лагерных столярок. Еще
держались лагерные леспромхозы, но и на их продукцию спрос упал, потому что
во много раз возросла стоимость вторичной переработки, превращения хлыстов в
обрезную доску.
Володихин Дмитрий
Маккефри Энн
Володихин Дмитрий
Круз Андрей
Пехов Алексей
Березин Федор