правой части коридора было несколько дверей поменьше, он простирался
несколько дальше, прежде чем завернуть за угол. Одна из дверей, может
быть, и была туалетом. А остальные? Ну, это она выяснит, когда пойдет
искать туалет.
больше, чем два предыдущих, и там стоял стул, поэтому он, возможно,
считался комнатой, так как большинство людей не любят сидеть в шкафах,
даже медсестры и няни, которым приходится делать многое из того, что
большинству людей не захотелось бы делать. Еще там была куча всяких
мензурок, пакетиков с наполовину свернувшимися сливками для кофе и
старая-престарая кофеварка - все это находилось на маленьком столике и
мрачно просачивалось на номер газеты "Ивнинг стандард".
дни, когда она была без сознания. Однако из-за собственного шаткого
состояния и из-за уныло-слипшегося жалкого состояния газеты Кейт смогла
уловить оттуда лишь то, что никто ничего не мог с уверенностью сказать об
этом происшествии. Серьезно пострадавших, судя по всему, не было, не
хватало лишь одной из служащих одной из авиалиний - ее так и не нашли.
Официально инцидент был отнесен к разряду "стихийного бедствия".
останки и закрыла за собой дверь.
кроватью стояла тумбочка, а в вазе болтался один банан.
оказалось, что сделала это недостаточно быстро. К несчастью, что-то
странное привлекло ее внимание, но, хоть она заметила это сразу, она не
могла сразу определить, что именно. Так она и стояла перед полузакрытой
дверью, уставившись в пол, чувствуя, что ей не следует заглядывать еще
раз, но знала, что она все же заглянет.
относительно лежавшего на постели. Она прислушалась. Тишина тоже не
производила особенно приятного впечатления. Это была не та тишина, которая
бывает в комнате человека, спящего здоровым, глубоким сном, а та, в
которой нельзя различить ничего, кроме отдаленного шума машин.
всматриваясь и прислушиваясь. Ее поразили совершенно необъятные размеры
лежащего, и еще она подумала, как ему, должно быть, холодно под тоненьким
одеялом, которым он накрыт. Рядом с постелью стоял виниловый стул с
ковшеобразным сиденьем и полыми ножками, который утопал в наброшенной на
него меховой шубе, и Кейт подумала, что гораздо правильнее было бы, если
бы шуба была наброшена на кровать и ее холодного владельца.
комнату и подошла к кровати. Там лежал исполинских размеров скандинав.
Даже сейчас, холодный и с закрытыми глазами, он не переставал хмуриться,
как будто все еще был чем-то обеспокоен. Этот факт поразил Кейт своей
безграничной грустью. В жизни у него был вид человека, перед которым без
конца возникали огромные, можно сказать, непреодолимые препятствия, но
видеть, что и за пределами жизни он столкнулся с вещами, которые его
тревожили, было больно.
одной царапины. Она выглядела грубой и здоровой, или, по крайней мере,
была здоровой до недавнего времени. При более тщательном исследовании
можно было обнаружить сетку очень тонких морщин, из чего следовало, что
ему больше, чем тридцать с небольшим, как она предположила при первом
знакомстве. Он был похож на мужчину, обладающего прекрасным здоровьем, в
прекрасной форме, которому вполне могло быть даже далеко за сорок.
вещь. Оказалось, это автомат по продаже кока-колы. Причем было непохоже,
что он стоял тут всю жизнь: вилка не была включена в сеть, а аккуратная
табличка извещала, что автомат временно неисправен. Было такое
впечатление, будто кто-то просто занес его сюда по ошибке, а теперь,
наверное, ходит и повсюду разыскивает комнату, в которой он мог его
оставить. Его глянцевая красно-белая панель пялилась на комнату, никак не
объясняя своего поведения. Единственная информация, которую он сообщал
внешнему миру, это то, что в отверстие в нем можно было опускать монеты
самого различного достоинства, а в выемке для кружек можно было получить
напиток любой емкости, если бы он был исправен, каковым в данный момент он
не был.
странный.
сундуках ее подсознания послышалось неутомимое, неугомонное шуршание.
Шум явственно слышался в комнате - от ударов, царапанья и приглушенного
хлопанья крыльев. Шум то нарастал, то стихал - как ветер, но в своем
полубессознательном состоянии Кейт не сразу могла определить, откуда он
исходит. Наконец взгляд ее упал на шторы. Она смотрела на них с
беспокойством и нахмурясь - как пьяный, который силится понять, почему
дверь танцует. Шум шел оттуда. Она нерешительно приблизилась к шторам и
раздвинула их. В окно бился огромный орел с кругами на крыльях. Он
таращился своими огромными желтыми глазами и бешено долбил клювом по
стеклу.
конце коридора с окошками, похожими на иллюминаторы, распахнулись, и
оттуда появились две фигуры. Их руки проворно подхватили Кейт как раз в
тот момент, когда она, безнадежно запутавшись в трубках от капельницы,
начала, описывая круги, медленно сползать на пол.
полчаса спустя появилась фигура поразительно, раздражающе маленького роста
в нелепо сидящем, непомерно большом для нее белом халате, увезла на
каталке мужчину-великана из палаты, а затем через несколько минут
вернулась за автоматом по продаже кока-колы, но Кейт так и не приходила в
сознание.
освещавшими комнату. День казался вполне обычным и спокойным, но Кейт все
еще не могла успокоиться.
3
домов в Северном Лондоне, и осветило фигуру безмятежно спящего мужчины.
вторжение света не могло ее преобразить. Солнце медленно ползло по одеялу
и простыням, словно боясь наткнуться на что-то, крадучись скользнуло к
краю постели, быстро пробежало по некоторым предметам, встреченным на
полу, робко поиграло с шариками пыли, на мгновение задержалось на чучеле
летучей мыши, висевшем в углу, и убежало.
того, и за все это время спящая фигура едва ли пошевелилась.
не больше, чем когда он зазвонил без двадцати пяти семь, затем снова без
двадцати семь, опять без десяти семь, а потом непрерывно в течение десяти
минут, начиная с без пяти семь, после чего погрузился в долгое и полное
особого значения молчание, прерванное лишь воем сирены полицейской машины
на близлежащей улице около девяти часов, звуками клавесина XIX века около
девяти пятнадцати и выносом его же судебными приставами в десять с чем-то.
Ни для кого ничего необычного в происходящем не было - люди, которые
приходили сюда, привыкли находить ключ под ковриком около двери, а
человек, который спал, привык спать, не слыша этого. Выражение "спать сном
праведника" к нему, пожалуй, не подходило, если только не имелось в виду,
что засыпал он мгновенно, но одно можно было сказать совершенно
определенно: он спал как человек, который, стоит ему забраться в постель и
выключить свет, не будет растрачивать время попусту, занимаясь всякой
ерундой.
Людовик XIV, к примеру, нашел бы, что в ней недостаточно солнечно и мало
зеркал - она бы ему совсем не понравилась. Он пожелал бы, чтоб отовсюду
были убраны носки, а также пластинки, а может быть, даже приказал бы сжечь
помещение дотла. Микеланджело испытал бы страшные муки при виде ее
пропорций, которые не только не были величественными, но лишены и
сколько-нибудь заметной гармонии или симметрии, за исключением той, что во
всех частях комнаты содержалось примерно равное количество немытых
кофейных кружек, ботинок и полных до краев пепельниц, которые начинали уже
совмещать свои обязанности друг с другом.
бы Рафаэля Санти скорее откусить себе руку, чем использовать его, а если б
комнату случилось увидеть Геркулесу, то полчаса спустя он вернулся бы
туда, вооружившись судоходной рекой. Короче, это был самый настоящий
притон, которому, по всей видимости, суждено было оставаться таковым до
тех пор, пока владельцем его продолжал оставаться мистер Свлад, или Дирк
Джентли, урожденный Чьелли.
головы, но вот откуда-то из середины ложа показалась вылезшая из
постельных принадлежностей рука, и пальцы легкими постукивающими
движениями стали нащупывать что-то на полу. Хорошо зная маршрут, они
удачно обогнули миску с какой-то гадостью, которая стояла там еще со
Лукьяненко Сергей
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Василенко Иван
Марко Джон
Куликов Роман