Чтение 4–й страницы книги ~Комната для гостей~

- Почему вы избрали для проникновения в наш мир именно эту комнату? -
спросил я.

- Мы ничего не выбирали. Просто наша лаборатория геометрически
совпадает с ней. Вероятно, из соседнего зала мы попали бы в другое место.

- В лес бы вы попали, - сказал я. - Тебе не кажется, что вероятность
нашей встречи была более чем сомнительна?

- Конечно, - согласился Лен. - Мы можем проникать к вам только
статически. Минус-поле не предполагает динамических переходов. Вопрос
транспозиции еще в стадии разработки.

- Минус-поле?

- Ну, если хочешь, переходное поле. Его впервые применил к
нуль-переходу Дан Лоер. А разве вы идете другим путем?

Я кратко объяснил ему суть наших поисков. Когда я упомянул о высоком
вакууме, он перебил:

- Вакуум Аллая? Понятно. Но ведь он совсем не исключает минус-поля. Как
же вы подойдете к транспозиции?

Мне показалось, что я глохну. Лен продолжал говорить, а мой мозг не
воспринимал понятий. В чем смысл транспозиции? Какова природа минус-поля?
Что такое квазистатус? Мне оставалось только хлопать ушами - ведь у меня
не было ретранслятора.

Должно быть, Лен понял это и умолк.

- Не смущайся, - добавил он утешающе. - Непреодолимых трудностей нет.

Я вздохнул.

- А почему вы появляетесь только по ночам? - спросил я только для того,
чтобы не молчать дальше.

- Почему по ночам? - удивился Лен. - У нас день.

- Стало быть, встречное время предполагает такую несовместимость, -
вслух подумал я.

- Безусловно. Ваш мир не полностью зеркален нашему.

- Значит, ваша лаборатория...

- Находится совсем не там, где у вас эта комната. И наше время, и наша
география отличны от ваших.

- Вы знаете нашу географию?

- Узнаем в конце концов. Как и все о вашем мире. А вы - о нашем.

Мне не хотелось ждать новых встреч, я торопился узнать побольше:

- Подожди. Хотя бы вкратце: ваша планета тоже Земля?

- Разве дело в названии?

- Что значит иная география? Другие материки и моря?

- У нас три больших материка, которые занимают примерно треть планеты,
остальные две трети - океан, теплый у экватора и холодный к полюсам.
Вероятно, как и у вас.

- И на трех материках разные государства?

- У нас нет понятия "государства". Человечество управляется советом
лучших людей планеты. - Лен помолчал и неожиданно спросил: - А почему у
вас в комнате нет никаких приборов?

Я мысленно перенес свою лабораторию в этот средневековый замок. Стало
смешно.

- Это не моя комната, - сказал я. - И все здесь очень далеко от науки.
Даже этот единственный прибор. - Я указал на забытый кем-то на камине
прибор для бритья.

- Как же мы будем... работать? - впервые испугался Лен.

- Не беспокойся. Уже завтра к вечеру здесь будет столько не верящих в
привидения физиков, что не забудь ретранслятор.

- О, это самое легкое, - счастливо улыбнулся Лен. - А теперь мне пора.
Слышишь?

Где-то за его спиной вспыхнул радужный глазок и загудел зуммер. Звук не
был похож на то шмелиное жужжание, которым сопровождалось появление
"призрака". То было тревожное гудение, напоминавшее об опасности.

- Что это?

- Энергия на пределе. Нужно отключить поле. Кстати, я так и не знаю
твоего имени.

- Андрей, - сказал я.

- Андрей, - медленно повторил он. - Трудное имя. Но я запомню. До
завтра, Андрей.

Светящаяся завеса между нами стала темнеть. Снова появились серебристые
искорки, сплетавшиеся в какой-то замысловатый узор. Гудение нарастало,
заполняя комнату, и неожиданно смолкло. А из невесть откуда вновь
возникшего зеркала на меня взглянули мой курносый нос и глаза, затаившие
чудо открытия. Не моего открытия, не мной подготовленного, но я увидел то,
что не видел ни один человек на земле.

Я подошел к окну. Где-то за лесом уже всходило солнце, размывая сырую
шотландскую ночь, полную "странных вещей".

Наконец мой "воксхолл" выбрался на асфальт шоссе, оставив далеко позади
макбетовский замок. Исправить машину оказалось не так уж трудно, и Родгейм
отлично справился с этим.

Любопытно началась и окончилась наша встреча. Я не поверил его рассказу
о привидениях, он не поверил моей истории о встрече с ними. Выслушал он
меня, ни разу не перебив и все более мрачнея. Когда я закончил, он долго
молчал, пожевывая сигарету и стараясь не глядеть на меня.

- Не верите?

- Не люблю мистификаций.

- А когда к вам обратятся по этому поводу английские физики, вы тоже
сочтете это мистификацией?

- Не обратятся ко мне английские физики. Вы просто посмеетесь с ними
над глупым шотландцем, поверившим в привидения.

- Послушайте, Родгейм, - рассердился я. - Вы способны разговаривать
серьезно или нет?

Он все еще недоверчиво пожевал губами и не ответил.

- Вы можете верить в привидения и не верить в антимир, это в конце
концов ваше дело. Но у вас в замке в комнате для гостей необходимо
поставить самый сенсационный научный эксперимент нашего века. Подумайте не
только об интересах науки, но и о ваших собственных интересах, о будущей
мировой славе вашего родового поместья! Завтра к вам явятся первые гости
из гартмановской лаборатории. Они, вероятно, тоже не поверят в привидения,
пока лично с ними не встретятся. Но эту встречу вам надлежит устроить и
всячески ей способствовать.

Так я убедил Родгейма. И когда он, измазанный в масле, вылез из-под
машины, оставленной мною в лесу, он все еще бормотал, пожевывая давно
потухшую сигарету:

- Антимир? Я и не знал, что это такое. А родгеймовский бекон? Вы
представляете теперь, как пойдет родгеймовский бекон?!

Таким я и запомнил его: грязный, счастливый, он махал мне гаечным
ключом и кричал: "Возвращайтесь скорее! И везите всю вашу ученую братию!"

Я представил себе саркастическую физиономию Грейвса, немое изумление
толстяка Гартмана, ледяное недоверие Эмили Кроуфорд - единственной
женщины, занимающейся дискретным пространством. Ничего-ничего, я силком
притащу их к Родгейму - пусть сами встретятся с Леном. Зато потом их
оттуда не выманишь. Я представил себе газетный бум, пресс-конференции,
встречу с соотечественниками в Москве. Я представил себе макбетовский
замок, отремонтированный и модернизованный, с медной доской у калитки:
"Замок Родгейм. Лаборатория по исследованию дискретности пространства.
СССР - Великобритания". Я представил себе...

Нет, здесь я поставлю точку. Говорят, Архимед, открыв свой закон, с
криком "Эврика!" бегал по улицам Сиракуз. Я тоже кричу: "Эврика!" - и
выжимаю предельную скорость моей "старушки". Мечты так дерзки, что
кружится голова и ветровое стекло застилает мираж. Он начинается дорожным
жестяным указателем с надписью: "Ардеонейг, 10 миль" - и ведет к трем
далеким материкам за светящейся завесой в комнате для гостей.