тему "В жизни всегда есть место подвигу". Генеральная репе-
тиция перед выпускными экзаменами.
ческий звон. Перемена закончилась.
вел.
залетного представителя Инюрколлегии.
Иди, Павлик, учи уроки, слушайся педагогов, а в три часа жду
тебя на этом месте. Чтоб как штык.
наглым кавалерийским наскоком, а главное - заинтриговал, за-
цепил тайной.
лее что корты сегодня заняты: мастера "Спартака" проводят
внеплановую тренировку. Все. - Повернулся и пошел прочь, не
дожидаясь новых возражений.
- не театр, третьего не давали.
густо намазанную сливочным маслом, запил ее крепким чаем,
подобрал со стола в горстку крошки арахиса, закинул в рот,
пожевал. Потом вошел в комнату на новых ногах, вынул из ящи-
ка серванта тетрадь в клеточку, карандаш, надел пиджак - и к
выходу. Зачем ему понадобились письменные принадлежности, он
не ведал. Просто подумал: а не взять ли? И взял: ноша карман
не тянет.
совсем не по-русски, но трудновато иначе определить механику
передвижения Коновалова в пространстве: ноги и впрямь каза-
лись ему чужими, приставленными к дряхлому телу для должной
устойчивости и скоростных маневров.
бя на стройке, смертельно просквозило его на девятом этаже
строящегося в Чертанове дома, продуло злым ветром толкового
каменщика Сеньку Пахомова, когда его бригада бесцельно ждала
не подвезенный с утра цементный раствор. Температура вчера
вечером чуть не до сорока градусов доползла, мерзкий кашель
рвал легкие, и не помог пока ни бисептол, прописанный район-
ной врачихой, ни банки, жестоко поставленные на ночь женой
Иркой.
тумбочке у кровати таблетки, литровую кружку с кислым клюк-
венным морсом и веселый журнал "Крокодил" - для поднятия
угасшего настроения. Да еще записку оставила, в которой обе-
щала отпроситься у начальницы с обеда.
Сенька, безмерно себя жалея. Решит небось вредная начальница
почтового отделения, в котором трудилась Ирка, что снова за-
пил, загулял, забалдел парнишка-парень, шалава молодой, что
не домой надо Ирке спешить, не к одру смертному, а в вытрез-
витель - умолять милицейских, чтоб не катили они телегу в
Сенькино стройуправление.
утра себя хреново почувствовал, сам бригадир ходил с ним в
медпункт и лично видел раскаленный Сенькиным недугом градус-
ник. "Лечись, Семен, - сказал ему на прощание бригадир, -
нажимай на лекарства, а то сам знаешь - конец квартала на
носу".
чем бригадира. Бригада тянула на переходящий вымпел, попахи-
вало хорошей квартальной премией, и то, что один боец выпал
из боевого строя, грозило моральными и материальными непри-
ятностями. Вопреки мнению старика Коновалова, Сенька Пахомов
любил не только пить "фруктовое крепленое", но и растить
кирпичную кладку, что, к слову, делал мастерски - споро и
чисто. У него, если хотите знать, даже медаль была, получен-
ная три года назад, когда - тут следует быть справедливым! -
Сенька пил поменее.
ла. Сенька иногда думал: неужто до сих пор любит она его?
Думал так и сам себе не очень верил, зябко понимал: терпит
его из-за Наденьки. Да и то сказать, получал Сенька прилич-
но, до двухсот пятидесяти в месяц выходило. Плюс Иркины де-
вяносто - сумма!
на лето в Таганрог, к теплому морю, к Иркиным родителям.
бисептола запил теплым морсом, стряхнул градусник и сунул
его под мышку, заметив время на будильнике: тридцать пять
минут первого...
кого из дружков принесло? Нашли время, сейчас ему только до
выпивки - о ней и подумать тошно.
незваные знают, что Семен Пахомов не сачкует, а вправду за-
болел. Но за дверью оказался не очередной алкореш, а совсем
чужой, незнакомый парень в белой куртке и в джинсах, по виду
не то из управления, из месткома, не то адресом ошибся.
что за парень такой? Что за дело у него? Да и не из алкашей
вроде, нормальный такой паренек, чистенький, ухоженный.
к лучшему. А ты не болтайся голый, дуй в постель, я дверь
замкну.
его за талию, как раненого, и повел, приговаривая:
дем. Коалиция!
ник, а парень заходил по комнате от окна к Сенькиному одру,
ловко, как слалбмист, обходя стол и стулья.
у Сеньки никаких лишних сил не было, чтобы чему-нибудь удив-
ляться; он вытащил градусник, глянул на него и мрачно, с
надрывом, произнес:
нако, на градусник. - Тридцать семь и семь. Вылечим в мину-
ту.
кашлем, весь затрясся, как будто в груди у него проснулся
небольших размеров вулкан.
ку, слегка надавил. Кашель неожиданно прекратился, вулкан
стих, притаился. Сенька кхекнул разок для проформы, но па-
рень строго прикрикнул: "Цыц!" - и, приподняв ладони, повел
их над майкой - сантиметрах так в пяти, двигая кругами: пра-
вую ладонь по часовой стрелке, левую - против.
из аптечки, горчичники, но горчичники жгли кожу, а жар от
ладоней парня проникал внутрь, растекался там, все легкие
заполнил и даже до живота добрался, хотя живот у Сеньки не
болел.
чувствовал, что оно притормаживает, почти останавливается, и
кровь останавливает бег, свертывается в жилах, и меркнет бе-
лый свет в глазах, и только жар, жар, жар - вон и одеяло,
похоже, задымилось...
груди перестало, да и болеть она перестала, руки-ноги шеве-
лились, в носу - чистота, никаких завалов, дышать легко -
жив Семен!
пардон за рифму.
семь!