верблюдов терлись друг о друга боками, когда гадатель провозгласил "боги
говорят: хватит!"
его по плечу и славили, хотя новоявленный Абдаллах и не верил в их
искренность.
вы догадались уже и о том, что произошло четырнадцать лет спустя, в
августе 670 года, когда Абдаллах, сын Абд аль-Муталлиба, муж Амины,
возвращался в Мекку из поездки в город Дамаск. Десантники выловили караван
в пустыне, и явились пред взором Абдаллаха, и тот простерся ниц, не зная -
радоваться спасению или печалиться расставанию.
родить со дня на день!
дело, не знает сослагательных наклонений. Было так. И все.
иврите Гольдмарк. Он хотел, чтобы голос звучал равнодушно, и потому на
Мишу не смотрел.
Абдаллах, сын Абд Аль-Муталлиба, - я люблю ее как цветок в пустыне ранней
весной, а любовь всегда рождает мальчиков. Мы хотели сына, как могло быть
иначе?
свою Фатиму? - доктор Гольдмарк не задавал прямых вопросов и тем более -
главного, ради которого вот уже второй час вел неспешную беседу с Мишей,
который, приняв, наконец, как факт свое возвращение в двадцать первый век,
мгновенно состарился лет на тридцать. Перед Гольдмарком сидел не мужчина
тридцати лет, каким он был на самом деле, но старик неопределенного
возраста, лишенный желания жить на этом свете.
скорее, Абдаллах, потому что от Мишки Берковича осталась в этом человеке
разве что оболочка, да и та была не более похожа на оригинал, чем
выцветшая копия на красочное полотно.
Гольдмарк и замер в ожидании ответа.
внушить ему, что Бог един. Я хотел, чтобы курайшиты поняли, в чем истина
мира, чтобы они перестали поклоняться идолам, как сделали это евреи
гораздо раньше. А ты... вы...
сменилась мгновенной тоской - он вспомнил любимую свою Амину, оставшуюся
вдовой, и отца своего с матерью, и братьев с сестрами, и Мекку вспомнил
он, город юности с шумным базаром и храмом Кааба, и перевел взгляд за
окно, где белели иерусалимским камнем кварталы Рамат-Эшколь. Он понимал
смысл слова "навсегда", но смириться не мог.
самому себе, чем к Моше Берковичу, равнодушным взглядом смотревшему на
плывущие к близким горам городские кварталы, - ты передал своему сыну по
наследству то, что мог. Он привел людей к единому Богу. Аллах - имя ему.
конца дней. Зачем мне жить теперь? Все - прах...
играть на скрипочке. Историю он знал плохо. Историю Ислама не знал вовсе.
В школах Кривого Рога ее не изучали.
иерусалимском квартале Рамат Эшколь. По метрикам, хранящимся в архивах
Министерства внутренних дел, ему сейчас двадцать четыре года. На самом
деле прожил он тридцать восемь. Выглядит на пятьдесят, а после очередной
бессонной ночи - на все семьдесят.
месяца. Тогда Моше оживляется, в глазах его появляется блеск, и он
рассказывает гостю о своей жизни. Той жизни - не этой.
это знаю. Теперь знаете и вы.