рассмеялась Эльза.
явно ведет какую-то большую игру.
обстоятельствах?
катастрофы...
смерть Готлиба не случайна? Собака! Что, если собака действовала по
необъяснимому внушению? Если я не ошибаюсь, Штирнер в своей научной
работе как раз занимался вопросами внушения и передачи мыслей на
расстояние... Вы знаете, какие чудеса он проделывает со своими собаками?
Помните вечером, когда мы возвращались с прогулки, Фальк подбежал к
вам...
загрызут нас?..
охотятся на более крупную дичь. Но какую пользу извлечет он из смерти
Готлиба? Этот странный человек окружает себя глубокой тайной. Вы знаете,
мы с ним служим более года и каждый день видимся, но ни я, ни кто-либо
другой никогда не были в его комнате. Что он там делает? Какие замыслы
обдумывает он в тиши?..
Себастьяна я не уступлю!
хозяина.
старичок, в очках в черной черепаховой оправе. Он был большой формалист
и категорически отказался сообщить наследникам что-либо о содержании
завещания до его вскрытия. И теперь Готлибы с невольным волнением
смотрели на толстый портфель нотариуса, скрывавший тайну наследства.
Нотариус не спеша извлек из портфеля пакет, предъявил его для обозрения
целости печатей, вскрыл и начал читать.
Готлибу, с выделением довольно крупной суммы фрау Шмитгоф и более мелких
- старым служащим.
лица вдруг вытянулись, когда нотариус среди наступившей тишины сказал:
осмотра печатей он вскрыл и огласил и второе завещание, сделанное всего
за месяц до смерти Карла Готлиба.
благоприобретенное движимое и недвижимое имущество, в чем бы оно ни
заключалось, завещаю в полную собственность служащей у меня
стенографисткой Эльзе Глюк. По личным обстоятельствам, я не могу открыть
мотивы, по которым я лишаю моих родственников наследства и передаю его
Эльзе Глюк, но дабы первые не оспаривали судебным порядком завещанных ей
прав у последней, укажу, что к этому побудили меня: 1) одна услуга,
оказанная мне Эльзой Глюк, - услуга, о которой я не буду говорить, но
ценность которой не покрывается даже оставленным капиталом, и 2)
некоторые обстоятельства совершенно личного характера, заставившие меня
вычеркнуть брата моего, Оскара Готлиба, из списков близких мне людей..."
подсчету, определяется в два миллиарда, - закончил нотариус.
свистом дышал широко открытым ртом, нервно перебирая пальцами. Казалось,
его поразил удар.
на его лице.
- Ложь! Обман! Преступление!.. Мы этого так не оставим! Здесь все
мошенники!
долг. Вы можете оспаривать завещание законным порядком, если находите
его неправильным. А пока я принужден передать его наследнику.
передал ей завещание.
ей или плакать. И только нотариус и Штирнер сохраняли спокойствие.
бросились на помощь.
Глава 4
СЧАСТЛИВАЯ НЕВЕСТА
учреждена опека, причем Оскар Готлиб добился того, что опекуном был
назначен он. Поэтому Готлибы остались жить в доме покойного банкира, и
молодой Рудольф Готлиб по-прежнему держался с независимостью будущего
владельца, твердо надеясь, что правосудие "восстановит права законных
наследников".
служащих. Поэтому на другой день после вскрытия завещания к работе
вернулись все, не исключая и Эльзы.
сюда?
Эльзу в сторону, Зауер сказал:
собираясь с мыслями.
способность связной речи. Или я подозревал Штирнера в преступлении
неосновательно, или.., или он опаснее, чем я думал... Но одно для меня
ясно, что между мною и вами воздвигается неодолимая преграда... Вы
уходите от меня, Эльза!
знали о том.., счастье, которое ожидало вас?
подчеркнул Зауер, - услуге Карлу Готлибу, которая оценена им выше всех
его богатств?
приложил руку к своему разгоряченному лбу.
впрочем, я уже сам не уверен в этом, - допустим, он как-нибудь повлиял
на старика Готлиба, ловко убедил его в этой несуществующей услуге,
которая будто бы обязывала Готлиба быть вам благодарным... Но почему
Штирнер тогда не употребил завещание на свое имя? Или... - Зауер вдруг
весь как-то выпрямился, и лицо его исказилось болью. - Простите, Эльза,
но я должен задать вам еще один крайне щекотливый вопрос: может быть,
между вами и Карлом Готлибом были близкие...
что я вне себя... Мне приходят в голову совершенно нелепые мысли. Ах,
это такая пытка!.. Я должен сразу высказать вам все мои сомнения, они
мучили меня всю ночь. Чего я не передумал!.. Я думал, может быть, вы..,
дочь Готлиба...
и являетесь только ширмой для него...
так резко, открыто, в лицо, будут говорить и уже говорят за вашей
спиной. Неужели вы не понимаете, что это завещание бросает тень на ваше
доброе имя?
но всякому терпению есть конец. Если в вас говорит даже безумие, то.., я
не переношу таких форм безумия. Кто дал вам право оскорблять меня
безнаказанно?
подозрений... Откуда они? - Зауер замолчал и устало опустил голову.
Ведь поймите, Отто, что в наших отношениях ничего не изменилось, и я не
понимаю, о какой стене вы говорите.