Чтение 4–й страницы книги ~Снежные волки~

- Подожди немного, - сказал Чани. - Пока еще не вполне ясно, до чего
додумались эти толстопузые лавочники. Но в любом случае - ничего хорошего.

Хани неодобрительно покачал головой. В последнее время брат стал
очень нервным, раздражительным. Ему ничего не стоило вспылить по самому
пустяковому поводу, и разговаривать он начал резко и сварливо. Даже говоря
сущую правду, Чани выбирал наиболее оскорбительную форму для выражения
своих мыслей.

В окно было видно жирное, чадящее пламя факелов - во время туманов с
огнем ходили и днем, но сейчас это не было вызвано необходимостью.
Готовилось что-то иное. Влажно поблескивали плащи, мокрое железо кирас и
шлемов, долетали невнятная брань и лязг оружия. Чани сморщился, отчего
стал похож на оскалившего клыки волка, посмотрел на суету, а потом вдруг
сказал брату:

- Я выйду, поговорю с ними. А вы пока подготовьтесь уходить.

- Я с тобой, - сунулся было Хани.

- Я сказал: готовьтесь уходить, - жестко повторил Чани. - На этот раз
нам придется иметь дело не с перепуганными стражниками, а с толпой. Это
может совсем иначе кончиться.

Рюби, тоже подошедшая к окну, спросила:

- Мне только кажется, или действительно стоит туман?

- Какой туман? - желчно бросил Чани.

Но Хани, приглядевшись внимательней, подтвердил:

- В самом деле, я различаю какую-то зеленоватую дымку.

- Зеленую? Ты не ошибаешься? - встревожилась Рюби.

- Да. Точно зеленую.

Чани прищурился и тоже наконец заметил тончайшее салатное марево,
наполняющее воздух. Он нехотя признался:

- И я вижу.

- Тогда нам действительно надо бежать, - решительно сказала Рюби. -
Именно бежать. Я не могу всего объяснить, но поверьте мне. У нас нет
лишнего времени.

- Я попытаюсь их немного задержать, - криво усмехнулся Чани. - Но
только вы не мешкайте понапрасну.

Он оценивающе оглядел коллекцию железного лома, стараниями Хани
украшавшую стены, и выбрал тот же короткий меч, с которым совершил
предыдущее путешествие. Чем-то он ему полюбился, хотя на стене висели
более грозные с виду сабли и ятаганы. Спрятав меч под полой куртки, Чани
спустился по лестнице к входной двери.

Когда дверь затрещала под градом ударов, он уже стоял наготове,
осторожно прислушиваясь. Хорошо знакомый капитан городской стражи,
внушительно надувая щеки и топорща усы, распахнул дверь и отпрянул, словно
налетел на острие копья. Чани приятно улыбнулся ему, но капитан неподкупно
закрыл глаза и на всякий случай сделал еще шаг назад. Натолкнувшись спиной
на скрещенные алебарды стражников, он остановился и открыл глаза.

- Что вам угодно? - сладким голосом спросил Чани.

Капитан повертел головой, убедился, что стража рядом и ему на помощь
придут незамедлительно, серьезно откашлялся и произнес:

- Постановлением уважаемого городского магистрата вы объявляетесь вне
закона.

- Даже так? - удивленно поднял брови Чани. - За что же?

- Так и только так! - Капитан выглядел одновременно и страшно важным,
и страшно напуганным. - Ваша вина доказана полностью и неопровержимо.
Постановлением магистрата вам приговорено отрубить головы. - Капитан
опасливо втянул свою поглубже в плечи, хотя на нее никто не покушался. -
Однако наш магистрат столь же милостив, сколь и всемогущ. В неизмеримой
милости повелено было заменить усекновение головы пожизненным изгнанием.

- Очень приятно, - мило улыбнулся Чани. - Однако все это уже было.
Хоть скажи, что же на этот раз нам поставили в вину?

Капитан еще раз откашлялся, будто в горле у него пересохло, подкрутил
усы, посмотрел на собравшуюся толпу и почувствовал себя очень смелым.
Занудно-канцелярским голосом он начал перечислять:

- Во-первых: неуважение к городской власти, выразившееся в оказании
неповиновения и сопротивления городской страже в лице меня. Во-вторых:
употребление на территории великого и славного Акантона чужемерзкого
колдовства, выразившегося в пугании огнем городской стражи в лице
опять-таки меня и обжигании ее таковым же. В-третьих: проведение в город
чужестранцев без выданного на то разрешения городской стражи в лице снова
меня. В-четвертых: оскорбление и бунт против высокого сюзерена и
покровителя Акантона Славного - Морского Короля.

- Но ведь Морской Король бежал в Сумеречные Земли, - удивился Чани. -
Что вам теперь до него?

Услышав это, капитан обрадовался.

- Ага! В пятых, последних и самых главных! Покушение на священную
особу Повелителя и Господина!

- Но ведь он уже никакой не повелитель и не господин, - спокойно
разъяснил Чани, пытаясь прикинуть: успел ли брат собраться. - И не был он
им никогда. Почему вы так упорно цепляетесь за него? Наоборот, радоваться
нужно, что возрождается великий и славный Акантон, Свободный Акантон.

Капитан озадаченно замолчал. Зеленоватая дымка стала гуще, в воздухе
отчетливо запахло какой-то заморской пряностью: может быть, корицей... Или
чем-то похожим. Сдвинув шлем на нос, капитан почесал затылок, потом
аккуратно водворил шлем на место. Наморщил короткий, пуговичкой, нос и
наконец с убежденностью попугая произнес:

- Ты еще глуп. Ты еще слишком молод и слишком глуп, чтобы понять
смысл происходящего. Свободный Акантон? Ха. Свободный город... На что он
способен? Первый же король, который захочет, который не почтет за труд
заняться этим, сорвет знамя с серебряными львами с городских башен. И горе
побежденным! Нет и не может быть свободы для города. Можно быть великим
только в составе великой державы, под рукой могучего властелина. И наша
свобода - это свобода найти себе господина!

Произнося это, капитан мерно раскачивался, полузакрыв глаза. Мертвые
оловянные белки тускло блестели из-под век. По мере того, как он
произносил эту тираду, Чани медленно бледнел, на скулах у него заиграли
желваки.

- Значит, без господина нельзя? - переспросил он.

- Нельзя, - деревянным голосом ответил капитан.

- Но ведь вы выбрали не того господина. Морской Король совсем не так
силен и могуч, как вам кажется.

- Господин всегда силен и могуч.

- С-собака! - зловещим свистящим голосом заговорил Чани, не выдержав.
- Ты соскучился по хозяйской плетке? Жалкая тварь! Я доставлю тебе это
удовольствие здесь и немедленно, не нужно искать господина за тридевять
земель. Я сам поколочу тебя! - и он резким движением выхватил спрятанный
меч.

Капитан шарахнулся назад, сбив с ног одного из стражников. Но,
оказавшись за спасительной щетиной наклоненных алебард, завопил, срывая
голос:

- Стража! Вперед! Убейте этого мятежника и колдуна! Убейте!

Однако стражники не спешили, продолжая переминаться с ноги на ногу.
Напоминание, что Чани колдун, не прибавило им смелости. Капитан взвыл:

- Арбалеты!!

В задних рядах толпы почувствовалось движение, было похоже, что
половина зевак пытается удрать, а вторая половина стремится подойти
поближе, чтобы не пропустить увлекательного зрелища. В результате они
помешали друг другу, и никто не двинулся с места.

- Арбалеты же!! - истошно надрывался капитан.

Чани стоял настороже, держа обнаженный меч в опущенной руке. Левой
рукой он держался за дверь, готовый в любую секунду захлопнуть ее. В
воздухе мелькнули несколько камней, зазвенели разбитые стекла. Капитан
предусмотрительно отступил еще на несколько шагов. Наконец смятение
затихло, и поверх голов продолжавших застенчиво топтаться на месте
стражников высунулись тупые рыльца арбалетов. Чани мгновенно отпрянул,
одновременно захлопывая дверь, и сразу сильные удары потрясли ее. Но
дубовые доски выдержали и не раскололись, хотя кованое жало одной стрелы
пронзило дверь насквозь. Чани быстро задвинул тяжелый засов и прислушался.

Сначала за дверью было тихо, потом там шумно завозились, засопели, и
как-то враз все заговорили. Зазвучали мясистые шлепки - кто-то плечом
бился о дверь, но старый дуб был рассчитан и не на такое. Окованную
железом дверь можно было пробить разве что тараном. Бессмысленность затеи
дошла вскоре даже до капитана, знакомый голос снова заорал нечто
невнятное. Говорить тихо капитан, кажется, разучился. Потом за дверью
снова завозились, зашушукались, из общего гомона пробивались отдельные
слова: "Ломать... Себе дороже... меч... бревно давайте... прикончат
ведь... колдунья... огонь... не выйдет... огонь! Нам же хуже..." Наконец
шум смолк, и до Чани долетел искаженный голос капитана:

- Тащите факелы! Сожгите крыс в гнезде, нам хлопот меньше будет.
Советники магистрата только спасибо потом скажут. Эй, там! Факелы! Живо!

Ждать больше было нечего. Чани бегом бросился наверх, в большую
комнату. Сквозь разбитые стекла по комнате гулял сырой холодный ветер,
несущий зеленоватые клочья. Пряный запах стал резким, почти неприятным.
Хани, с напряженным лицом, прижался к стене рядом с выбитым окном,
осторожно выглядывая на улицу.

- Пора уходить! - из дверей приказал Чани, но брат не шевельнулся,
словно не слышал приказа.

По потолку лихорадочно заплясали красные отблески, явственно потянуло
гарью. Гомон толпы стал громче.

- Ого, - тихо, как бы про себя, сказал Хани. - Этого я не ожидал.

Пригнувшись, чтобы его не было заметно в окне, - получить в бок
стрелу ему совсем не хотелось, - Чани перебежал к брату и дернул его за
руку.