Чтение 4–й страницы книги ~Возвращение Вещего Олега~

- Да не в лысые, а в полубокс!

- Я покончу с собой! - заорал князь. - И с тобой! - он показал
пальцем на одного из парикмахеров.

Тот подумал и сказал: - А, леший с ним. Помыли - и то слава богу. Вон
с попа настригли, за двоих отчитаемся.

Они пшикнули в Олега пахучей жидкостью, повернулись и ушли, оставив
князя в зале ожиданий. Через несколько минут к нему присоединился коротко
подстриженный Спартак.

- Сидишь? - спросил Спартак.

- Сижу, - честно ответил Олег.

- Хватит сидеть, пойдем посмотрим, что на ринге делается.

Олег не знал, что такое ринг, но выбирать не приходилось.

Когда друзья подошли к Большому Рингу, здесь уже шло объявление пар.

- Это тебе не командные соревнования, - озабоченно сказал Спартак, -
Личный зачет, чтоб его... Сам за себя, лицом к лицу! Зато все честно,
никаких подвохов. Справедливость! Люблю...

- Следующая пара, - объявил дикторский голос. - В красном углу ринга
мастер спорта по айкидо, основатель школ Страуса, Зеленого пингвина и
Спящей обезьяны в Пекине, Шанхае, Сеуле и Фергане, великий боец своего
времени. В синем углу ринга мастер спорта по пулевой стрельбе.

В красному углу обреченно и вяло медитировал айкидист.

- Гляди, гляди... - Спартак толкнул Олега и тот увидел, как по
ковровой дорожке к синему углу ринга ковыляет седой, но еще крепкий дедок
в черном блестящем смокинге и со старинной берданкой на плече. - Ветеран
соревнований! - шепнул Спартак Олегу. - Старый уже, руки трясутся, а
скольких матерых волков уложил...

- Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять... - мурлыкал
дед под нос детскую песенку, не спеша приближаясь к синему углу. Из
кармана у него выглядывал конец очень толстой золотой цепи. Под ее немалым
весом штаны у деда одним боком сползали.

- Что это у него? - удивился Олег.

- Цепь. Золотая, - с расстановкой и уважением произнес Спартак.

- А чего с собой таскает?

Спартак развел руками:

- Богатый...

- Ага! - Олег сдвинул брови и со значением добавил: - Патриций.

Забравшись в угол, дед снял берданку, посмотрел через ствол на
айкидиста и любовно подышал на затвор.

- Слышь, дед, - забормотал айкидист, - ты мне в ногу стрельни, а я
тебе потом ящик шампанского выставлю.

Старик сочувственно улыбнулся. - У мене, сынок, твое шампанское в
писсуаре в сливном бачке содержится. И в аквариуме. Для рыбок. Только
дохнут они. Каждый день меняю. Вот ведь рыба безмозглая - а жаль божью
тварь, - дед заметно погрустнел. - Как глаза повылупливают - так у мене на
душе и засвербит.

Тут же на ринге суетился фоторепортер. Он сфотографировал айкидиста и
уже готовую фотографию подарил деду на память.

- Спасибо, - поблагодарил дед. - Подскочи, сынок, сегодня вечерком ко
мне домой. С ведерком. Я тебе за труды маненько рыбки из аквариума
отгружу.

Фотограф исчез. Прозвучал артиллерийский залп трехсекундной
готовности, дед вскинул берданку, прицелился и с ударом гонга нажал на
спусковой крючок. Айкидист упал. А дед, широко раскрыв рот и выпучив
глаза, разглядывал свое ружье. Оно не выстрелило. Впервые за двадцать лет
испытанная берданка дала осечку. В это время неубитый айкидист пришел в
себя. С демоническим смехом он принялся скакать в своем углу, временами от
радости теряя сознание. Вдруг он замер в неестественной позе и пристально
посмотрел на деда.

- Шампанское в бачке, говоришь? На память, говоришь? - Он жестом
подозвал фоторепортера. - Вот этого пня старого в анфас, профиль и со
спины. - Он направился к деду. - И побыстрее!

Народ вокруг обрадовался, зашумел.

- Гаси, гаси его, старого!

- Убей изверга!

- Экспроприация экспроприаторов! - крикнул Спартак.

- Это ты чего? - спросил Олег.

- А это он его сейчас убьет, а цепь себе заберет.

Зал находился в предвкушении справедливости.

Но что-то было явно не так. Изуверы-зрители начали переглядываться,
постепенно замолкать, и в наступившей тишине вдруг раздался жалобный стон.
Дед сидел в своем углу ринга, раскачивался из стороны в сторону и заводил
какую-то невероятно грустную, прощальную мелодию. Еле слышная вначале, она
набирала силу.

Ой ты гой-еси, мухобой-трава,

Разрослася ты, нету моченьки,

А срубить тебя нету молодца,

Нету молодца в чистом полюшке,

Увела его тяжкая долюшка.

Дева плачет по нему, убивается,

Дева писаная раскрасавица,

Третья ночь уже как не спит она.

Ой ты гой-еси, мухобой-трава.

Что не спится тебе, красна девица?

Аль забота изъела душеньку?

Али думаешь думу черную?

Али стон из-за моря слышится?

Али съела чего-нибудь не то?

Говорит она таковы слова:

"Оттого я сижу и кручинюся,

Что нашло на меня горе-горюшко.

Извела я того добра молодца,

Нету больше его в чистом полюшке.

Я его, змея подколодная,

Продала на чужие игрища,

И пришли за ним чуды-юдища,

Чуды-юдища очень страшные,

И забрали его от меня совсем.

Где же я теперь, горемычная,

Отыщу еще добра молодца,

Чтоб послать его вновь на игрища,

Как о том мне заявка прислана

На двенадцать штук добрых молодцов?"

Ой ты гой-еси, мухобой-трава,

Разрослася ты, нету моченьки,

Не гуляет никто в чистом полюшке,

Увела их всех тяжкая долюшка...

Последние звуки древней былины потонули в слезах. Слезы были горькие,
соленые и искренние.

- Хороша былина, - крякнул Олег, вытирая глаза.

- Хороша, - подхватил Спартак. - Вот в который раз ее слышу, а все
плачу. И ведь не я один - все плачут.

- А... а где дед? - открыв рот от удивления, спросил Олег и показал
на ринг. Там сидел только мокрый от слез айкидист и лежала ржавая
берданка. - Неужто убег?

- А как же, убег, само собой. На то он и ветеран, а не айкидист
зеленый. Но как пел, как пел...

Однако дед не совсем убег. Он тихонько уполз за запасным ружьем, но
теперь уже возвращался, держа в руках новенький, блестящий винчестер.
Айкидист понял свою ошибку, но было уже поздно. Тогда он прибегнул к
последнему шансу: повернулся к зрителям, воздел руки к небу и высоким
голосом завопил:

Ой, попала заноза в пятку мне,

Ой, попала заноза длинная,

Ой ты гой-еси, моя пяточка...

Но это не помогло - его никто не слушал, а Спартак даже презрительно
пробормотал под нос: "Плагиат!"

Когда айкидиста унесли, диктор объявил следующую пару.

- В красном углу ринга - древнерусский князь Олег (Вещий).
Дисквалифицирован за фальстарт.

- Эге, тебя, - хмыкнул Спартак.

Олега вывели на ринг и поставили в красный угол.

- В синем углу ринга, - продолжил диктор, - бывший гладиатор Спартак,
руководитель авторского восстания в Древнем Риме, экс-чемпион Рима.
Дисквалифицирован за фальстарт.

Тотчас появились мальчики для подавания мечей. Они принесли Спартаку
и Олегу по огромному двуручному мечу. На ринг вышел рефери и призвал
участников поединка следовать традициям благородного боя.

Толпа загудела: бой обещал быть славным. Тут и там послышались
отдельные выкрики - изуверы делали ставки.

Прозвучал залп трехсекундной готовности. "Что-то я забыл, -
пронеслось в голове Олега. - Ага! Пора подумать о смерти."

Но о смерти додумать опять не дали. Вместе с ударом гонга на ринг
неожиданно выскочил какой-то коротышка со сморщенным воздушным шариком в
правой руке и ткнул указательным пальцем левой в живот рефери.

- Поворачивай на Турцию, или взорву все к чертовой матери! -
спокойно, но достаточно громко, чтоб его услышали зрители, сказал