Чтение 4–й страницы книги ~Чистильщики~

- Форгаст, я нашел какой-то знак, - шепнул он и голоса из ожерелья
замолчали. - Сложный, мне неизвестный. Стою сейчас в самом центре. Что
делать?

- Не шевелиться, - последовал приказ. - Мы идем к тебе. Ничего не
предпринимай.

Гевиар стоял, не шевелясь. Линии разгорелись до яркого свечения -
чуть ярче, чем пламя факела. Дальше этого дело не пошло. Сам Гевиар тоже
ничего не ощущал. Более того, все охранные приспособления безмолвствовали.

Он ощутил что-то позади себя, но не органами чувств. Что-то
приближалось сзади. Не очень скрываясь - тень ползла по изломанному
трещинами полу, - слабая, но различимая.

Опустить очки на глаза. Вставить тампоны в уши и фильтры в нос.
Прикоснуться к оправе очков, чтобы их активировать. Зажмуриться и медленно
открыть глаза.

Все приобрело контраст и цвета - словно было озарено ярким солнечным
светом. Глаза его не были на это способны. Очки, диковинный сплав магии и
механики, полностью заменяли органы чувств. Глаза, уши и прочее
руководились разумом и были подвержены иллюзиям. Очки не страдали от
этого. Долго носить их не следовало - чтобы не теряли остроту органы
чувств, но против гипноза и вообще любого воздействия на разум они
помогали практически всегда.

Теперь медленно обернуться. Одновременно извлекая серебряную цепь и
ампулу с "жидким огнем".

Что-то бесформенное, собранное из пыли под ногами, весьма условно
похожее на человека, стояло вплотную к нему. Просто стояло. Не будь у него
очков, существо подсказало бы мозгу картину, которая повергла бы его в
полный ужас, в состояние, когда невозможно сопротивляться. Невелик арсенал
оружия у нежити - но вполне применим и безотказен. Гевиар с усмешкой
смотрел на терпеливо ожидающее подобие человека и легонько хлестнул цепью.
Со стоном пыль рухнула неровными грудами. Тотчас же Гевиар увидел - краем
глаза - множество других теней, заплясавших на границе магического знака.

- Я не один, Форгаст, - произнес он тихонько. - Осторожно.

- Понял, Гевиар, спасибо, - голос Форгаста отдавался металлическим
звоном. - Когда скажу "Огонь", зажмуришься.

Гевиар послушно зажмурился, а когда открыл глаза вновь, вокруг стояли
остальные трое. Гевиар дал знак, что с ним все в порядке, и осмотрелся.

И ужаснулся. В очках было видно, как под контуром из синих линий
проступает другой, из желтых. Незавершенный, но явный. И третий контур, из
рубиновых линий, под желтым. И...

- Мама родная, Печати! - ахнул Мондер. - О боги, сколько же их здесь?

- Гевиар, не шевелись и старайся не думать, - Форгаст был бледен.
Блетталон хмуро копался в своем рюкзаке и извлек, наконец, маленький
прозрачный шарик. Форгаст взял его, не глядя и неожиданно рявкнул. -
Экзорцистов ко мне! И чертежников! Срочно! Сорок три-пятнадцать, шесть,
зал с красными стенами! Я совершенно спокоен! Вы прозевали тут Печать, и
не одну!..

- Пройдись по комнате, - сухо произнес голос из пространства.

Гевиар, запертый в душной темной комнатке, уже третий час подвергался
процедуре очистки. В зале обнаружили аж восемнадцать Печатей, поставленных
одна на другую. Когда команда сонных экспертов кончила ужасаться, их
четверку с превеликими осторожностями отправили в "баню" - где он пребывал
до сих пор - и принялись исследовать.

Гевиар ходил, отвечал на вопросы, приседал, прыгал, пил какую-то
гадость... все, что угодно, одним словом. К концу третьего часа он был
зол, как тысяча демонов.

- Чисто, - наконец, сообщил голос. - Выпускайте его.

Форгаст встретил его, такой же взъерошенный и злой. Долго смотрел ему
в глаза и спросил, наконец:

- Что-нибудь еще там было?

- Нет, - ответил Гевиар, и не соврал: он начисто забыл об обломке.

Домой он шел, насвистывая. Наконец-то удалось договориться с отцом
Эвлеры. Замок, он, конечно, не купит. Но на жизнь, достойную ее положения,
хватит с избытком. А там, глядишь, и можно будет покончить с чистками. Все
равно это лотерея. Повезет раз, повезет два...

Полторы мили, отделявшие его жилище от дома Эвлеры пронеслись
незаметно. В ресторанчике напротив начиналась вечерняя жизнь. Фонари на
улицах светились мягким светом, и количество народу на улицах не
убавлялось. Одним расам живется лучше днем, другим - ночью...

У самой двери его дома кто-то заскулил и ткнулся носом в ногу. Гевиар
наклонился - это была Чилька, собачка Эвлеры. Потерялась, что ли? Он
потрепал за ушами забавное толстенькое существо и отворил дверь.

- Заходи, Чиле, не стесняйся, - позвал он собаку. - Переночуешь, а
завтра я тебя к хозяйке отведу.

Собака забежала внутрь и принялась, по своему обычаю, изучать дом,
стуча коготками по полу. Гевиар запер дверь и ощутил, насколько он устал.

Найти собаке что-нибудь поесть, устроить ей место для сна - и на
боковую. Утомительный день.

Насвистывая, он прошел в дальний коридор, где находились кладовые и
кухня. Экономка уже ушла; ужин ждал его на столе.

Он взялся за ручку кладовки, когда что-то насторожило его.

Что? Тишина.

Коготки не скребли по полу. Ну это понятно. Завалилась на кресло, по
своему обыкновению, немытыми лапами. Ну погоди, негодная...

Он открыл дверь кладовки и замер.

Внутри что-то колыхалось и чавкало, источая чудовищный смрад. Ему
померещилось огромное желеобразное тело, шевелящаяся слизь, множество
жадных щупалец.

Пинком закрыл дверь и опустил щеколду. Боги, надо же. Так, собаку в
охапку - и на улицу, вызывать помощь.

- Чиле!.. Ко мне!.. - выбежал в коридор, в руках - кочерга. Первое,
что попалось под руку.

Низкое рычание раздалось с другого конца коридора.

Гевиар осторожно шагнул вперед, приготовившись на всякий случай
ударить.

- Чиле?..

Рычание ближе. Небеса, словно это волкодав, а не крохотная собака
карманного размера. Надо было зажечь свет, подумал он с неприязнью. Теперь
придется подойти вплотную к чему-то рычащему, чтобы осветить весь коридор.
Пока же лишь рассеянный свет с улицы, что отражался от стены за его
спиной, был единственным освещением. Надо же так вляпаться... Совсем
собака от страха ошалела.

Он сделал шаг вперед и увидел ее.

Собака была покрыта такой же шевелящейся слизью, которая померещилась
ему в кладовке. Глаза ей светились красным, набирая яркость. Куски плоти
отваливались от нее и шлепались на пол, оставляя светящуюся дорожку.

Тошнота подкатила к горлу. Гевиар нарисовал в воздухе знак,
отгоняющий нежить и чудище прыгнуло, оставляя за собой кометный хвост из
слизи.

Кочерга рассекла ее, словно горячий нож масло. Тут же Гевиара
вывернуло наизнанку. Едва он совладал с тошнотой, как шаркающие, неровные
шаги донеслись из его спальни.

Он затравленно озирался. Что-то копошилось и скрипело в непроглядном
мраке у двери на улицу. Открыв дверь в прыжке, Гевиар вкатился в кабинет.
Там, хвала всем богам, все было спокойно. А за окном жизнь шла своим
чередом. Шли прохожие, проезжали экипажи. Откуда-то доносились песни,
смех, голоса. А в двух шагах от всего этого стоял человек, которого в
ближайшие несколько минут ждало нечто ужасное.

В кармане что-то нагрелось и начало жечь сквозь ткань.

Гевиар, не спуская глаз с непроницаемого черного дверного проема,
вынул из кармана что-то продолговатое, небесно-синее.

Обломок! Как же я про него забыл? Мрак постепенно вползал в комнату.
Выпрыгнуть наружу? Звать на помощь? Ну да, чтобы все то, что потревожил
этот проклятый кристалл, вырвалось на свободу и напало на всех тех, кто,
смеясь, проходил мимо...

Гевиар лихорадочно вспоминал все, что знал, проклиная себя за то, что
отказался взять комплект спецодежды домой. Побоялся грабителей. А теперь
вот...

Он схватил со стола перочинный нож и, морщась от боли, провел лезвием
по пальцу. Кровью нарисовал у входа в комнату знак. Мрак отпрянул, грозный
рев донесся из его глубины.

Схватив перо, Гевиар написал несколько слов крупными, четкими
буквами, засунул лист бумаги в ботинок и швырнул чернильницу в окно.
Прохожие недоуменно остановились, глядя на черный провал окна. Швырнул
туда же ботинок и окровавленный нож. Опустил железные портьеры.

Теперь все зависело от удачи. Гевиар поставил перед собой зеркало,
стараясь не слышать доносившиеся из-за спины звуки. Зажег две свечи,
поставил их по обе стороны от себя. Уставился в свое белое, безумное лицо.

Если не отвлекаться, отбросить все мысли и желания, уйти в себя, то
многие враждебные человеку силы не в состоянии обнаружить свою жертву.
Гевиар смотрел в зеркало, где за проемом двери отражалась пустая и чистая
стена коридора и повторял простую формулу медитации.

Гул сердца скоро вытеснил обеспокоенный гул на улице и зловещий шорох
в доме.

Удары сердца отдавались медным набатом и тянулись все медленнее и
медленнее.