АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- В больнице, - сказала я. - А мне сказали, что ты в Москве.
- Я в Москве, - сказал он. - Там все лучшие люди.
Я поняла, что он пьяный.
- Ты чего приехал? - спросила я. Ты помнишь наш разговор?
- Кимуля, - сказала я. - Неужели ты об этом можешь думать? Я сегодня
была в больнице. У мамы. Ты бы посмотрел. И Сесе болен.
- Пустые слова, - сказал он и глупо засмеялся. Он сел в кресло и
вытащил из-за пазухи пистолет, настоящий, черный, блестящий, словно
мокрый.
- Видишь? - сказал он. - Пир во время чумы. Предлагаю участие.
- Дурак ты, Ким, - сказала я.
- Я на тачке приехал, - сказал он. - Дружок ждет. Мы славно живем.
Делаем дело и уходим. Москва большая.
- Ну чего ты выступаешь? - сказала я. - Меня ты не удивишь.
- Ты не поверила? Смотри.
Ким засунул руку в верхний карман куртки и вытащил оттуда горсть
каких-то ювелирных бранзулеток.
- Хочешь? - сказал он. - Все твое!
- А зачем? Кому это теперь нужно?
- Находятся чудаки. Даже не представляешь, сколько. Меня тут
поцарапало - перестрелка случилась с патрулем.
Мне было с ним очень скучно, словно он - мальчик на сеансе про
американских гангстеров, а я - взрослая зрительница.
Он поднялся, и я спокойно смотрела на него.
Ким поигрывал пистолетом.
- Пошли, - сказал он. - Я в самом деле про тебя думал. Все время. Я
тебе все достану - все, что ты хочешь. И шмотки, и жратву. Ты будешь моей
королевой, честное слово. Меня в организации уважают. Я двух милиционеров
пришил, честное слово. У нас знаешь сколько баб - а я к тебе.
- Ты еще маленький, - сказала я.
Он поднял пистолет и прицелился в меня.
- Олька, - сказал он, будто играл роль, - у тебя нет выбора. Ты моя.
- Уходи, - сказала я. - Мне собираться надо, я к маме в больницу
переезжаю.
Он пошел ко мне, не выпуская пистолета, а я стала отступать, мне все
еще не было страшно.
Вдруг он отбросил пистолет и схватил меня.
- Я докажу! - повторил он. - Я сейчас докажу.
Он стал валить меня на диван. Он разодрал мне на груди платье и
оцарапал шею. Если бы я тогда испугалась, я бы, конечно погибла - он бы
сделал все, что хотел. Но я не боялась, и мне было скучно и противно,
словно я смотрю со стороны. Я думала: как сделать ему больно? Простите, но
я укусила его в нос. Это как-то неприлично звучит. А он закричал, и я
поняла, что правильно сделала. Я побежала к открытой двери на улицу, хотя
знала, что там его дружок.
Я выскочила на улицу. Там в самом деле стояла "Волга", за рулем сидел
парень, но он не смотрел в мою сторону. Я не могла звать на помощь - была
такая буря! А услышат - кто посмеет выйти?
Ким выскочил с опозданием и не видел, куда я побежала, но к тому
времени его дружок опомнился и показал.
Я обернулась и увидела, как Ким прыгнул в машину. "Волга" рванула с
места.
Я забежала за угол и чуть не попала под газик.
Это был зеленый газик с красной звездой на боку. Я отскочила к стене
и увидела напряженное лицо солдата за рулем. Тут же газик затормозил -
чуть не столкнулся с" Волгой". Ким открыл дверь и начал стрелять по
газику. Оттуда выскакивали люди. Они тоже стреляли. Один из солдат упал,
головой в лужу. Был грохот и крики, а мне казалось, что это ко мне не
относится. Потом все кончилось. Я видела, как солдаты заносили своего в
газик, а Кима и его дружка положили в" Волгу". Туда сел солдат, и "Волга"
уехала. Офицер из газика в мокром плаще подошел ко мне и спросил:
- Других не было?
- Нет, - сказала я.
- Ты иди домой, - сказал офицер. - Иди, тебе здесь нечего делать.
Лил дождь, а лужа, в которой раньше лежал солдат, была красной.
Я пошла домой, но не дошла, а остановилась возле Огонька. Мне не было
жалко Кима, потому что это был чужой Ким.
- Вот видишь, к чему это приводит, - сказала я Огоньку.
Я была совсем мокрой, в рваном платье. И тут я увидела, что за то
время, как я не встречалась с Огоньком, у него появился младший братишка.
Я смотрела на железный столбик. Мой старый Огонек еще больше подрос, край
его залез за столбик, а малыш был совсем маленький, как мухоморенок рядом
с мухомором.
Идти в таком виде к маме в больницу - только пугать ее. Я вернулась
домой и почти сразу заснула - такая у меня была реакция.
Ночью я просыпалась от страха. Я задним числом перетрусила. Мне
казалось, что кто-то пробрался в дом и сейчас он со мной что-то сделает, а
может, убьет, но я не могла отогнать сон настолько, чтобы проверить,
заперта ли дверь.
Я проснулась поздно. Было тихо. И я целую минуту лежала совсем
спокойно, в хорошем настроении и думала: почему не надо идти в школу?
Потом минута прошла, и я все вспомнила. Я попыталась включить телевизор,
но он не работал. Было полутемно, хотя часы показывали девять часов. Я
выглянула в окно - над улицей нависла почти черная туча - вот-вот
выплеснется. Я стала быстро собираться. Кожаная кепка Кима лежала на полу.
Я выкинула ее в мусорное ведро. Потом собрала свою сумку - только самые
нужные вещи, словно собиралась на экскурсию. Я решила, что отнесу вещи, а
потом схожу к Сесе. Обязательно. Ведь я не боюсь заразится?
Но в больницу я не пошла. Я подумала, что пока я буду ходить в
больницу, Сесе может умереть. Я оделась потеплее, перерыла всю кухню, пока
нашла полпачки сахара - даже странно, что не видала ее раньше. Больше мне
нечего отнести Сесе.
Я поспешила к Сесе, пока не началась новая буря. Воздух был тяжелый,
и я сразу запыхалась, пришлось перейти на шаг. Сесе жил в трех кварталах,
рядом со школой, у него свой маленький дом - это дом его отца, который
когда-то был директором нашей школы, но умер.
У дома я встретила Шуру Окуневу, старшую сестру Даши. Она спросила,
не видела ли я ее Петьку. Петька убежал на улицу, а она волнуется. Я
сказала, что не видела. И спросила: Сесе дома? Это был глупый вопрос.
- Ты что, не знаешь? - спросила Шура. - У него же орор, может, он
помер.
- А ты к нему не ходила?
- Ты что! У меня ребенок. Мне бы его сохранить.
- Я к нему пойду.
- Олька, - сказала Шура убежденно. - Нельзя. Он все равно, что умер.
А это верное заражение, ты у любого спроси - сегодня орор хуже чумы.
- Я пойду.
- Тогда больше ко мне не подходи и вообще к людям не подходи! -
закричала Шура.
Я понимала, что она психует: в такие дни иметь ребенка - это вдвое
хуже.
Шурка побежала дальше, крича своего Петьку, а я пошла к Сесе.
Дверь к нему была открыта.
Я спросила, есть ли кто дома.
Сесе не ответил, и я вошла.
Он был совсем плохой. Страшно худой - скелет, а на лице и на руках
красные пятна. Руки покорно лежат на одеяле, и сам он покорный.
Он увидел меня - глаза расширились.
- Здравствуйте, - сказала я, - я пришла, может, надо что?
- Не подходи, Николаева, - сказал он. - Нельзя.
- Ничего, - сказала я, но осталась стоять у двери. Я даже не
подозревала, что человек может так измениться. Я понимала, что он скоро
умрет.
На столике стоял пустой стакан.
- Вы пить хотите? - спросила я, чтобы не стоять просто так.
- Не надо.
Я прошла к кровати, взяла стакан и пошла на кухню. На кухне было
запустение, но кто-то здесь недавно был. Значит, кто-то ходит. А я
боялась.
У плиты стоял газовый баллон, и в нем еще оставался газ. Я включила
его, поставила чайник, достала сахар. Вернулась к Сесе.
- Вот видишь, - тихо сказал Сесе. - Не повезло.
- Ничего, - сказала я, - вы еще поправитесь.
- Спасибо.
- А кто к вам приходит?
- Ты не знаешь?
- Нет.
- Холмов.
- Холмик? А мне он ничего не сказал.
- Это опасно. Вы, ребята, не понимаете, как опасно.
- Все очень опасно, - сказала я серьезно. - Потому что меняются люди.
- А как там огоньки? - спросил Сесе.
- Вчера новый родился за нашим домом, - сказала я. - Совсем
маленький.
Он закрыл глаза, потому что ему трудно было говорить.
- Я буду у мамы в больнице, возьму лекарств.
- Не надо, - еле слышно сказал Сесе. - они нужны живым.
Чайник закипел, я сделала сладкий напиток. Потом напоила его.
Сесе не разрешал, но он был такой слабый, почти невесомый, и я его
все равно напоила. Мне было бы стыдно этого не сделать. Он немного попил,
Страницы: 1 2 3 [ 4 ] 5
|
|