Чтение 4–й страницы книги ~Старый год~

больше маленького, заднего. На человеке были высокие сапоги, перетянутый поясом
блестящий резиновый плащ и каска, наподобие пожарной, надвинутая так низко, что
из-под нее был виден лишь кончик носа и короткая черная борода.

Надо было окликнуть его, спросить... но о чем? Человек оглянулся, словно
уловил мысль Егора. Оказалось, что у него на носу черные очки и он похож на
муравья. Гигантского блестящего муравья.

Человек нажал на педали, и велосипед, тяжело крутя колесами, покатил
дальше.

Нельзя было его окликать. Человек был чужим.

Если в мире, который окружал Егора, были свои точки отсчета - обернись и
увидишь свой дом в ряду таких же, - то человек на велосипеде, подобно старым
избушкам, ничего общего с нормальным прошлым не имел. И глядеть на него было
страшно.

Надо кого-то найти. Любого обыкновенного человека.

Это желание означало, что страх приближался к Егору. Чувство освобождения
улетучивалось. Еще немного - и он попросится обратно.

Егор взглянул на часы. Стрелки стояли на двенадцати.

Они не сдвинулись ни на секунду с того момента, как он вышел из подъезда.
Егор потряс рукой, щелкнул по стеклу - часы стояли. Секундная стрелка не
двигалась.

Значит, там, куда попал Егор, нет времени. А так не бывает. Старик
Эйнштейн лопнул бы от зависти. Эйнштейн, где ты? Но шутить не хотелось.

Страх наползал, как высокая волна - от нее убегаешь, увязая босыми ногами
в песке, а она поднимается, закрывая солнце зеленым занавесом, и вот-вот
поглотит тебя, как маленькую букашку.

Вдруг Егору показалось, что кто-то ползет за скамейкой. Он замер.
Оказывается, ветер пошевелил тряпкой.

Егор побежал. Он бежал, как по темному лесу, боясь оглянуться. Наверное,
страх перед лесом и есть самое древнее из человеческих чувств, сохранившееся с
тех пор, когда по лесу бродили волки и тигры, а человек был беззащитен.

Но лес кончается. Из него можно убежать. И за краем леса есть дом...

Скамейки отлетали назад, как столбы за окнами поезда. Егор метнулся было к
дому, но потом свернул в сторону, к метро, словно там было безопаснее. Оттого,
что в городе не осталось звуков: ни щебетания птиц, ни звона трамвая, ни
далекого гудка, ни голосов, - стук шагов Егора заполнял истосковавшийся по шуму
воздух, который пережевывал звуки, смаковал, наслаждался ими, выпускал как
голубей летать над крышами, дробил на части и рассыпал по мостовой.

Деревья и кусты между метро и кварталом массивных позднесталинских домов
тоже исчезли, и круглая банка наземного вестибюля выглядела одиноко и нелепо,
как голый толстяк посреди улицы. Часть коммерческих киосков, что еще вчера
вечером окружали метро, пропали, другие стояли, как прежде, но были закрыты
железными ставнями, и непонятно, остались там товары или нет. Мир без времени
подчинялся своим нелогичным законам. Например, вывеска магазина "Рыба",
составленная из стеклянных букв, свалилась на землю, и похожие на аквариум
буквы разбились. На месте ее висела другая вывеска, тоже "Рыба", но не
стеклянная, а нарисованная на металле. Рядом с ней из открытого окна свисало
выцветшее красное знамя. Киоск "Мороженое" был открыт, но мороженого в нем не
оказалось. Только картонные коробки.

Еще одна неожиданность: в вестибюле метро горел свет - слабый, желтый,
живой свет. Словно изнутри кто-то звал Егора.

Егор толкнул дверь в метро, она послушно отворилась. В ряд у стены висели
телефоны-автоматы, напротив стоял театральный киоск с приклеенными изнутри к
стеклу афишами и непроданными билетами на хоккей. За проемом был круглый зал,
из которого вниз шли эскалаторы. Над круглым залом горел светильник.

Сначала Егору показалось, что зал пуст, но тут за металлическим барьером
он заметил краешек клетчатого пальто. Он сделал несколько шагов и увидел
замеченную им ночью девочку в поношенном пальто и туго повязанном сером платке.
Девочка сидела, сложившись калачиком. Она спала.

Егор не знал, как разбудить ее, чтобы не испугать. Но девочка даже во сне
почувствовала его взгляд и подняла голову. Она смотрела на Егора без страха и
любопытства. Потом легко поднялась и взглянула на замерший эскалатор. Эскалатор
уходил вниз, в темноту, и оттого казался бесконечным. Егору показалось, что
девочка ждет, когда же эскалатор поедет вновь.

Между Егором и девочкой был невысокий металлический барьер. Егор
перепрыгнул через него.

- Ты что здесь делаешь? - спросил Егор. Девочка не ответила.

- Я тебя еще вечером видел, - сказал Егор. - Я на тебя обратил внимание.

Девочка молчала и смотрела на эскалатор. Будто терпеливо ждала, когда же
этот парень уйдет и оставит ее в покое.

- Честное слово, я рад тебя видеть, - сказал Егор. - Все-таки теперь я
здесь не один.

Девочка пожала плечами. Клетчатое пальто было ей коротко, из-под него
торчали ноги - прямые и тонкие как палки. Лампа над головами начала тускнеть,
словно кто-то включил реостат.

- Больше никто не придет, - сказал Егор. - Пошли отсюда.

- Я не пойду, - сказала девочка. Голос у нее был хриплый, низкий.
Наверное, она простудилась.

- Но почему?

- Он обещал приехать. Он сказал, что приедет.

- Метро не работает. - Егор старался не сердиться на упрямство этого
ребенка. - Поезда не ходят. Ты же видишь, что никто не поднимается.

- Я подожду, пока оно снова заработает.

Лампа над головами замигала и погасла. Лишь слабый свет проникал снаружи
сквозь проем. Девочка вдруг пошла к эскалатору, словно хотела убедиться в том,
что он и на самом деле не движется. Егор не стал ей мешать. Девочка
остановилась перед непроницаемой темнотой и вдруг спросила:

- Ты где?

- Я жду, - сказал Егор, - пошли.

Они вышли в серый воздух. Девочка схватилась за рукав куртки Егора, будто
испугалась, неожиданно проснувшись. И Егору сразу стало спокойнее - как будто
девочка забрала у него страх, а ему оставила заботу о слабом существе.

Они стояли под навесом у метро.

- Светает уже, - сказала девочка.

- Здесь всегда так, - сказал Егор. Хотя, конечно, не был в этом уверен. Но
он был старожилом этого мира, а девочка только в него входила.

- Светает, - упрямо повторила девочка.

- Посмотри! - громко сказал Егор и осекся - слишком уж далеко разнесся
голос. - Снега-то нет.

- Снега нет, - в тон ему произнесла девочка. От входа был виден вагон
трамвая. Вагон был старый, стекла разбиты, как будто его привезли со съемок про
войну сорок первого года.

- Как тебя зовут? - спросил Егор.

- Люся, - ответила девочка. - Люська Тихонова. Она обернулась к Егору и
впервые поглядела на него, словно признала его существование. Глаза у Люськи
были серые с черным ободком, а брови оказались тонкими и будто проведенными
циркулем, прядь темных волос выбилась сбоку из-под платка. Когда Люська
говорила, брови двигались, уезжали вверх, выражая удивление. Люська часто
удивлялась.

- Ну, я пошла, - сказала Люська.

- Куда же ты пойдешь? - спросил Егор.

- Домой? - Получилось не утверждение, а вопрос. Словно она и сама в этом
не была уверена.

Егор решил было, что Люська сообразила, что она попала в другой мир, но
оказалось - причина куда более земная.

- Ты хочешь домой? - спросил Егор.

- А куда же мне теперь? Константин не приехал.

- Кто такой Константин? !

- Отец мой, - ответила девочка, - Обещал, а не приехал. А домой я не
хотела. И сейчас не хочу.

- Я думаю, что дома у тебя никого нет, - сказал Егор. Брови опять убежали
наверх. Люська молчала - брови спрашивали.

- Ты ведь не хотела Нового года?

- А на что он мне? - спросила Люська. - Только бить будут.

- Кто?

- А все - и мать, и отчим. Они напьются и будут бить меня. В четыре руки.

- Я думаю, - сказал Егор, - что случилась страшная штука. Мы с тобой
остались на платформе, а поезд ушел.

- Ты чего говоришь?

- Может, я неправильно понимаю, а может быть, я, к сожалению, прав, -
сказал Егор. - Но если очень не хочешь переходить в новый год со всеми людьми,
то можно остаться.

- Где?

- Наверное, в старом году.

- А это старый год? - Люська обвела рукой вокруг. Рука высунулась из
короткого рукава пальто.

- Ты же видишь - людей нет, даже деревьев нет.

- Ну уж! - вдруг ожила Люська. - Так не бывает.

- Я тоже знаю, что не бывает, - согласился Егор - Но вот случилось.

- А я не хочу домой идти, - сказала Люська. - Я же убежала, потому что
Константин обещал ко мне приехать. А теперь уж, наверное, не приедет. Но мне
все равно некуда идти. Придется домой.

- А ты далеко живешь? - Егору надоело втолковывать этой тупой девочке
простые вещи.

- Вон там, за углом.

- Ну хорошо, - сказал Егор, - пошли, ты сама посмотришь, что там никого
нет.

- А ты иди по своим делам, - сказала Люська - Я без тебя дом найду.

- Как хочешь, - согласился Егор - Я здесь подожду. Если никого не найдешь,
возвращайся. Но думаю, мы с тобой здесь вдвоем остались.

- Я пошла, - сказала Люська, но не двинулась с места. Егор стоял, ждал.