от вас и не ждал. Хотя, кстати, как уходить со службы раньше времени, вы
первый.
выследившего оленя-изюбря по лицензии, и вымолвил почти скорбно:
так халатно относится к своим элементарным обязанностям?
меня и не ждал. И мне захотелось осадить его, согнать с его лица
сочувствующую улыбку, распространившуюся от округлого подбородка до
лысины.
намеревался. - На тренировке был.
спорта, если не секрет, вы увлеклись, товарищ Коленкин?
розыгрыш, который я позволил себе по отношению к кадровику.
Он посмотрел на меня сверху вниз. - И это запишем.
сборы уезжаю. Кстати, я попозже к вам загляну, надо будет оформить приказ
о двухнедельном отпуске.
Разумеется, он не поверил ни единому слову. Но растерялся потому, что я
вел себя не так, как положено по правилам игры.
секретарь директора. - Скорее к Главному. Ждет с утра. Три раза спрашивал.
помахал головой, словно хотел вылить воду, набравшуюся в ухо после
неудачного прыжка с вышки.
появлении. Смотрел он на меня с некоторой опаской. - Вы знаете?
не говорили, что вы баскетболист?.. Это не ошибка? Может, шахматы?
мое слово, действие, движение вызывало к жизни следующее слово, движение,
привязанное к нему невидимой для окружающих цепочкой необходимости.
опаздывать, опаздывай на час. Пятнадцать минут - самый опасный период.
поправляя золотые волосы и раскрывая "Литературку".
собой, Герман.
спортивные. Готовиться к соревнованиям.
Ведь эти люди знали меня ровно одиннадцать лет.
тренировочные сборы, завизированное директором.
залило мой стол, который я давно собирался отодвинуть от окна, чтобы не
было так жарко, но мысль о столь очевидном физическом усилии раньше
отпугивала меня. Я подошел к столу, поднатужился и отодвинул его в тень.
уважением в голосе:
звучит мой голос, - они сами меня обнаружили и настояли. Даже шефу
звонили.
умеешь делать в спорте? Толкать штангу? Боксировать? Может, ты занимаешься
самбо, но почему ты тогда не в дружине?
выпятить грудь. И Аннушка увидела это.
километров. Почему бы тебе не признаться товарищам, что у тебя есть
знакомая врачиха, которая таким хитрым образом устроила тебе бюллетень в
самый разгар отпускного сезона, когда нам, простым смертным, приходится
потеть здесь над бумажками?
будет неубедительно. И они будут правы.
Она была готова ко всему - к оправданиям, к улыбке, к признанию, что все
это шутка. А я просто попрощался, собрал со стола бумаги и ушел. В конце
концов я был перед ними виноват. Я был обманщиком. Я собирался занять не
принадлежащее мне место в колеснице истории. Но почему не принадлежащее? А
кому принадлежащее? Иванову?
(директор решил, что так более к лицу нашему солидному учреждению),
пытаясь сохранять полное спокойствие и никак не реагировать на колкие
замечания сослуживцев. Новость о моем отъезде распространилась уже по
этажам, и на меня показывали пальцами.
пытался размышлять о превратностях судьбы. В общем, я уже нашел себе
оправдание в том, что еду заниматься бросанием мячей в корзину. Во-первых,
это никак не менее благородное и нужное народу занятие, чем переписывание
бумаг. Во-вторых, я и в самом деле, очевидно, могу принести пользу команде
и спорту в целом. Я никак не большее отклонение от нормы, чем трехметровые
гиганты. В-третьих, мне совсем не мешает развеяться, переменить
обстановку. И наконец, нельзя забывать, что я подопытный кролик. Я оставил
Курлову записку со своими координатами, и он мог меня разыскать и
контролировать ход опыта. Правда, я вдруг понял, что совсем не хочу, чтобы
Курлов объявился в команде и объяснил всем, что мои способности -
результат достижения биологии по части упрочения центров управления
мышечными движениями. Тогда меня просто выгонят как самозванца, а
сыворотку употребят для повышения точности бросков у настоящих
баскетболистов. Почему-то мне было приятнее, чтобы окружающие думали, что
мой талант врожденный, а не внесенный в меня на острие иглы. Правда, во
мне попискивал другой голос - скептический. Он повторял, что мне уже сорок
лет, что мне нелегко будет бегать, что вид мой на площадке будет комичен,
что действие сыворотки может прекратиться в любой момент, что я обманул
своего начальника... Но этот голос я подавил. Мне хотелось аплодисментов.
боялся я, Коленкин, за тебя. У меня два центровых с травмами и
разыгрывающий вступительные экзамены сдает. А то бы я тебя, может, и не
взял. Возни с тобой много. Но ты не обижайся, не обижайся. Я так доволен,
что ты приехал! А ты тоже не пожалеешь. Коллектив у нас хороший, дружный,
тебя уже ждут. Если что - обиды и так далее, - сразу мне жалуйся. Поднимем
вопрос на собрании.
неподалеку от станции, и тренер купил помидоров.
вывез. А то ведь, не поверишь, как моряк в дальнем плавании. Вот супруга и
попросила покупки сделать.
играли в шашки. Мы прошли мимо баскетбольной площадки. Я поглядел на нее с
легким замиранием сердца, как начинающий гладиатор смотрит, проходя, на
арену.
разместились три кровати: две удлиненные, одна обычная, для меня. - Белье
тебе сейчас принесут, полотенце и так далее. С соседями сам познакомишься.
Обед через час. Так что действуй, а я к семье забегу.
блокнотом задний карман тренировочных брюк. Я уселся на обычную кровать и
постарался представить себе, что думает, оказавшись здесь впервые,
настоящий баскетболист. Тот, что годами кидал этот проклятый мяч,
поднимаясь от дворовой команды к заводской, потом выше, выше. Потом
попадал сюда. Он, наверное, волнуется больше, чем я.
на бильярде. Я подумал, что вечером надо будет попробовать свои силы на
Мережковский Дмитрий
Сертаков Виталий
Шидловский Дмитрий
Орловский Гай Юлий
Никитин Юрий
Лукин Евгений