это была большая неожиданность, так как в школе он, как, впрочем, и я,
особыми музыкальными талантами не блистал. Оказалось, что путь, приведший
его в эти стены, до мелочей совпадает с моим.
его освоения. Оказалось, что инструмент этот не только великолепный и
редкий, как мне рекомендовал его приемщик ("стеклопосуды" - так и просится
продолжить, но вы поняли, что я имею в виду председателя приемной
комиссии, да, видно, неудачно выразился), но и ГРОМКИЙ. Очень. Нас с
Юриком в училище прозвали "иерихонцами".
уже заняты прилежными скрипачами, пианистами и т.п. Они ухитрялись даже
пиликать по двое-трое в одной комнате и ничуть не мешать друг другу.
мелодию жалобной белорусской народной песни: "Ты ж моя, ты ж моя
перепелочка..."
электровозов.
пчелы, вылетали из своих келий будущие Паганини и Рихтеры, исполняли мы,
действительно, очень жалобно...
своими гениальными спинами, а мы мерно в ногу расхаживали из конца в конец
коридора и пыжились в такт шагам: "Ты ж моя, ты ж моя ПЕРЕПЕ-О-ЛОЧКА!.."
этом, обычно, и заканчивались наши занятия на "родных" инструментах. Ибо
вскоре, привлеченные нашей музыкой, в комнатушке появлялись пять-шесть
местных "джазменов" с саксофонами флейтами и барабанами. Я хватался за
контрабас, Юрка садился за фортепиано, и начинался "сейшн".
поколение в поколение традиция "вечеров импровизации" многое давала нам -
способность чувствовать партнера и не теряться ни при каких
обстоятельствах.
баянист-третьекурсник по прозвищу "Джон Сильвер". (У него и вправду, как у
стивенсоновского героя одна нога была протезная.) Он спросил, нет ли среди
нас - первокурсников - бас-гитариста и "клавишника". Мы с Юриком сразу же
отозвались.
свадьбе. Вчетвером - по четвертаку на нос. В половине пятого за нами сюда
автобус подгонят.
пианист, бас-гитару и электроклавишные мы, что называется, и не нюхали.
Мы-то, когда откликались, думали, он нас хочет куда-то пригласить
порепетировать... Но отступать было поздно. Отказаться от "халтуры" -
позор на все училище.
попробовали что-нибудь сыграть, Сильвер (в группе он был гитаристом и пел)
пришел в ужас:
- вы ж двух нот связать не можете!
барабанщик - тоже третьекурсник, по кличке Колобок (так его прозвали за
комплекцию и неспособность унывать), - надо только чтоб эти, - он кивнул в
сторону гостей, - не догадались. Гармонию знаете? - спросил он нас.
играй себе и пой, не обращай на нас внимания.
что-то отрепетировать. Через пятнадцать минут у нас был готов свадебный
марш - соло на одной струне исполнял Сильвер, мы аккомпанировали, а
бедняга Мендельсон корчился в гробу.
перекурить в фойе.
едут!"
и невеста. Их встречали хлебом-солью. Тут мы с ужасом обнаружили, что нет
Сильвера.
половину традиционного каравая (по примете - кто больше отъест, тот в
семье верховодить будет), жених клюнул оставшееся, и они двинулись через
зал к своему месту за столом.
загрохотали... Юрик попытался напеть мелодию марша в микрофон, чтобы хоть
ясно было, что все это должно означать. Но, как я уже замечал, особыми
талантами он не страдал. А страдал он гайморитом, и гости стали нехорошо
на нас коситься.
по ошибке заперла в туалете техничка. Она, видно была уверена, что в
момент, когда заходят молодожены, никто там сидеть не будет, вот и
закрыла, не проверив, дверь.
техничку, и она, нас же ругая, мол, насорют, натопчут, а после - убирай за
ними, дверь отперла.
аккорды. Мы, то в строчку, то не в строчку, импровизировали, Сильвер,
вздрагивая иногда, сверкал на нас пиратскими зрачками, но таки-пел, а
гости, тоже порой вздрагивая, таки-плясали.
"Yesterday". Мы исполнили. А что?.. Правда, ритм был какой-то дерганый, и
гармония не совсем та. И размер другой, так что Сильверу в каждой строчке
приходилось вставлять дополнительные слова... Но ему это не трудно было,
так как он все слова на ходу сочинял. Потому что в школе он учил
немецкий...
конечно, не "Yesterday", но, - добавил он, - песня все равно хорошая
получилась. Мы были очень ему признательны.
Юриком только ели - пить не стали: боялись. И так-то не понимаем, что
играем. Но уж Колобок с Джоном на спиртное налегли основательно.
стоит на своем протезе. Я было заикнулся, что надо смываться, пока гости
не побили, но Колобок резонно заметил, что деньги-то нам еще не заплатили;
а потом сказал Сильверу, подбадривая:
залихватски закричал:
качнуло, он неловко шагнул назад, споткнулся и плашмя грохнулся спиной на
пол. Юрик стремительно выпрыгнул из-за клавишей, схватил стойку с
микрофоном и, как хищнику кусок мяса на палке, сунул ее Сильверу под нос.
И тот, лежа, ударив по струнам, как ни в чем ни бывало, закричал дальше:
ничего и не заметили.
Юрика по плечу и сказал отечески:
исполнилось по восемнадцать, и мы, проучившись всего год, ушли служить
(это отдельная история). После же Армии мы уже не вернулись в училище, а
снова вместе поступили в университет на филологический факультет. Но об
этом - в другой раз...
так основательно прилипла к асфальту, что жители отчаялись справиться с
ней. И, не мудрствуя лукаво, они гуськом отправились в спячку, дабы
скоротать тем самым время до зари.
поспешно отдираться от земли, оставляя в колодцах меж домов черные рваные
клочья луж. А потом, корчась, словно червяк на углях, она сморщится,
вытянется и превратится в еле заметную линию горизонта. И в муках ее
родится новый, окутанный маревом, день. И слезы ее хрустальной росой
упадут на траву, чтобы та - серая, вечерняя, стала рассветной -
изумрудной.
листики тополей, заставляя их, захмелевших от неясного, но сладостного