поняла, что он опять колется) и сел в ту же позу. Мне стало страшно и
жалко его, и я даже перестала бояться, что он обозлится, если узнает, что
я подглядываю, и я стала барабанить в окошко. Но он никак не реагировал, и
я перестала.
принялся творить что-то уже совсем жуткое. Это было похоже на утреннюю
гимнастику. Он приседал, разводил и сводил руки, поднимал колени к поясу.
Потом поднес кисти рук к глазам и по очереди согнул и разогнул пальцы. При
этом Насте было видно, что челюсть у него отвисла и изо рта течет слюна.
Это было противоестественно, гадко... Потом он наклонился к дверной
задвижке и немного повозился с ней. Настя спрыгнула на пол и тут услышала
за стенкой грохот. Она кинулась в ванную, распахнула дверь и увидела его.
Он лежал рядом с опрокинутым шкафом.
стояли перед ее домом.
пульс; его, конечно, не было. На стиральной машине лежала коробочка с
ампулами. Вскрытых - три. Это много?
вызвала "скорую". Потом позвонила тебе. И тут только доходить стало. Ну,
вот. Дальше ты знаешь.
Но мы - не совсем чужие люди, и мне очень не хотелось самому предлагать
остаться. Все же я сделал бы это, но мне повезло; она опередила меня:
квартире с ума сойду?
тут, мать, такое... Ром умер. А я робею, как гимназистка.
кровати. Квартирка-то - однокомнатная. И только мы легли - зазвонил
телефон. Ко мне он был ближе, и Настя сказала: "Возьми". Я трубку снял:
"Алло?" А оттуда - женский возмущенный голос: "Что за идиотские шутки?!
Вызываете "скорую помощь", а когда она приезжает - никого нет дома. Как не
стыдно? Людей отрываете..." Я ее перебил: "Как это, никого нет? Были тут
все. Какие там шутки. Человек умер. Его ваша "скорая" и увезла". "Ничего
не понимаю, - говорит голос. - Тогда ладно. Извините. Разберемся". И
трубку положили.
успел только заметить про себя, что совсем как-то отвлеченно о Роме думаю,
словно он не лучший мой друг, и не о нем я в последнее время пишу во всех
известных мне жанрах, а после - распихиваю написанное во все известные мне
газеты и журналы... Только это и успел подумать. И заснул. И спал, как
бревно, пока не проснулся, уже под утро, от Настиного плача.
между нами ничего. Просто быть не могло. Да, лежали мы голенькие, и она
была очень красивая, хоть и несчастная, и я, в общем-то, ничего еще пока.
И наши тела еще помнили друг друга. К тому же оба мы (я, во всяком случае,
уж точно) не верили в то, что дух Рома витает над нами и следит, как и
что. "У греховности и святости - равная цена..." (это я себя цитирую). То
есть, бывают, по-моему, такие ситуации, когда все запреты снимаются. И, я
думаю, меня бы не мучила совесть, если бы все это между нами и произошло.
Мы-то - живые. Да только как-то нам это в голову не пришло. Ей богу. Нет,
мелькнуло, но я сразу просек, что ей только хуже будет.
мной. Но я успел решить, что завтра первым делом Тошу найду. И набью ему
морду. А еще порадовался, что Настя, молодец, не потянула в это дело
милицию. А то бы не избежать нам всем больших обломов.
делать? Разве что в попсу податься. Там хоть бабки...
звонившему: - Хорошо. Я подойду.
нет сошло во время этого короткого разговора. Она положила трубку и
сказала мне:
Чего зря нарываться.
в этом звонке хорошо: теперь хоть не придется разыскивать Рома по моргам.
Она так и сказала - Рома, а не "тело", например). Вчера она была в таком
шоке, что даже не спросила у врачей, куда его повезли.
с нами остановилась возле прокуратуры. Но, когда, высадив Настю, я
отправился домой, "Волга" осталась стоять, и я успокоился.
рассказал его предкам, какие у нас дела вершатся и дальше поехал. Но еще и
дверь ключом не открыл, как услышал дикий телефонный трезвон. "Что-то
вообще, жизнь у меня какая-то телефонная пошла", - думал я, торопливо
отпирая замок и хватая трубку.
нести какой-то бред - что Ром ограбил сегодня ночью какой-то валютный
магазин. Стали меня допрашивать, где я была с четырех до пяти утра...
был уже мертвым?
это так глупо звучало. Чушь какая-то. Я просто ждала, когда они меня
отпустят. Но потом они показали мне запись...
напротив, в одном из окон, установлена камера. И она ночью пишет все, что
возле дверей делается. Он хозяину квартиры, чье окно, башляет за то, что
тот кассеты меняет.
глазами видела, как он, мертвый, ломает дверь магазина?
самую идиотскую фразу, какую только мог:
впечатлениями. Мозги просто отказывались соображать.
них, я мало-помалу пришел к выводу, что разговор с Настей нужно
продолжить. Я набрал ее номер, но трубку никто не поднимал. У меня
засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. Я спустился вниз, сел в
"Жигуленок" и двинул к ней.
часа через полтора. И застал перед ее подъездом небольшую кучку зевак.
Чуть поодаль стояла "скорая". Я даже не удивился. Пробившись к дверям, я
увидел, как двое санитаров выносят на носилках прикрытое простыней тело. А
за ними по пятам - зареванная Настина младшая сестренка Тома. Я тронул ее
за плечо:
смогла вымолвить больше ни слова. Тогда я догнал носилки и тот же вопрос
задал санитару.
можно будет только после вскрытия и анализов.
Бледное лицо ее чуть припухло. Мертвая. Мертвее не бывает. Но, словно
стараясь оттянуть время, я снова и снова пытался прощупать пульс,
прослушать сердце. В конце концов, санитарам надоело стоять, и они
двинулись к машине; а я, как заводная кукла, не отставая, брел рядом с
носилками.
нее, один из санитаров сочувственно похлопал меня по плечу и вроде бы
хотел что-то сказать. Но потом только рукой махнул.
Маккефри Энн
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий
Контровский Владимир