джерх знает о чем. Хватит, засиделась я тут. Пора идти.
незнакомый, въедливый старческий голос пропел мне в самое ухо:
пакостного вида. Плешивый, с клочковатой бороденкой, торчащими в
разные стороны усами и маленькими раскосыми глазками. Смотрел и
улыбался ехиднейшей из улыбочек. Как будто знал обо мне что-то такое,
чего не знаю я сама.
шее. Не взирая на почтенный возраст. Или, наоборот, взирая - тогда не
по шее надавать, а плешь начистить.
поняла, что старик интересовался мной не из похабных соображений, как
решила дура-хозяйка. У него действительно есть ко мне дело.
я.
руками старик. - Я хочу предложить тебе обмен, госпожа Тури.
удивилась, но - умеренно. За что я люблю пиво, так это за то, что оно
помогает спокойно воспринять самые странные вещи.
отполированную сотнями задов скамью.
по столешнице:
дам отменного - и выносливого, и быстрого.
там посмотрим.
Умереть на этом берегу, родиться - на том.
поводу вороного жеребца по кличке Ветер, и смотрела на красный шар
Четтана, что уже опустился совсем низко. Золотисто-красные блики
протянулись к нам по воде, словно указывая дорогу. Мелкие волны тихо
шлепали о днище парома. Да, уж кто-кто, а я и впрямь оставляла на
восточном берегу свою прежнюю жизнь.
странной одежды. Недолго мне довелось пробыть хозяйкой своей судьбы...
И на сей раз ошейник мне придется носить красным днем так же как и
синим. Это входит в условия договора - вместе с конем, незнакомой
одеждой, тугим кошельком и другими вещами.
путей, лишь тропы и тропинки - потому что каждый путник выбирает свою
собственную дорогу в надежде избежать опасностей. Те немногие, кто
благополучно выбрался из Диких земель, рассказывали разное. Но никто
при мне не вспоминал места под названием У-Наринна, или Каменный лес.
отправил меня в далекое путешествие. Далекое, но недолгое, потому что
я должна быть в Каменному лесу не позднее, чем через двенадцать
красных дней.
укоризненно заржал. Я похлопала его по холке, заглянула в глаза.
Потерпи, скоро уже берег, скоро. Незнакомый берег... Прав мой конь,
поскорей бы туда добраться. Поскорей бы оказаться как можно дальше от
Айетота.
людей, которым спешить некуда. Мне вдруг явилась шальная мысль - что,
если паром не успеет переплыть реку до смены солнц, до пересвета?
Рассерженная карса на плоту посреди реки... мда-а, не завидую. Никому
из возможных участников. Впрочем, вряд ли этого стоило опасаться.
Паромщики не торопились, но и не медлили. Каждый размеренный взмах
весла приближал меня к Диким землям.
ниже по течению от переправы. А дальше? Колдун сказал мне только то,
что хотел сказать, и не ответил на вопросы. Где-то в пути меня будет
ждать меч. И еще старик посулил мне спутника.
не человек, госпожа Тури, это вулх. В таком же ошейнике, как у тебя".
взглядом, знающий о моей жизни все. "Тебе будет сопутствовать магия",
- сказал он серьезно, без обычной ехидцы. - "Понять ты ее не старайся,
а удивляться тоже не надо". Ну, тут он глупость ляпнул, я ему так и
сказала. Карса-оборотень - самое магическое существо в мире. На кой
хрен мне удивляться магии? Так что всеведущему колдуну тоже случается
ошибиться - и я это запомню.
двенадцать дней доберусь до У-Наринны. А платой за выполнение уговора
мне будет самое ценное - память. Память о том времени, которое я
провожу в звериной шкуре.
он сумеет наделить меня способностью помнить?
на близком берегу сгустились тени. Ведущая к солнцу дорожка на воде из
золотистой превратилась в червонную. Паромщики уверенными взмахами
весел гнали паром прямо по ней, как будто пытались догнать Четтан, не
дать светилу уйти из мира. Если бы я могла удержать красное солнце!
Или уйти вместе с ним туда, куда оно уходит. Чтобы красный день для
меня длился бесконечно...
вогнали весла в песок, останавливая плот.
презрительно заржал. Я поняла, что он хочет сказать. И одним движением
вскочила в седло.
к гриве. - Вперед!
не хотелось его увидеть. Люди говорят, что оно есть - наверное, это
правда. Но только я-то не человек, а, значит, мой удел - синий свет
Меара. На пустые мечты у меня не хватает ни времени, ни духу.
меня ни на секунду вот уже двадцать третий круг. По большому счету
непонятно вообще - почему я до сих пор жив? Девяносто оборотней из ста
умирают после первого же дня своей жизни, ибо трудно скрыть звереныша
в детской колыбели, а пощады нам люди не дают. Из оставшейся десятки
девять находят смерть в течение недели, если мать все-таки решается
спасти роковое дитя. Тогда Чистые братья убивают и мать. Уцелевший
редко когда доживает до круга, если только кто-нибудь из знати не
решит завести диковинку у себя в замке... Но и там оборотням не жизнь,
ведь как бы жестко вельможа не правил в своем домене, случайный нож,
десяток дюжих стражников с пиками или яд придворного алхимика в пище
уделают и самого оберегаемого.
на такого ополчается весь город, и охоту на оборотня помнят потом еще
очень долго. Кончается охота всегда одинаково - кровью и огнем. Цветом
нашей свободы: багровым оком Четтана, алым пламенем и алой кровью. Я
дважды видел такую охоту - двенадцать кругов назад в Лиспенсе и семь
кругов назад - в Гурунаре. До сих пор стынет в жилах моя проклятая
нечистая кровь, едва я вспомню глаза затравленных парней перед тем,
как толпа раздирала их в клочья... До сих пор я удивляюсь, как у меня
хватило выдержки не броситься прочь, расталкивая разгоряченных погоней
людей и воя от ужаса.
двадцать три круга. Я единственный, кто уцелел после резни в Храггах.
И я до сих пор не узнан людьми... Впрочем, это дорого мне обходится.
Никогда я не жил на одном месте дольше, чем круг-полтора. Я уже не
помню всех своих имен и прозвищ - сейчас соседи меня зовут Одинец, а
сам я считаю себя Мораном. До Дренгерта я жил в Плиглексе, там я
прозывался Талгормом, для соседей - Молчуном.
этого тоже хочется выть, потому что я всегда наедине со своими
страхами и своим одиночеством - наследием, данным мне
родителями-зверьми. Которых я, кстати, совершенно не помню.
Белоусов Валерий
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Лукин Евгений
Апраксина Татьяна