ребятишек-подчиненных Швеллера, я загнал "Саргасс" в дальний капонир,
запер его и опечатал, потому что с неделю мне летать никуда не
придется, и в прежней же задумчивости побрел к жилому куполу. Шкатулка
оттягивала мне левую руку - вопреки опасениям и кажущейся гладкости,
пленка плотно приставала к ладони и я больше не боялся шкатулку
выронить.
повалился в любимое кресло.
подобном случае мой папаша? Мой дед? Мой прадед, черт побери, о
рассудительности которого до сих пор рассказывали старательские байки?
Но рассудительность рассудительностью, а я точно знал, что все мои
предки дожили до почтенного возраста, за исключением отца, умершего в
шестьдесят четыре от рудной лихорадки. Не верю, что они дожили бы до
седин, задумывайся они надолго в ключевые моменты жизни. Смерть или
слава. Стреляй, иначе опоздаешь. Сомневаюсь, что они выбрали бы
бездействие.
зева утилизатора и как всегда попал. В баскетболисты, что ли,
податься? Впрочем, уже поздно, возраст, дядя Рома, у тебя
неспортивный. По незваным гостям палить и вентиляционные трубы изнутри
протирать ты еще худо-бедно годишься, а вот скакать четверть часа
кряду по площадке за непослушным мячом - духу у тебя уже не хватит.
удивился, и сбегал в мастерскую за лазерным резаком. Лазер не сразу,
но все же проплавил в мгновенно нагревшейся оболочке длинную щель с
лохматыми краями. Убрав луч и водрузив резак на стол, я запустил руку
под пленку.
тронул не пластик, не отполированный металл или гладкую кость. Мне
показалось, что тронул я охлажденный бархат. Пальцы липли к
поверхности шкатулки, но не оставляли ни малейших следов.
мне открылся рисунок на крышке. Две переплетенные молнии,
поддерживающие не то острие штыря обычной садовой ограды, не то
наконечник ископаемого копья. А чуть ниже - прямоугольная рамка,
которая по логике должна была заключать в себя короткую надпись. Но
никакой надписи в рамке я не увидел.
острове, что не заметил этот рисунок сквозь пленку?
прямоугольника, одна из сторон которого была безжалостно оплавлена
лазером. Взял его. И взглянул на рисунок сквозь пленку.
матовой.
фоне.
внятно сформулировать мысль я так и не сумел. Потом хмыкнул и отложил
пленку в сторону.
герметичный пакет, так чего останавливаться на полдороге? Поглядим на
что больше смахивает содержимое шкатулки, на знак смерти или на крылья
славы?
портативный компьютер в походном состоянии. Потом я обратил внимание
на два круглых пятнышка на уголках крышки, так и зовущих одновременно
коснуться их пальцами рук. Ну-ка, проверим, в порядке ли у нас с
логикой, которая считается в галактике общепринятой!
чужими, и люди Земли и колоний не имеют к ней ни малейшего отношения.
подалась под моими пальцами, и из раздавшейся щели вырвались струйки
белесого пара. Я отшатнулся, стараясь не дышать. Пар быстро
растворился в воздухе, а крышка медленно приподнялась, являя миру
внутренность шкатулки.
подозрительно смахивающий на пульт дистанционного управления
горняцкими роботами. Только кнопка на этом пульте была всего одна.
Одна большая красная кнопка.
на дешевую телеподелку о звездных войнах. До боли зубовной похоже -
неизвестно чей артефакт, таинственный рисунок, который не сразу
заметен, мистический пар из-под поднимаемой крышки и дурацкий пульт с
единственной кнопкой.
меня! Утопи большим пальцем, вдави в черное тело пульта! И которая,
несомненно, пробудит к жизни какую-нибудь древнюю хрень, которая
явится из недр планеты - или из глубин космоса - и разнесет все в
округе к чертям свинячьим на атомы или даже на что помельче. Масштаб
грядущего катаклизма - в соответствии с воображением. Если с
воображением пожиже, тогда только планету, или в крайнем случае -
звездную систему разнесет. Ну, а если воображение разыграется - тогда,
несомненно, целую галактику.
опасаться за судьбу всей вселенной!
Жать - глупо. Не жать - еще глупее. Жать - страшно. Не жать - обидно.
Впервые. Задворки мира, муравьи на границе космодрома. Серая жвачная
толпа, вполне довольная своим болотом. Если Волга развалится на атомы
или даже на что помельче - Земля, Селентина и Офелия этого попросту не
заметят. Капитан грузовоза, который обыкновенно увозит с Волги руду, с
удивлением обнаружит на месте планеты (а если у него с воображением
получше - то на месте звездной системы) беспорядочное скопление атомов
или чего помельче (тут физик-недоучка внутри меня ехидно захихикал),
пожмет удивленно плечами и уберется восвояси, записав в бортжурнал,
что рудник переводится в категорию бесперспективных.
то и прилетать окажется особенно некому, ибо беспорядочные скопления
атомов или чего помельче в гости к соседям обыкновенно не летают.
Чужие когда-нибудь обнаружат, что муравейник на краю их космодрома
почему-то опустел, и предадутся своим загадочным галактическим
делам-заботам, изгнав все воспоминания о человеческой расе из памяти.
нарезать годы вокруг Солнца, серая жвачная толпа таковой и останется,
а чужие обнаружат, что муравейник на краю их космодрома как и прежде
влачит жалкое существование, и предадутся все тем же своим загадочным
галактическим делам-заботам. Аминь.
разница? Есть хоть один довод в пользу того или иного варианта? Хуже
уже все равно некуда, хоть ты жми, хоть ты не жми на эту треклятую
кнопку на пульте, словно сошедшую с экрана очередной дешевой
телеподелки о звездных войнах.
измениться и не к худшему. В конце концов, складываются иногда и
позитивные вероятности. Чаще - только теоретически, так и оставаясь
вероятностями. Но редко-редко они все же воплощаются - открыл ведь
Белокриничный свой тоннельный эффект в полихордных кристаллах? Мог
ведь и не открыть. Что если эта кнопка вдруг взбудоражит людское
болото, растолкает человечество, выдернет его из летаргического сна?
бласт слабеющей от рудной лихорадки рукой, и губы его шевелились, а
срывающийся голос шептал: "Смерть или слава, сынок. Запомни: смерть
или слава. Жизнь никогда не даст нам иного выбора. Всегда, что бы ты
не делал и чем бы не занимался, выбирать тебе придется все равно между
смертью или славой. Ибо третий выбор - это вообще ничего не делать,
это отсутствие выбора. Но ты не такой идиот чтобы бездействовать, ты
хуже идиота, я знаю. И поэтому ты всегда будешь выбирать между смертью
или славой, и когда, обманув смерть, ты решишь, что слава тоже
миновала тебя, знай: все идет как надо, и новый выбор не заставит себя
долго ждать."
играть со смертью. И - видит бог! - он был не самым плохим игроком,
иначе не владеть бы мне ныне лакомой заимкой и космическим кораблем.
все это иллюзия. Ты все равно нажмешь ее, эту кнопку на пульте. Так
жми и не морочь себе голову. С пола упасть нельзя.
готовностью прыгнувшему мне в ладонь, и коснулся подушечкой большого
пальца шершавой поверхности красной кнопки.
ладони, как влитой, и каждое углубление на этом продолговатом
прохладном стержне предназначалось моим пальцам. Пульт казался не то