не оборонит лучше, и быть по сему, сыне. И я, по воле Его, попрошу о том
же Фому и Ананию, святых угодников, принесших в христианский мир
Божидар-Крест...
укрепляет руку, но и рука слабеть не должна. Забудешь о том, погибель
найдешь...
удивленный непривычной напевностью монашьей речи:
принял, там и службу нес, покуда не был из Печер послан сюда, когда
здешний старец упокоился...
натугой, словно бы о чем-то тяжком вспомнил монах. Впрочем, тотчас и
совладал с собой. Спросил напевно, явно, хоть и незаметно во мгле,
улыбаясь:
святый отче. Страшно мне...
размышляя. И вымолвил - тихо, глуховато:
Его - то все на благо. И напасть любая суть кара за грехи. Рязань же, да и
самый Владимир - что они пред вечностью?
мних бессемейный такую заботу? Не поймет. И верно, по-книжному, не
по-людски отозвался чернец:
велика ли рознь - раньше, позже? Много крови на Руси было, много неправд
великих... удивляться ли каре? Вижу: огненный вихрь грядет, и мириадам
убиенными быти. Однако же верь, боярин: Руси не пасть...
Михайло Якимыч.
И мириады обреченные тоже - прах?.. - но не докончил; осекся, взмолился в
страстном порыве:
да и то не всем, дозволено видеть святыню. Черноризец же встал нежданно и,
за плечо тронув, вынудил подняться.
примечателен оказался крест, укрытый за парчовой занавескою. Грубый
камень, небрежно обтесанный, - более ничего. И не захотелось падать наземь
перед каменной глыбой.
таков, а каким ранее был - никому знать не дано. И не приведи Господь
узнать. Спит Божидар...
да не мог не позвать...
глаза в глаза заглянул Михайло Якимыч.
доля - тут службу править. Вот Борис Микулич - от сего дня он вам отец и
заступник, на то княжье изволенье и мой указ. Вот Козинец-город; бороните
его, живота не жалея, буде нужда случится. Верую: крепко встанете, не
посрамите боярина Михайлу! В прочем на Господа уповайте, а за князь-Юрием
труды николи не пропадут. Если ж я чем согрубил, други, отдайте вину!
[чадь - подчиненный (др.-рус.)] боярина своего. А тут же и Борис Микулич:
семья. Да боярину княжьему и впрямь при князе сподручнее. Ну, коли решил,
так вот тебе совет: рекою не отправляйся. К нам-то без дня седмицу шли,
ну, с санями - без них, ясно, ловчей, ан все едино: ден в пять, не ранее,
доберешься. Пущей иди, напрямик - так в три дня выйдешь. Тропы там
путаные, дак дам тебе провожатого. Да и... - Помолчал, приглушил голос,
чтоб не слыхали в строю. - Тебе ль не знать: степняк завсегда в зиму рекою
идет. Не столкнуться бы ненароком...
треухе да кожане длиннополом подтягивает подпруги; на плетеном поясе -
широченный кинжал, а за спиною хитро приторочена сулица.
боярин довольство в прищуре городового. Не осудил. Впрямь, в облегченье
воеводе от(r)езд гостя: в одном-то кремлике двум головам тесненько...
только холодно...
было, вчера! - и дивясь: точь-в-точь минувшая явь во сне повторилась...
хлопочет. Лапник по ту сторону костра немят-нераскидан, будто и не думал
вожатый прилечь.
мороженую. И вроде ни звуком не выдал себя Михайла, проснувшись, а
мокшанин ровно того и ждал. Повернул голову, осклабился щербато, махнул
рукою: вставай, мол...
гулькин нос разумеет. "Харош", да "войвод", да еще "ходи-ходи", да еще с
десяток слов - всего и запасу. Так что с рассвета до тьмы ехали сквозь
пущу без разговору, каждый сам себе товарищем, ажно взвыть захотелось под
конец дня; известно - немаку путь вдвое дальше. Однако же - и злобиться на
мокшанина не за что: кто ж ему виновен?.. боярин-то и слова по-мокшански
не выговорит.
- и тронулись, закидав костерок снегом. Хоть и глухомань вокруг, а шли как
по скатерти, даром что верхами. И пока шли, не щерился мокшанин.
Закаменели скулы, вздулись четким вырезом ноздри, щелками сощурились
глаза; казалось - ни тропки, ни стежки, а вел боярина и вел, чудом
каким-то избегая снежных завалов; порой, пригнувшись с седла, разглядывал
нечто на снежной целине - и уверенно сворачивал, отыскивая то проходец,
едва заметный средь бурелома, то поляну чистую. Отыскав, оборачивался, на
миг мягчел лицом.
Владимира. Кривые деревья склонялись одно к одному, стволы темнели на
белом - зловеще, и не проглянуть было далее десятка шагов, словно клочья
сумрака задержались у корней с ночи, запутались в кустах, да так и
остались дневать на снегу.
боярский, а дальше в поводу - заводной меринок из обоза, завьюченный
торбами с овсом да сменной лопотью [лопоть - одежда, скарб (др.-рус.)].
доверившись вороному да мокшанину. Ногами привычно сжал конские бока,
пригорбился, смежил веки - и едва не полетел наземь!
словно бы и забыв отличную выучку... а сзади забесилась, задергала повод
заводная лошадка.
утихомирил, выправил, вынудил выровняться - а мокшанин уже рядом. Конек
приплясывает, косит глазом, сам проводник бормочет невнятно и уж не
лыбится: рожа серым-сера, будто пеплом присыпана.
колышется, подтягивает тень из-под кустарника, растет понемногу, густея,
наливаясь мглистым мраком. Ползет по древам, зависает в кронах, затягивая
стволы паутиной.
сбросил рукавицу, торопливо выпростал крест. Облобызал. Но тщетно: все
гуще пелена, уже и не различить: что там, за нею? И мурашки морозные
пробежали по взмокшей спине, и холодеет внутри, и кричать хочется, и
бежать от жутких потеков, пальцами вытягивающихся из-за стволов.
ремни, ремни! - и вот уже лопнула узда заводного, и стремглав дернулся
Маккэфри Энн
Куликов Роман
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Белов Вольф
Конан-Дойль Артур