цветом радости и достатка. Все население разделили на ступени. Самая
высокая ступень - желтая. Тот, кто достиг ее, получал из рук Сутара желтый
плащ с красной каймой, а также право выкрасить свой дом в желтый цвет.
Встать на эту ступень мог каждый, независимо от того, какое положение
занимал в обществе прежде, если он делом доказал свою преданность новой
власти. Оранжевый и красный цвета также означали благосклонность
правителя, богатство и почести. Далее шли фиолетовая, затем синяя, зеленая
и коричневая ступени. Каждый должен был носить плащ одного определенного
цвета. Но за личные заслуги Сутар от имени Грозного бога мог перевести
человека на более высокую ступень. Низшим ступеням раздавали еду и одежду,
а когда наступали холода, то и топливо, правда, всего этого редко хватало
на то, чтобы сводить концы с концами, но все больше людей приносило клятву
на верность новой власти и признавало Бисехо наивысшим божеством. Перед
ним трепетали, а про Сутара рассказывали невероятные вещи: будто бы он,
впервые увидев человека, мог все про него рассказать, будто бы слышал
каждое слово, вымолвленное о нем или о Бисехо, где бы оно ни прозвучало, и
воины в блестящих шлемах забирали в замок всех тех, кто осмелился так или
иначе выказать свое недовольство. Крейон, правда, считал, что это
следствие доносов тех, кто стремится выслужиться перед Сутаром. Некоторые
вовсе не вернулись из замка, и об их исчезновении ходили слухи один
страшнее другого. Тех же, кого отпускали домой, словно кто-то подменил.
Эрлис хорошо знала кузнеца, жившего по соседству, веселого, острого на
язык силача. Слыхала, как отпускал он колкие шуточки в адрес самого
Грозного бога. Из замка он пришел с потухшими глазами и больше не шутил...
Жена его долго плакала, а дети сперва поглядывали на отца с удивлением, а
потом стали обходить его стороной. Но работал он теперь с особым рвением и
за день успевал сделать больше прежнего... Да если б только один кузнец!
Таких, как он, можно было встретить на каждом шагу - равнодушных ко всему
людей, знавших лишь работу, еду и сон. Уличная певица, живая и яркая, как
огонек, рыжая девушка, теперь, потупив глаза, пела лишь тягучие и
заунывные древние гимны Грозному богу - другие песни были запрещены. В
Гресторе не стало слышно смеха. Матери перестали рассказывать детям
сказки, чтобы ненароком не сказать чего-нибудь неуместного: трудно было
угадать, что сочтут крамольным завтра. Находились и смельчаки, которые
решились бросить все и уйти куда глаза глядят - лишь бы подальше от
Грестора. Как сложилась их судьба, было неизвестно, и уж совсем тихо,
озираясь по сторонам, шептали о том, что многие из них укрылись высоко в
горах, среди неприступных скал, и собирают силы против Сутара. Называлось
даже имя их предводителя - Ратас. Говорили, что он владеет тайным знанием,
чарами, без них Сутара не победить - человеческих сил для этого мало...
казалось, протяни руку - и дотронешься до него. Каждый месяц носился над
Грестором в своей золотой ладье Грозный бог, и все больше народу приходило
поклониться ему. Однако Крейон не ходил туда ни разу, а Эрлис поступала
так же, как и он.
плаще с красной полосой. Он передал Крейону приглашение в замок. Впрочем,
это был скорее приказ немедленно явиться.
сухое лицо с длинным носом и тонкими губами сердце ее сжалось в
предчувствии беды. Она успокаивала себя, как могла. Если и вправду Сутар
видит человека насквозь, то Крейону бояться нечего: за всю свою жизнь он
никому не причинил зла! И все же, когда он отправился в замок, девушка
места себе не находила. Как в прежние времена, все у нее валилось из рук,
она даже разбила чашку - в этом доме такое с ней случилось впервые! Чашка
была не такой уж и красивой, но Эрлис отчего-то стало ужасно жаль ее, и
она горько заплакала.
Крейона. Однако к вечеру он вернулся и несказанно удивил ее тем, что был
спокоен, доволен, даже улыбался! Эрлис просияла: недаром же она так верила
в него!
голубую комнату и попросил его не беспокоить, Эрлис заснула безмятежным
сном.
рынок: был как раз базарный день, надо бы пополнить запас продуктов. Эрлис
удачно купила продуктов и, когда б не тяжелая корзина, понеслась бы домой
вприпрыжку. Снова Крейон такой, как раньше! Снова все пойдет хорошо!
отчего-то словно вымерла. Когда же увидела возле дома Крейона золотые
шлемы, прятаться или убегать было уже поздно. Да она и не подумала бы
убегать: ведь там, в доме, остался Крейон... Среди воинов девушка узнала
того, высокого, что приходил вчера, и в ужасе замерла. А он смерил Эрлис
тяжелым взглядом и медленно двинулся к ней.
маленьким настороженным зверьком, и мир вновь распался на две части.
Жестокий, неумолимый враг стоял перед нею - не только умом, а всем своим
существом Эрлис понимала это, - но теперь уже не страх, а ярость владела
ею, ведь это был прежде всего враг Крейона, он угрожал всему тому доброму
и ясному, во что она верила теперь. И Эрлис приготовилась дать отпор.
где он?
врать!) - Я проснулась, а его уже не было. Верно, к больному ночью
позвали.
произнес высокий, Эрлис догадалась, что он тут главный. - Нам нужно
осмотреть дом.
готова была и к тому, что уведут ее с собою, но оставят в покое дом
Крейона. Плохо же она их знала! Теперь Эрлис делала вид, что ищет в
корзине ключ, которого там не было и быть не могло. Видно, Крейон издали
заметил желтые плащи и успел закрыться изнутри.
помогите ей.
совсем недавно тщательно выбирала на рынке, попало под тяжелые башмаки.
Раздавленные ягоды алели на камнях мостовой, словно кровь. Эрлис вспыхнула
и бросилась было на воинов, но ее схватили и скрутили за спиною руки.
красным рубцом над бровью. - У нее ключа нет. Лекарь дома.
удастся захватить его врасплох. А он нужен нам только живым. - Он медленно
цедил слова, будто взвешивал каждое из них. Эрлис дважды ловила на себе
его недобрый взгляд. Она невольно подалась назад. Турс заметил ее движение
и усмехнулся - усмехнулся странно и страшно.
Правителю не нужны трупы. Хватит и того, что этот трус Дарас успел принять
яд. Действовать надо наверняка. Вот кто нам поможет, - и длинная рука
Турса коснулась плеча Эрлис. - Выведите девку на середину улицу и
поверните лицом к дому.
сил. - Да никогда! Не дождетесь! Я ничего не стану делать для вас!
все сделаем сами.
рукой Турс прижал ее к себе, а правой достал кинжал и приставил острие к
щеке Эрлис, но девушка даже не вздрогнула. После его последних слов она
оцепенела.
пустынной улицы. - Ты слышишь? С нами шутки плохи. Если не выйдешь, я
разукрашу личико твоей красотки так, что даже последний нищий не захочет
потом взглянуть на нее. Ну! Я жду тебя.
почти не ощущала боли - только почувствовала, как по лицу побежала струйка
крови. Тупой ужас, сковавший ее тело, отступил, отрывки разговоров между
воинами сложились в единое целое, и Эрлис вдруг четко представила себе,
что случилось: Дарас, молодой врачеватель, часто приходивший за советом к
Крейону, покончил с собой, чтобы не попасть в руки воинов Сутара. Значит,
то, что ожидало его в замке, было хуже смерти! Дарас мертв, он уже
недостижим для Сутара, и теперь им нужен Крейон. Нужен живым! И они
заставят его выйти - с ее помощью! Ну почему, почему не дождалась она
утром, пока он проснется? Все это за какое-то мгновение пронеслось в
голове Эрлис - за это время струйка крови пересекла ее щеку и потекла по
шее.
передвинулся ниже, разрез стал длиннее, но Эрлис сжала зубы и не проронила
ни звука. Пусть они ее хоть живьем на куски режут - не услышат больше и
слова. - Упрямая тварь! У меня ты закричишь!
какого-либо подвоха, все еще держал кинжал у щеки девушки. Но Эрлис,
которая еще минуту тому назад поклялась молчать во что бы то ни стало,
рванулась вперед, раздирая себе лицо, и завопила:
Каменистый Артем
Корнев Павел
Сапковский Анджей
Пехов Алексей
Херберт Фрэнк
Белогорский Евгений