перед глазами, ноги отказывались служить, в висках бухали медные молоты и
отдавались тупой болью в сердце. И зачем он отказался от мысли заночевать здесь
же, на склоне горы, в шалаше углежогов! Понадеялся, что не придется воззвать о
помощи? Вообразил, что плосколицые гости с востока после первой неудачи
откатятся в свои болота?
пожаловали всерьез, всей силой. Просто так не уйдут. Прожил долгую жизнь, а ума
нажил разве что чуть больше, чем у Ер-Нана. Тот, как ни отговаривали, увязался
утром с запасным отрядом -- не запретишь, уж взрослый, хотя и бестолковый. Внук
называется. Стоит сейчас, должно быть, за завалом, а то и на завале, призывая
гнев Матери-Земли на головы атакующих. Много он напризывает. Разбудить Землю не
всегда удавалось даже древним чародеям, что уж говорить о нынешних, тем более о
Ер-Нане. Если убережет в схватке свою голову -- и то ладно. Вот Юмми -- старик
через плечо покосился на мальчика -- как ни жаль, и способнее, и умнее. Она...
он и заменит, когда придет время... если сможет. Уже сейчас берется за то, что
пока не по силам, с недетской осторожностью. И давно догадывается, что все, ну
почти все из того, что приписывают чародеям соплеменники, о чем за глаза
болтают небылицы -- небылицы и есть или еще того хуже -- просто фокусы. В
лучшем случае -- перевранные легенды о былых чародеях, не нынешних. А на самом
деле единственное, ну почти единственное, что умеет чародей и чего не умеет
никто другой, -- открыть Дверь.
высматривали особо. Охотники племени не любили уходить далеко от гор, редко кто
из них хотя бы раз в жизни переправлялся через Мать Рек в челнах
соседей-рыбарей из родов Выдры и Лосося. Соседи с востока, хоть и были людьми
чужого языка, казались мирными. К торговле они, правда, приучены не были, но и
особой воинственностью прежде не отличались. Стычек с ними не случалось уже
много лет, а о больших войнах не помнили и старики. Плосколицые, с желтой кожей
люди населяли обширный край болот, чахлых лесов, пустошей и тундр, перегоняли с
места на место неисчислимые стада оленей с большими раздвоенными копытами,
держащими животину там, где человек тонет, и, как рассказывали старики, до того
привыкли щуриться от гнуса, что глаза у них сузились в щелки, а скулы раздались
вширь. Люди как люди, только странные. Зачем жить в болотинах среди гнуса, если
можно уйти поискать места на высоком?
ли какая иная причина была тому виной, только мир с людьми востока кончился
вдруг, когда орда переправилась через Мать Рек. Передовые отряды плосколицых
показались позавчера перед закатом у входа в долину и едва не прорвались с
ходу, воспользовавшись внезапностью и суматохой. Не сонные дозорные,
проворонившие врага, а запыхавшиеся от сумасшедшего бега мальчишки, с детскими
луками охотившиеся поблизости на уток, подняли тревогу в последнюю минуту.
Растак собрал немногих мужчин, оказавшихся в деревне, и еле успел заткнуть
узкий проход -- неглубокое ущелье, промытое ручьем в распадке, самый удобный
вход в долину и самое уязвимое место, случись обороняться. В короткой схватке
пошли в ход топоры, каменные и медные молоты, дубинки, охотничьи рогатины,
мотыги, даже бабьи серпы -- что у кого случилось под рукой. Враг был отброшен,
подоспевшие стрелки проредили убегавших и долго улюлюкали вслед. Своих погибло
двое, а раны получил почитай каждый второй из сражавшихся. Большинство ран,
нанесенных в свалке камнем или костью, оказались легкими, но все же пятерых
воинов унесли в деревню под призор старух-травниц, а выживут или нет -- то
знает Земля.
приказал усилить древний каменный вал в шестьдесят шагов длины, перегородивший
ущелье от скалы до скалы, люди начали бы делать это без его распоряжения. До
ночи мужчины и женщины собирали, громоздили друг на друга гранитные обломки и
сланцевые плиты, подпирали для крепости бревнами. Дети тащили окатыши из русла
ручья, старались выбрать потяжелее. На гребень вала валили разлапистое корье,
из-за которого так удобно бить из луков. Никто не знал, какова сила пришлой
орды; городить вал на высоту человеческого роста вошло в спасительную привычку.
Последний раз этим пришлось заниматься шесть зим назад, когда люди Выдры
напрасно вздумали поживиться богатством соседей, -- теперь с ними мир и урок
они помнят. А вал с тех пор успел наполовину рассыпаться, подмытый половодьями
да паводками. Ручей, для которого в валу пришлось оставить щель в три шага
бурной воды шириной, -- он только летом ручей, а по весне настоящая река.
самых сумерек, когда к ним подошло подкрепление, не предпринимали попыток
штурма, лишь выли в голос, указывая на тела убитых сородичей, да где-то далеко
в лесу плосколицый чародей бил в бубен. В сумерках лес как бы зашевелился,
далеко слышался многоногий топот, хрустел валежник, чужой говор сливался в
равномерный шум. Враг, уверенный в своей силе, шел без излишней осторожности.
Но с темнотой все стихло.
стрелы с зажженными пучками просмоленной шерсти. Никто не спал в эту ночь;
воины сжимали оружие, каждоминутно готовые к бою, женщины продолжали таскать
камни. Тропами в потемках пробирались гонцы. Предупрежденные пастухи готовились
с первыми проблесками зари начать отводить стада в горы.
решились на нападение в плохо знакомой местности. Костров врага не было видно
-- вероятно, плосколицые, боясь ночной вылазки, отошли с темнотой глубже в лес.
Зато с рассветом они вышли из леса в количестве многих сотен.
поднимаясь к проходу, плосколицые скучивались плотной темной массой. Теперь
каждый мог хорошо рассмотреть врагов. Низкорослые, темноволосые, одетые в
длинные, ниже колен, кожаные рубахи, у многих прихотливо расшитые и отороченные
мехом, обутые в толстую, пропитанную жиром кожу, в которой равно удобно ходить
по болотам и карабкаться на скалы, плосколицые, по разумению людей Земли, были
вооружены как попало и чем попало. Бывалые воины качали головами, глядя на
копья с наконечниками из обточенного кремня или рога, на костяные гарпуны, на
палицы, каждая из которых являла собой палку с сидящим на конце просверленным
булыжником, даже на дубины, простые и с вбитыми в комель осколками халцедона.
Лишь первые ряды прикрывались небольшими щитами, обтянутыми кожей морского
зверя и без блях.
оружия, кричали во всеуслышанье: быть плосколицым битыми! Те, кто постарше и
поопытней, хмурились, растолковывая глупым: сильная числом орда может
справиться с оружными одним дрекольем, была бы нужда. Одно спасение -- узость
ущелья...
плосколицых три-четыре десятка воинов заранее раскручивали ременные пращи --
готовились бить через головы своих. Там же надоедливо дребезжал бубен: явно
чародеи плосколицых призывали на помощь духов болот.
бы люди с востока пришли не с войной, их послы явились бы первыми, еще вчера. С
дарами, а не с оружием. Нет, Растак ни за что не позволил бы и послам ступить
на землю своего народа. Переговорить на ничейной земле -- да. Согласился бы. За
подарок указать пришельцам удобный путь в земли соседей -- тоже да. Но это
совсем иное дело.
атаковать и повел бы воинов сам. Любой воин Земли легко одолеет в открытой
схватке двоих, даже троих плосколицых. Но если врагов десятеро на одного и
вдобавок в лесу может ждать засада -- сиди за завалом и не подставляй без нужды
голову.
огласив горы воем, ринулись на штурм все разом.
уверенно, на выбор. Щиты плосколицых оказались плохой защитой -- десятки
чужаков остались лежать на подъеме, прежде чем воющая толпа с разбега
втиснулась в проход между скалами и темной волной хлынула на ощетиненный
копьями вал.
чужого чародея, ни команд вождя, ни собственного крика. С неслышным визгом
твердая кованая медь скользила по камню, копье, находя тело врага,
выдергивалось прежде, чем раненый успевал схватиться руками за древко, и, пока
топор товарища довершал начатое, жадно искало новую цель. Били булавой; сойдясь
вплотную, резались ножами. Со скал, куда Растак с утра отправил часть женщин и
подростков, на головы плосколицых летели камни и дротики, пущенные неумело, но
смертоносные вот так -- сверху, в сумасшедшую толчею в узости прохода. С
оглушительным треском накренилось и ухнуло вниз со скалы подрубленное дерево.
воины Земли перекололи отползавших раненых, повыдергали из трупов стрелы,
подобрали оружие. Хоть и плох боевой снаряд чужаков -- оставлять врагу не
годится, а запас рук не оттянет.
горячке боя не заметившие ран, спешили к травницам или перевязывали себя сами
-- приматывали ремешками бересту с жевком горькой ивовой коры. Кто-то из старух
выл над покойником. Растак сосчитал взрослых мужчин, способных держать оружие.
Сотня и еще двенадцать, включая запасной отряд. Все ли здесь? Нет, не все. Нет
пастухов при стадах, нет сберегаемых от всякой напасти мастеров-плавильщиков,
нет еще пуще сберегаемого старого чародея Скарра с учениками -- внуком и
правнуком, нет часового у невидимой Двери. Нет охотников, ушедших на восход, и
не будет: если кто-то из них и не попался орде, в долину ему сейчас все равно
нет дороги.
сегодня в первый раз взяли в руки оружие мужчин, и многие -- в последний.
изменили тактику. Не меньше двух сотен чужаков, вооруженных только пращами и
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Конюшевский Владислав
Лукин Евгений
Браун Дэн