Чтение 4–й страницы книги ~Бастард~

следует знать меру...

Стараясь держаться подальше от Илияша, к столу бочком приблизилась
Вила. Кувшин вина и огромная кружка пива перекочевали с ее подноса на
оструганную столешницу. Станко опять поймал на себе взгляд - и отвернулся.

- Выпьем, - Илияш плеснул вина в свой стакан, так что вокруг на столе
сразу образовалась красная лужа, - выпьем на дорожку... Пусть добрые духи,
как говорится, "бархатом - дорогу нашу, а врагам - по пьявке в кашу"...
Пьявку им в зубы, этим собакам-дозорникам! - Илияш понизил голос и
оглянулся.

- Выпьем, - сказал и без того захмелевший Станко. - Выпьем за
князя... Пожелаем ему легкой смерти! - он расхохотался, довольный своей
шуткой, а Илияш тем временем завертел головой с удвоенным старанием - не
слышал ли кто?!

- Ты... потише пока, - браконьер перегнулся через стол. - Языком
трепать - это пожалуйста, а на деле кто чего стоит - скоро увидим...

Станко медленно поставил опустевшую кружку на стол. Склонил голову -
молодой бычок, да и только.

- Убью, - сказал он тихо и глухо. - Поклялся - и убью.

И такой ненавистью полны были эти слова, что Илияш отшатнулся:

- Слушай... Не мое дело, конечно... Но он тебе папа, папочка, что ж
ты шипишь, как змея... Да за что ты его... невзлюбил, а?

Станко тупо уставился в красную лужу на столе. Проговорил наконец:

- Ладно, я тебе расскажу, чтобы зубы поберег, зря не скалил...

Он откинулся на спинку стула и прерывисто вздохнул, собираясь с
мыслями. История, которую он намеревался рассказать, была священна -
вспоминая ее накануне похода, он будто подвергал себя очистительному
ритуалу. А Илияш - ладно уж, если хочет, пусть послушает...

- Мать моя, - начал он медленно, - мать моя жила в одном поселке,
далеко отсюда... Она была единственная дочь в уважаемой семье, и у нее был
жених, готовили свадьбу. Она была... Непорочная девушка... И накануне
свадьбы через поселок проезжал князь Лиго со стражниками.

Илияш слушал, подавшись вперед, оставив шутки, плотно сдвинув брови.

- Накануне свадьбы... - продолжал Станко. - Мать стояла у ворот
отчего дома, нарядная, счастливая... И она понравилась князю!

Он грохнул о стол пустой кружкой. В дальнем углу трактира шумно
заржала пьяная компания. Пальцы Станко, сжимающие деревянную ручку,
побелели.

- Она ПОНРАВИЛАСЬ князю! И он... он... Он схватил ее, не сходя с
седла! Он вырвал ее из рук отца, который попытался вступиться... Он рассек
лицо ее жениху, который кинулся под копыта лошади... И он увез ее, увез, и
лакеи его рвали животы со смеху, понимаешь?! Увез в поле... И там... прямо
в поле... Так грязно, жестоко... Надругался и бросил. В поле... И некому
было ее защитить!

Илияш вздрогнул и поднял голову. В глазах у Станко стояли слезы.

В дальнем углу трактира опрокинули стол и подрались. То и дело
хлопала дверь; мимо, удивленно взглянув, скользнула Вила - разбойничья
красная косынка ее была теперь украшена одинокой розой.

Станко молчал долго. Молчал и Илияш.

- С тех пор, - наконец выдавил Станко, - с тех пор ее жизнь
переменилась, совсем переменилась... Наложить на себя руки ей не дали.
Родители не пережили позора, умерли чуть не в один день... Знаешь, в селе
очень строго, если девушка... ну, ты понимаешь... А мать родила... меня.
Уходила, пряталась... Ее на цепь посадили у колодца, есть такой обычай,
если девушка родит... Все должны плевать ей в лицо. И плевали... Она... Ну
что тебе рассказывать... Я с пеленок был байстрюк, ублюдок, "нагульный",
"прижитый"... А князь...

Голос Станко задрожал от ненависти. Илияш смотрел, как суживаются в
щелку, подергиваются пеленой его обычно ясные глаза.

- КНЯЗЬ... Князь Лиго... Он и забыл о ней, конечно. Он пил-ел,
спал-гулял, тискал девок... А мама умерла полгода назад. И когда умирала,
позвала меня и... Убей, говорит, его. Казни его. Казни, пусть не на
площади, пусть не в петле... Отомсти... - он всхлипнул. - С тем и отошла.

Пьяную компанию выставили из трактира. Стало тихо, только Вила
звенела посудой, разбирая завалы, оставленные побоищем.

- Он думал выйти сухим из воды, - сказал Станко с нехорошей усмешкой.
- А вот на этот раз не выйдет. Потому что я его обязательно убью, что бы
ни случилось!

И он сжал под столом рукоятку своего меча.

Илияш молча взял со стола свой стакан и огромными глотками начал
поглощать вино.

- Да... Печальная история, - сказал он наконец, слизнув последнюю
каплю. - Нечего сказать... Да только знаешь, парень... Может быть, мать
твоя просто согрешила в юности, а потом, чтобы грех прикрыть, эту историю
приду...

Увесистая пивная кружка, направляемая молодой безжалостной рукой,
угодила Илияшу прямо в нос.

Брызнула кровь. Еще не успев опомниться, Илияш перехватил правую руку
Станко и, едва уклоняясь от беспорядочных ударов левой руки, закричал:

- Да пошутил я! Бешеный, пошутил!

Кровь заливала его кожаную безрукавку. Станко, бледный, оскаленный,
отбросил кружку и, высвободив правую руку, попытался схватить Илияша за
горло.

- Хозяин! Драка! - закричали сразу из нескольких углов.

Илияш ускользнул из стальных объятий своего противника и, отскочив
под защиту широкого стола, выставил перед собой ладонь:

- Станко, ладно... Хорошо, извини, я пошутил... Ну, мало ли что
бывает, а твоя мать не такая, вовсе нет... Тихо, парень, успокойся,
пожалуйста!

К ним уже бежали хозяин и два здоровенных работника. Станко тяжело
дышал, сжимая кулаки.

- Все в порядке! - Илияш вскинул руки навстречу подбегающим. - Все в
порядке, это ничего, мы уже тихие... Не тревожьтесь, господа, не
тревожьтесь... - и он лучезарно улыбнулся, и улыбка эта, облитая кровью из
расквашенного носа, была особенно обаятельна.

Хозяин недовольно хмыкнул, работники переглянулись, и вся свора
неохотно отступила.

- Сядь, - устало сказал Илияш.

У Станко подкосились ноги, он тяжело опустился на стул.

- Выдержки в тебе, как меда в мухе... Перед таким походом в трактире
шуметь... Вся затея на волоске висела, ты хоть понимаешь?

Станко молчал, едва переводя дыхание. Илияш достал откуда-то платок и
принялся оттирать лицо, и руки, и безрукавку.

- Крови-то сколько... Нашел кому кровь пускать, вояка...

Станко угрюмо смотрел в стол. Илияш повздыхал и вытащил из своего
мешка пузатую баклажку. Потряс с сожалением, протянул Станко:

- На, хлебни...

И Станко хлебнул.

Прояснилась отяжелевшая от пива голова. Качнулся закопченный потолок,
и Станко померещились в глубине его белые звезды.

- Я... Выйду... - пробормотал он непослушным языком и, счастливо
улыбаясь, отправился по нужде.

Илияш огляделся - Вила стояла в стороне и провожала Станко долгим
внимательным взглядом.

За Станко закрылась тяжелая дверь, он вышел на середину двора и долго
стоял в темноте, повернувшись лицом к княжеским землям... И он не видел,
как Илияш поманил к себе девушку, как что-то горячо и убедительно шептал в
густо покрасневшее ухо, как девушка пыталась оттолкнуть его руку, которая
торопливо запихивала что-то ей в ладонь... Вила качала головой, бормотала
что-то в ответ, пыталась отстраниться - но Илияш был настойчив, и снова и
снова вкладывал в нежную ладошку что-то, невидимое прочим посетителям...

Вила сдалась. Зажала подношения в кулаке. Что-то буркнула Илияшу и
вышла.

Станко в тот вечер так и не вернулся в обеденный зал.

...Он проснулся от того, что длинная соломинка влезла ему в нос. Он
чихнул и открыл глаза.

Сено, и сено, и снова сено, золотое, озаренное солнцем... Станко
схватился за голову и сел.

Солнце пронизывало сарай насквозь, и совсем рядом был дощатый
потолок, и очень далеко внизу - дверка, низкая, как в курятнике... Станко
обалдело огляделся - рядом на примятом сене лежала красная разбойничья
косынка, и тоже примятая.

Пошатываясь, как пьяный, он выбрался наружу.

Фыркали кони, грузились телеги; сновали работники и постояльцы -
Станко все еще не понимал, где он. Придерживаясь рукой то за стену, то за
поленницу, то за забор, двинулся в обход широкого двора. Уголок красной
косынки жалобно свисал из судорожно сжатого кулака.

За углом сарая обнаружился Илияш.

Как ни в чем ни бывало, браконьер восседал верхом на толстом
оструганном бревне. Рядом, привалившись друг к другу, будто ища один у
другого защиты и покровительства, жались их заплечные мешки.

- Вот, наконец, и ты! - объявил Илияш радостно.

Станко молчал, сжимая косынку.

- Жаль, ночка коротка? - осведомился Илияш сочувственно.

Не говоря ни слова, Станко забросил свой мешок за спину.