Чтение 4–й страницы книги ~Корни камня~

- Я не понимаю, - сказал Ивар просто потому, чтобы не молчать.

- Тогда запомни. Не можешь понять - запомни, приучи себя к мысли, что кроме
Города, существует еще и Поселок...

- Ерунда, - сообщил Ивар с отвращением.

Выпуклые глаза Барракуды вдруг вспыхнули лихорадочно и зло; охва- ченный
внезапным раздражением, он с перекошенным лицом подался вперед:

- Ерунда... Кто тебя звал сюда, щенок? Кто тебя звал, на катере с паролем,
мимо орбитального сторожа, мимо вообще всяческих приличий?! Стоило днями и
ночами растить свой росток, чтобы пришел случайный соп- ляк и въехал
сапожонком!.. Шпионов, таких как ты с братиком, по военным законам сперва кидают
в жидкое топливо...

- Барракуда, - тихо сказал большеротый.

- ...А потом очень долго отмывают, - закончил тот неожиданно спо- койно, даже
мягко, с безмятежной улыбкой.

Ивар всхлипнул. Все его внутренности тугим болезненным комом про- валились в
самый низ живота.

Барракуда щелкнул языком и поинтересовался с отеческой заботой:

- Тебе, может быть, захотелось справить естественную надобность? - и
приглашающе кивнул на узкую дверь уборной.

Ивар рассвирепел - и это помогло ему перебороть приступ страха. Стиснул зубы,
заставляя себя расслабиться. Гордо вскинул голову. Вспом- нил лицо отца.
Процедил сквозь зубы:

- Дальше?

Барракуда и большеротый переглянулись.

- Дальше - просто, - сказал Барракуда со вздохом. - Ты нам не ну- жен, но
если мы тебя отпустим, ты сразу же выдашь папе нашу маленькую тайну... Или нет?

Он прищурился, и усы его встали дыбом.

- Да, - заявил Ивар с отвращением. Барракуда радостно закивал:

- Конечно. Хотя брат твой в этом случае обещал хранить молчание. Возможно, он
не прав?

Ивара бил озноб; прерывисто вздохнув, он обхватил руками плечи. От него
хотели чего-то - и не объясняли, чего; вился длинный, бессмыслен- ный,
тошнотворно противный разговор.

- Что вам надо? - спросил он устало. - Если вы решили нас убить - давайте, не
тяните... Только, - он снова выпрямил спину, - только мне жаль вас. То, что
сделает с вами отец...

Ивар замолчал. Его сочувственная усмешка лучше любых слов поясня- ла, как
плох будет конец этого самого Барракуды.

И снова воспоминание об отце прогнало страх. Мир стоит по-прежне- му, и над
Городом, наверное, уже взвился разлетающийся на поиски флот... Ивар будто воочию
увидел, как отец его, Командор, прямой и не- подвижный, сидит перед Центральным
Пультом в Ратуше, как огоньки прибо- ров освещают снизу его жесткое, будто
железное лицо, как безжалостные губы, почти не разжимаясь, выдают приказ:
"Окружить... Взять всех живы- ми... Главаря - ко мне..."

Тонкие пальцы бегают по клавиатуре - и вот уже тысячи и тысячи за- кованных в
броню крейсеров нависают над объектом "Пустыня"... Страх, замешательство
Барракуды, его униженные мольбы, он сам на коленях умо- ляет отца не карать его
слишком строго... Возможно, Ивар за него заступится.

От этой мысли, такой неожиданной и такой сладкой, он вдруг улыб- нулся. Не
испуганно, не жалко, не просительно - спокойно, с долей снисхождения:

- Мне действительно жаль вас всех. Искренне жаль. Ведь нас уже ищут.

- Да, - согласился Барракуда, которого, по-видимому, здорово уди- вила
перемена Иварова настроения. - Вас ищут... А найдут нас. Все полу- чается очень
плохо... Для нас, конечно. Если не учесть одну деталь, - он довольно улыбнулся.
- Ваш отец, возможно, захочет видеть вас снова. И щедро заплатит за такую
возможность.

Ивар встал. С хрустом потянулся. Медленно заложил руки за спину; сверху вниз
глянул на сидящего Барракуду:

- Вы просто бандиты. Сумасшедшие бандиты. Вы...

- Фанатики, сектанты и сепаратисты, - добавил Барракуда скорого- воркой.

- Да, - кивнул Ивар. - Но прежде всего вы - дураки. Потому что как только
отец узнает, где мы... И как вы с нами обращаетесь... Так вот, когда он
узнает...

Горячая волна крови залила ему лицо и уши. Мурашки по спине, счастливые
мурашки: вот отец у пульта, вот он поворачивает лицо... Он уже все знает, и
глаза у него зловеще сужаются, и взгляда его не выдер- жать никому... Достаточно
отдать приказ, только один приказ...

- Он сотрет вас в пыль, - сказал Ивар буднично и сел. - Больше у меня нет
охоты с вами разговаривать. Убирайтесь.

Большеротый как-то странно, ненатурально хохотнул:

- Барракуда... Этот мальчик очень-очень...

Тот повернул в его сторону тяжелую голову:

- Что?

- ...Далеко пойдет, - усмехнулся Генерал.

- Я слышал, - Барракуда поднялся, - что именно таких мальчиков больше всего
любят отцы... Да?

Последний вопрос был обращен к Ивару; тот демонстративно отвер- нулся.

- Хорошо, - кивнул Барракуда, - мы уходим... Предстоит связаться с твоим
папой. Вас с братом позовут на связь, как живое доказательство.

У Ивара бешено заколотилось сердце. Большеротый открыл дверь; в проеме
Барракуда обернулся:

- Сейчас к тебе явится врач... Это ненадолго.

И уже из коридора:

- Думаю, все будет хорошо, твой отец поведет себя, как надо, и ты скоро
вернешься домой... Не бойся.

Дверь захлопнулась.

Гордо вскинув подбородок, он какое-то время смотрел им вслед, и губы его
кривились в презрительной усмешке: надо же, "Не бойся!"

Потом он раз или два прошелся по комнате, то и дело утыкаясь носом в бежевые
стены; невероятное дело, он почти развеселился!

Теперь отец уж точно не спросит, зачем в нарушение всех запретов непутевые
сыновья его отправились на этот грязно-желтый шарик. Теперь они пострадавшие,
заложники; теперь, освободив их - измученных, но не уронивших чести - из рук
бандитов, отец положит руку на затылок Сани, а Ивара прижмет к плечу, так, что
царапнет щеку золотой эполет...

Ивар улыбнулся и потрогал щеку в том месте, где уже приятно садни- ла
воображаемая царапина. Потянулся и сел, снова подобрав под себя но- ги.
Оставалось только ждать.

Зачем они все-таки разлучили их с братом? Решили запугать, запу- тать по
одному? Просчитались... Где все-таки Саня, о чем он сейчас ду- мает?

Кто-то прошел по коридору. Мягкие, приглушенные шаги. Вслушиваясь, Ивар
невольно напрягся; подошел к двери, машинально, сам того не желая, дернул ручку.

Никто не имеет права запирать человека, лишая его свободы. Так поступают
только с преступниками... И скоро взаперти окажется Барракуда вместе с
прихвостнями...

А-а, так вот где он видел его лицо! На экране в новостях, "опасный
преступник"... Только на телепортрете он был моложе. Вот оно как, про- павшие
шлюпки, пропавшие люди...

Сколько их может быть в поселке? Пять, десять, сто? А, сколько бы ни было...

Кстати, при чем тут врач? Он совершенно здоров... "Это ненадол- го"... Что -
ненадолго? Зачем?

Снова шаги в коридоре - тяжелые, грузные. Снова озноб по спине - постыдный
озноб... Да, он пленник. Нет, никто ничего с ним не сделает, потому что он - сын
Командора, при имени которого трепещет...

А если авария?! Если катастрофа, пожар, о нем все забудут, а он заперт?!

Он затравленно огляделся.

...Темница - угрюмый каменнй мешок, и низко нависает сырой, покры- тый
плесенью потолок. Мутный свет с трудом пробивается сквозь узкую щель - окно
похоже на нору, продолбленную в толще стены, и нора эта все сужается, чтобы
упереться наконец в решетку, частую, как паутина сытого паука...

Узник полулежит, привалившись к стене. Холодно. Холодная громада замка с
темницами, где веками умирали в муках поверженные враги; холод- ные змеи цепей,
ледяными браслетами охвативших запястья.

Ржавый скрежет дверных петель...

...Ивар отшатнулся:

- Что вам надо?!

Посреди комнаты стояла женщина - достаточно молодая, сухощавая, с желтоватым
нервным лицом; ее одежда, очень свободная, слишком свободная с точки зрения
любой горожанки, падала широкими складками и почти каса- лась пола. То, что Ивар
поначалу принял за черную шапочку, было на са- мом деле спиралью из очень
длинных, особым образом скрученных волос; в волосах посверкивал камень.
Одинокий, белый; опять камень, подумал Ивар мрачно. Если телефон - то что она,
всякий раз его из прически выдерги- вает?!

- Не пугайся. Я врач. Меня зовут Ванина.

Он перевел дыхание. У женщины с камнем были тонкие, некрасивые, жестокие
губы.

- Тебя, я знаю, Иваром зовут?

Она говорила спокойно, негромко, без насмешки - но и без улыбки, и глаза ее,
светлые, почти лишенные цвета глаза, показались Ивару безжиз- ненными, как
объективы.

- Что вам надо? - повторил он, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Она откинула вторую койку - и села, как до этого Барракуда. Поста- вила рядом
свою тяжелую черную сумку:

- Очевидно, ты некоторое время пробудешь... у нас. В наших инте- ресах, чтобы
ты чувствовал себя как можно лучше.

Он не удержался и хмыкнул. Она будто не заметила, извлекла из складок одежды
старенький блокнот, снова подняла на Ивара свою прозрач- ные странноватые глаза:

- Сколько тебе лет?