пронесет свой род на тысячи лет". Несколько храбрецов погибли, пытаясь
выполнить эту задачу, но Ак-Мюнгуз остался недоступным. Вот твоя
плата, храбрец, - повернулся хан к неподвижно слушавшему воину, -
поднимись на Ак-Мюнгуз и положи мой золотой меч на его вершину,
исполни древнее пророчество, и тогда - слово мое твердо! - ты получишь
женщину.
смертным приговором.
улыбкой.
повелитель, и вы, его подданные: каков бы ни был конец - я сделаю это
не ради своей любимой, не ради Сейдюруш. Я иду защищать поруганную ею
честь своей гордой родины, вернуть в глазах вашего народа славу моей
далекой страны. Милость всемогущего бога будет вести меня к высокой и
славной цели!
чтобы сохранился он навеки на вершине Ак-Мюнгуза. Залили салом волка
ножны, обвили просмоленной тканью. Множество народа поехало к
Ак-Мюнгузу. До него был целый день пути, и только к вечеру хан и его
гости слезли с утомленных коней на широком уступе у подножия страшной
горы. Хан приказал чужеземцу отдохнуть, и тот безмятежно проспал ночь
под стражей воинов.
на дерзость храбреца. Ветер свистел и стонал, обвевая неприступную
кручу Ак-Мюнгуза. Чужеземец разделся и, оставшись почти обнаженным,
привязал к спине ханский меч, а сверху накинул свой широкий белый
бурнус.
время, пока стоит Ак-Мюнгуз: он положил меч на вершину рога и
спустился обратно. Шатаясь, стоял он перед ханом, весь изодранный,
окровавленный. Хан сдержал слово - к чужеземцу привели Сейдюруш. Она
испуганно отшатнулась при виде его. Но воин властно привлек ее к себе,
открыл ее прекрасное лицо и впился в него мрачным взглядом. Затем,
мгновенно выхватив спрятанный за поясом острый нож, он пронзил сердце
своей невесты. С яростным воплем сыновья хана бросились к чужеземцу,
но отец гневно остановил их:
Пусть уедет невредимым. Верните ему оружие и верблюда.
скрылся за далеким отрогом Кетменя...
Облака быстро бежали по небу, гонимые могучим напором ветра. Закрытые
от солнца, горы выглядели суровыми и хмурыми.
мягкую верхнюю губу. Затем оттолкнул голову лошади, хлопнул по крупу.
Рыжий конь отошел в сторону и, изогнув шею, смотрел на хозяина.
сдавливает волнение.
для забивания зубил на твердом обрыве Белого Рога и потом - если
удастся...
он знал: если он влезет, то только босиком. Геолог повесил на грудь
мешок с зубилами и двинулся к красному столбу пегматитовой жилы.
духовные силы Усольцева слились в том гибельном для слабых последнем
усилии, достигнуть которого не часто дано человеку. Прошло несколько
часов. Усольцев, сотрясаемый дрожью напряжения, остановился,
прижавшись к отвесной каменной груди утеса. Он находился уже много
выше места, откуда повернул направо при первой попытке. От главной
жилы отходила тоненькая ветвь мелкозернистого пегматита, пересекавшая
склон наискось, поднимаясь вверх и налево. Ее твердый верхний край
едва заметно выступал из сланцев, образуя карниз сантиметра в два-три
шириной. По этой жилке можно было бы приблизиться к срезу западной
грани горы там, где она переламывалась и переходила в обращенный к
степи главный северный обрыв Белого Рога. Выше склон становился как
будто не столь крут, и была надежда подняться по нему на значительную
высоту.
несколько зубил и с их помощью удержаться на карнизе.
геолог понял, что не может отнять от скалы на ничтожную долю секунды
хотя бы одну руку. Положение оказалось безнадежным: чтобы обойти
выступавшее ребро и шагнуть на карниз, нужно было ухватиться за
что-то, а вбить зубило он не мог.
над ним обрыв. В глубине души поднималось отчаяние. И в тот же миг
ярко блеснула мысль: "А как же сказочный воин? Ветер... Да, воин
поднялся в такой же бурный день..." Усольцев внезапно шагнул в
сторону, перебросив тело через выступ ребра, вцепился пальцами в
гладкую стену и... качнулся назад. С болью, будто разрываясь,
напряглись мышцы живота, чтобы задержать падение. В ту же секунду
порыв вырвавшегося из-за ребра ветра мягко толкнул Усольцева в спину.
Схваченное смертью тело, получив неожиданную поддержку, выпрямилось и
прижалось к стене. Усольцев был на карнизе. Здесь, за ребром, ветер
был очень силен. Его мягкая мощь поддерживала геолога. Усольцев
почувствовал, что он может двигаться по карнизу жилы, несмотря даже на
подъем ее вверх. Он поднялся еще на пятьдесят метров выше, удивляясь
тому, что все еще не упал. Ветер бушевал сильнее, давя на грудь горы,
и вдруг Усольцев понял, что он может выпрямиться и просто идти по
ставшему менее крутым склону. Медленно переставляя окровавленные
ступни, Усольцев ощупывал ими кручу и сдвигал в сторону осыпавшуюся
вниз разрыхленную корку. Медленно-медленно поднимался он все выше.
Ветер ревел и свистел, щебень, скатываясь, шуршал, и Усольцева
охватило странное веселье. Он словно парил на высоте, почти не
опираясь на скалу, и уверенность в достижении цели придавала ему все
новые силы. Наконец Усольцев уперся в гладкую отвесную стену высокого
цоколя. На этом цоколе, все еще на большой высоте, стремился в облака
острый конец Рога. Усольцев отметил, что белая масса Рога вблизи
казалась испещренной крупными черными пятнами. Но это впечатление
сейчас же стерлось радостью при мысли о том, что все его двенадцать
зубил сохранились неизрасходованными. Стена примерно на высоту десяти
метров была настолько плотна и крута, что никакие силы не помогли бы
ему преодолеть это препятствие. Опытный глаз геолога легко находил
слабые места каменной брони - трещины кливажа[Кливаж - система трещин
разной величины, пронизывающих породу.], места соприкосновения
различных слоев Усольцев забивал сюда зубила поглубже. Он взял с собой
только самые тонкие и легкие зубила, а достаточно было одному из них
сломаться, и...
сторону каменной башни. Головы слоев[Головы слоев - края наклонных
слоев, срезанных обрывом или какой-либо поверхностью.] образовывали
небольшие уступы - возможность дальнейшего подъема. Здесь ветер,
бывший до того верным союзником, стал опасным врагом. Только прикрытие
скалы спасло Усольцева от падения под ударами ветра. Несколько раз
геолог срывался с осыпавшихся выступов и долго висел на руках,
обливаясь холодным потом и судорожно нащупывая пальцами ног опору. Все
большее число смертоносных метров подъема уходило вниз. Наконец
Усольцев в последних отчаянных усилиях, дважды соскальзывая и дважды
мысленно прощаясь с жизнью, сумел опять переброситься на западную
сторону вершины и, вновь подхваченный ветром, уцепился за края
площадки у основания Рога. Не думая о победе, без мыслей, словно
оглушенный, он подтянулся на руках и повалился на наклонную внутрь
ровную поверхность величиной с небольшой стол. Он долго лежал,
изнуренный многими часами смертельной борьбы, слыша только
однообразный резкий вой ветра, разрезаемого острым лезвием Рога. Потом
в сознание вошли низко летящие над вершиной облака. Усольцев поднялся
на колени, повернувшись лицом к загадочной белой породе. Она была
теперь перед ним, упиралась в его плечо, вздымалась еще на несколько
метров вверх. Ее можно было ощупать рукой, отбить сколько угодно
образцов.
грейзен - измененный высокотемпературными процессами гранит,
переполненный оловянным камнем - касситеритом. В чисто белой массе
беспорядочно мешались серебряные листочки мусковита[Мусковит - белая
слюда.], жирно блестящие топазы, похожие на черных пауков "солнца"
турмалинов и главная цель его предприятия - большие, массивные бурые
кристаллы касситерита. Этот грейзен обладал особенностью, ранее
незнакомой Усольцеву: от самого гранита почти ничего не осталось, его
место занял молочно-белый кварц, очень плотный и крепкий.
интрузия - вторжение расплавленной лавы между слоями осадочных пород.
После остывания сама изверженная порода залегает в виде пласта.], -
подумал Усольцев. - Если это так, то месторождение, скрытое под
степью, внизу, может быть огромным".
Буркатовский Сергей
Володихин Дмитрий
Роллинс Джеймс
Василенко Иван
Афанасьев Роман
Лукин Евгений