такой, откуда он взялся и куда идет. Напротив меня сидит прекрасная
женщина, желанная, влекущая и так долго недоступная, а я озабочен
совершеннейшей ерундой. Согласившись на условия, поставленные ею, позволяя
ей сохранять благородство по отношению к человеку, которому она имела
неосторожность что-то там пообещать, да и не пообещать, намекнуть только,
я лишаю себя и ее последней в нашей жизни естественной, никому не
подвластной и ни от кого не зависящей радости. Живу в придуманном мире,
выполняю неизвестно кем навязанную мне роль, а того, что только и остается
полностью в моей власти - не делаю! Абсурд еще больший, чем все
происходящее и уже происшедшее.
песню Дениса Давыдова из фильма про эскадрон гусар.
ухитрялся держаться так, что его наряд не воспринимался как маскарад или
профанация, а просто казалось - вот умеющий петь офицер музицирует на
досуге в кругу друзей...
но все же человеческом мире, за пределами тесного изолята, где есть или
близкие друзья, или чужаки, инопланетяне, фантомы, а тут меня окружают,
как и полагается, самые разные, не всегда симпатичные, но зато другие, и
по здешним меркам, наверное, нормальные люди, я вдруг очень отчетливо
вспомнил совсем иной вечер.
ночь позднего бабьего лета, теплый ветерок шевелил длинные занавеси, на
эстраде шесть девушек в белых костюмчиках играли на саксофоне, трубе,
ударных, еще на аккордеоне, кажется, без всякой электроники, очень
миленькие, под настроение, мелодии. "Скоро осень, за окнами август..." и в
этом же роде. Я тогда вернулся из очередной командировки, разжился
деньгами, рублей чуть ли не шестьдесят за очерк получил, вот мы и пошли в
наш любимый ресторан. И была это, как теперь понимаю, самая счастливая в
жизни осень. Не омраченная никакими сомнениями, суетными мыслями,
проклятыми вопросами. Нам просто очень хорошо было вместе каждый час и
каждый день. Да и ночь, смею заметить.
четким. Словно под влиянием галлюциногена. Я прямо наяву видел этот стол,
чугунную жаровню, сквозь прорези которой светились гаснущие угли, а под
тяжелой крышкой томился "агнешка на шкара", бутылки "Бисера" и
"Монастырской избы", а за ними - ее тогдашнее лицо, совсем еще юное
(двадцать один год ей тогда был) и настолько прекрасное, что она
прикрывала его прядями длинных распущенных волос; но всего не спрячешь, да
и фигура... Я, помнится, прямо зверел от постоянно ощупывавших и
раздевавших ее взглядов.
стихами и часто приглашал танцевать, свирепо пресекая аналогичные попытки
со стороны. И все время думал о том, что вечер скоро кончится, но хоть его
и жаль, мы поедем отсюда на такси к ней, в ее маленькую, но такую
отдельную квартирку...
освещали бронзового поэта, неоновые трубки на крыше "Пекина" рекламировали
услуги Аэрофлота, толпился народ на ступеньках театра.
поскорее не слишком нужное застолье и ехать домой, вернее - туда, где мы
сможем еще целых восемь часов оставаться наедине и раз навсегда решить,
что у нас, как и кто мы друг другу.
приличную "поджарку по-извозчичьи", в графинчиках тоже оставалось
порядочно, "капитан" после короткого отдыха снова появился в зале, я
видел, что Ирина наконец расслабилась, повеселела, и не стал ее торопить.
взгляд, крайне смелой: "По реке кровавых слез, к берегам обмана,
несчастливая страна держала путь..."
требовать песен на заказ. "Капитан" ответил ему тихо, но, очевидно,
достойно. Если бы не соседи по столику и возникший на пороге страж, мог бы
выйти небольшой мордобой. (Впрочем, судя по ледяному спокойствию и манере
держаться, певец и в одиночку сумел бы за себя постоять). А так он просто
чуть переместился в противоположный угол зала, боком присел на подоконник
и продолжил свою программу.
никак не мог забыть про лежащую рядом со мной пачку газет.
я заглянул в верхнюю - "Московские новости".
и крупно: "Триумвират славянских президентов огласил смертный приговор
Советскому Союзу". Ничего себе! Во-первых, смертный приговор - это как?
Во-вторых, какие такие славянские президенты? В СССР их сроду не было, а
польско-чешско-болгарские если, так при чем они? В третьих, на снимке
всего двое, и тот, что справа, скорее на японца похож... И четвертое,
выходит, все произошло буквально на этой неделе? Оч-чень интересно...
заголовки: "Брестское соглашение" (?), "По СССР плакать не будем, а
Горбачева жалко". На ту же тему, похоже, но при чем здесь Горбачев? В мое
время он был всего лишь рядовым секретарем ЦК. Разве что после Черненко
выдвинулся? И что же с ним, интересно, сделали? Не расстреляли, надеюсь?
Ладно, успею выяснить. И на последней странице полосная статья: "Не хочу
быть интеллигентом..." Ну-ну, а с чего бы?
столом ногой и прошипела раздраженно:
не слишком обращали внимания, поглощенные собственными заботами. Вот если
бы я заорал сейчас нечто вроде: "Виват государю!" или "Да здравствует
славянский триумвират!", тогда кто-то, может быть, заинтересовался бы. Но
так экспериментировать я был морально не готов.
схватился ледяной зеркальной пленкой, по которой вились стремительные
белые змейки поземки. С такси здесь дела обстояли еще хуже, чем в наше
время, и пришлось идти пешком, изо всех сил стараясь не поскользнуться на
убийственном гололеде.
прошлое, как Берестин, не в пример спокойнее и интереснее. А здесь все
время чувствуешь себя дураком, и главное - любая добытая информация все
равно бесполезна, потому что не знаешь, какой в ней смысл и для чего она
может пригодиться в практической жизни.
углу захламленной площадки, огороженной мусорными баками, перед поворотом
на Столешников (раньше тут было кафе "Лето" с шашлыками и пивом) нас и
остановили. Я еще удивился, увидев впереди продрогшую скорченную фигуру -
какой дурак толчется в полночь на совершенно неподходящем, продуваемом
месте. Ждать тут вроде некого - вокруг одни запертые магазины, и машины -
хоть такси, хоть частники - здесь не ездят. И совсем я не подумал ничего
дурного. Отвык, получается.
уж больно затруханный, в курточке болоньевой, и морда, насколько в неясном
свете различалось, врожденно-полупьяная. Я решил, что он в самом деле
мается без курева после стакана плодово-ягодного в какой-нибудь подсобке.
не задев его плечом. Однако на сей раз прием не сработал.
путь еще двое, вида гораздо более серьезного. Вот такие мне никогда не
нравились: крепкие ребята, на первый взгляд, даже вполне интеллигентной
наружности, студенты как бы, но от которых исходит физически ощутимая аура
беспощадной и безадресной злобы. Я понял, что просто так разойтись не
удастся. А драться со шпаной мне не приходилось уже лет пятнадцать. И еще
Ирина рядом...
трухлявенький. - А я, видишь, мерзну... Сам снимешь? - и цепко схватил
меня за рукав.
и скорчился. Это был мой первый и последний тактический успех. Потому что
в следующую секунду я получил такой оглушительный удар по затылку... Если
бы не шапка - тут мне и конец! Отлетев к шершавой стене углового дома,
ткнувшись в нее плечом и как-то исхитрившись не упасть да еще и
развернуться лицом к опасности, я увидел, что досталось мне от четвертого,
неизвестно откуда вынырнувшего и поигрывающего массивной нунчакой на
блестящей цепочке. И остальные двое (сопляка в болонье я не считаю)
приближались, один вытянул из рукава не то палку, не то полуметровый
отрезок трубы, а второй щелкнул пружинным ножом.
стороне, совершенно беззащитная.
не значащую куртку вместе с остатком денег. Бросить и спокойно вернуться
туда, где мы привыкли чувствовать себя суперменами и вершителями судеб
мира. Ленин, помнится, писал, что нужно уметь идти на компромисс и, если
вор требует кошелек, надо его отдать. Для характера Ильича это, скорее
всего, верно. (Тем более что компенсировать потерю он всегда мог