Смирнов. - Мы что, не мужики разве? Маленькие мы, что ли?
все свои, ребята надежные, в случае чего никто не настучит. Так что все
законно.
Александров, Помощник из девятой Группы. - Чего курнуть, в натуре? А тебя
что, заначено?
ребят. - Для хороших людей, может, и найдется.
толстый парень, Сашка Орехов.
голосом произнес Леха.
просто треп? И заерзали в душе давно забытые чувства. Потянуло.
обиженный, что о нем с его анекдотами все по-свински забыли.
там Варваре оторвали? Или тебе из другого места?
поднимаясь во весь свой исполинский рост. Кулаки его сжались, а ноги
как-то плавно, незаметно для глаза приняли боевую стойку.
влиятельный, решительно сказал:
Главное что? Главное - Леха всех угощает. Я правильно понял?
Рудневым, по всему видно, не входила в его планы, но отступать первому
тоже не хотелось. - Мне же одному дымить скучно, - добавил он, хитро
прищурившись.
вставить.
наверное.
Пожалуйста, можешь отказаться. За уши никто не тянет.
Нам же больше достанется. Меньше народу - больше кислороду.
скамейки. Разговор явно принимал какой-то нехороший оборот. - Я же с вами.
Я как все.
Леха. Он открыто наслаждался победой.
Костя. - Сам воздух спортил, а теперь на меня баллоны катишь, да? - Жаркое
облако злости охватило голову. Он готов был сейчас зубами грызть Леху. Ни
фига себе борзеж!
ты, Леха, двигай дальше.
прогулке, она у меня на улице заначена, я же не дурак, чтобы здесь тырить.
А после тренировки в раздевалке и и курнем. Все равно Валера сюда не
суется, чего ему тут делать?
Не боись, не накроемся.
мужики, если кто сболтнет...
отчего-то взглянув на Костю.
рассиживаться, на ужин опоздаем.
почти как в раздевалке. Что за день такой сегодня? С чего бы так топить?
Да еще и форма кусачая. Как же надоело таскать на себе это серое сукно! То
ли дело на даче, в шортах и футболке. Стоп, неужели опять? Снова лезут
откуда-то непонятные слова. Ох, не к добру.
он трус. А может, и подумали? Кто их знает? Мало ли что у ребят на уме?
Хорошо хоть, он быстро поправился. Правда, все равно неуклюже получилось.
Ладно, остается надеяться, что это пустые страхи и никто ничего такого не
думает. Иначе дело дрянь. Хоть от тренировок отказывайся.
первое число всыплют. Тайная Деятельность, да еще в сообществе. Тогда ни о
каком Стажерстве и речи быть не может, да и с Помощников их всех погонят
как щенков веником. И очень вероятно, вся эта история кончится Первым
Этажом. Туда ведь отправляли и за куда меньшие провинности. Слишком многим
приходится рисковать. Не отказаться ли? Но поздно теперь отказываться. До
завтрашнего дня он ребят не увидит. И что тогда получится? Если их завтра
заловят, придется отвечать наравне со всеми.
Может, не ходить завтра на тренировку? Притвориться больным, к примеру. Но
если ребята засыпятся, то подумают, что именно он их заложил. В самом
деле, подозрительно. Сперва завел гнилой базар, потом вообще закосил
тренировку. Здесь и ежику понятно, кто. Хотя есть тут и еще одна сторона.
Ну, заловят их всех, кроме него - точно уж снимут с Групп, а то и на
Первый Этаж задвинут. Значит, он, Костя, их больше никогда не увидит. Как
и они его. И они могут думать про него все, что угодно - он этого никогда
не узнает. Стукачом его никто не обзовет (то есть он не услышит), в морду
не плюнут (не придется утираться). Не говоря уже о месиловке. Не будет
никакой месиловки.
Навсегда остаться предателем? Уж лучше тогда Первый Этаж.
Тем более, ужасно все-таки хочется подымить. Ведь когда-то же он курил.
Иначе откуда он помнит сладковато-горький дым в горле? Не только в голове,
всей грудью, всеми легкими помнит. Помнит даже, как все это было в первый
раз.
какая-то сила тянула его книзу. Но у него все-таки хватило духу (да и
глупости) заявиться в таком виде домой. Было шесть часов вечера, на улице
уже темнело - осень, и оттуда, из грязно-синих сумерек доносился нудный
лязг трамвая. А мама тогда размораживала холодильник. Он увидел пустое
нутро холодильника сквозь стекло кухонной двери. И хлопнулся на пол.
диван, раздела и сунула под мышку скользкий холодный градусник. И потом
долго дозванивалась до неотложки, но к счастью, так и не дозвонилась. А
он, маленький дурачок, лежал под жарким одеялом и ежился от страха - вдруг
мама догадается его обнюхать?
какая-то. Ведь ничего этого не было, да и быть не могло. Он всю свою жизнь
провел здесь, в Корпусе, здесь и появился на свет, как и все остальные
ребята, да и вообще все вокруг. Зачем же лезут в голову ложные
воспоминания? И откуда они только берутся? Да еще такие четкие, с
подробностями. Нет, наверняка с ним творится что-то очень скверное. Ведь
все одно к одному. Тошнота, головная боль, настроение паршивое. Глюки эти
- тем более, что не в первый раз. Да еще и Белый к тому же. Пожалуй, это
самый грозный признак. Признак чего? Болезни, конечно. И что теперь
делать? Скажешь кому-нибудь из взрослых - могут снять с Помощников. Ведь и
в Уложении ясно сказано, что Помощник на Группе должен быть абсолютно
здоров. Значит, оставить все как есть? Но тогда болезнь будет развиваться.
Интересно, до чего же она разовьется? Сейчас со стороны незаметно, а что
же будет тогда? Ведь заметят же они, что с ним что-то неладно. И снимут с
Помощников. Это в лучшем случае.
Этажа? Что там, на Первом, Костя не знал. Зато твердо знал главное - там
место, страшнее и хуже которого нет нигде в мире. И значит, лучше вообще
ни о чем не думать. Может быть, все и обойдется. Может, это вовсе и не
болезнь. Или болезнь, но сама пройдет.
приблизился к столу дежурной Наблюдательницы. За столом по-прежнему,
уткнувшись в вязание, пребывала вечно сонная Валентина Сергеевна. Та и
головы не подняла. Лишь махнула рукой - сам мол, действуй. Повесив свой
оловянный жетон с выбитым номером "РС-15" на положенный гвоздик, он молча
удалился. Пора было возвращаться в Группу, строить парней на ужин.
вязкая темнота. Что ж, прошел еще один день, еще одно кольцо в длинной
цепи без начала и конца. Не слишком плохой день, но и не слишком удачный.
Что-то было сегодня такое... Настораживающее. И сколько Костя ни ломал