путешествовать по Лемурии можно только пешком или на автомобиле...
стояла худосочная пальма, подумал, что из-за невозможности летать над
Лемурией она так долго и была страной, о которой в прессе упоминают раз в
год, да и то как о каком-то курьезе. Дескать, есть вот даже и такая. Ну и
черт с ней.
так никто и не понял, но достоверно известно, что в один прекрасный день
Верховный Предводитель, бессменный борец за демократию, человек, укравший
Созвездие Павлина, имел пятичасовую беседу с министром внешней политики. А
на следующее утро весь мир узнал, что в Лемурии, оказывается, большие
беспорядки. И все газеты стали об этом писать. Подробно и красочно. А
потом Великий Предводитель повелел ввести в нее войска. В целях защиты
демократии. И наступил покой. Правда, по ночам стали приходить цинковые
гробы да на улицах появились молоденькие увечные парни, у которых на груди
поблескивали совсем новенькие ордена. И тогда по всей стране пошли гулять
слухи. Они множились, мгновенно обрастая невероятными подробностями, и в
скором времени никто уже не мог понять, где правда, а где вранье. А тем
временем с экранов телевизоров упитанные дяди и тети-красавицы продолжали
твердить, что все нормально, обстановка стабилизируется и вообще вся
Лемурия с восторгом встречает войска, которые пришли ее освободить... и,
может, даже спички в магазинах подешевеют...
цинковые гробы и стучались в чьи-то двери. И все делали вид, будто их на
самом деле нет. И все отлично. Многие в это даже верили. Год, два, пять...
За это время обстановка в Лемурии стала еще лучше. И даже слухи утихли. К
чему слухи, если и так все ясно? Даже гробы стали восприниматься как нечто
привычное...
рассеянно перешагивая через ребятишек, которые прямо на полу играли своими
прошлогодними снами. А их мамаши сидели на скамеечках и монотонно вязали
длинные, скучные сплетни, тщательно отсчитывая петли и стараясь не
пропустить ни одной достоверной подробности. Время от времени какая-нибудь
из них поднимала то, что у нее получилось, повыше и спрашивала у своих
подруг:
не пропустить свою очередь похвастаться сделанным. Иногда самая толстая из
них просовывала ногу под скамеечку, на которой сидела, и, тщательно
прицелившись, пинала в корму собственного крохотного мужа, который с
такими же мужьями других женщин прятался там. Мужик мгновенно летел вверх
тормашками, но уже через пять минут, всласть наматерившись, снова
присоединялся к тесному кружку таких же, как и он, обездоленных браком,
чтобы спокойно попить пивка, посудачить о женщинах и перекинуться в
картишки.
пробился крик: "Проворонили, гады!" Наступила мертвая тишина. И в этой
тишине все услышали отчетливый шум мотора взлетающего самолета, который
постепенно перешел в клекот и стал удаляться.
под стеной в том месте, где она приподнялась над полом метра на два,
кстати - вовремя. Стена мгновенно опустилась. А в зале аэропорта поднялись
душераздирающие вой и крик. Сквозь обширные окна можно было видеть, как
толпа ринулась к окошечкам касс. Несколько человек подскочили к служебному
входу и стали палить в него из старинных дуэльных пистолетов.
старинные рыцарские латы и вооруженных дубинками и ночными горшками. Толпа
встретила их нестройным залпом, который, впрочем, не причинил милицайтам
никакого вреда. А из дверей багажного отделения и буфета, видеокооператива
и комнаты отдыха лезли уже другие вооруженные штакетинами милицайты.
"Линч!". Напрасно худая девица, одетая в штормовку с протрафареченной на
спине надписью "Беломорканал", щедрой рукой рассыпала по сторонам бомбочки
из магния и бертолетовой соли. Напрасно двое десятилетних пацанов швыряли
с верхней галереи цветочные горшки, подбадривая друг друга индейским
улюлюканьем. Напрасно...
людских тел входные двери были сорваны с петель, послышался звон стекла.
Словно паста из тюбика, толпа выдавливалась на улицу, где побоище сейчас
же прекратилось. Милицайты занялись патрулированием пустого зала, а те,
кто оказался вне вокзала, стали искать автоматы для продажи газированной
воды.
пассажиров, одетого в штаны из мешковины. Больше ничего на нем не было,
если не считать майки, нарисованной масляной краской прямо на голом теле.
втихаря сел на взлетную площадку и прикинулся пассажирским самолетом. А
аэродромщики его проворонили и сто двадцать пять человек как корова языком
слизнула.
полете... Эх, слушай, ты не знаешь, где тут можно попить?
тоже успокоились. Несколько человек даже подняли забрала и, усевшись у
самого входа, мирно покуривали, время от времени спрашивая у тех, кто был
на площади: "А здорово мы вас?" Им отвечали неразборчивыми ругательствами.
украшен замысловатым вензелем и гербом, на котором была изображены толстая
книга, очевидно свод законов, бутылка и что-то здорово похожее на женский
лифчик:
и, прежде чем надвинуть забрало, сказал:
начнем запускать... Так что не волнуйся.
съедобного.
заостренной палочкой.
спешил и толкался, кто-то улыбался, а кто-то плакал...
просто поручили разобраться в этом деле кому нужно. А уж "кто нужно" в
этом разберется...
Он должен остаться здесь и найти ребят, с которыми был в Лемурии.
рассеялись по дворам и улицам, потеряли друг друга. Если сейчас ничего не
сделать, они больше не встретятся, прочно запутавшись в паутине будней и
забот. Да, он должен их, своих друзей по Лемурии, найти. По одному.
Обязательно. О чем они будут говорить, когда встретятся? Да черт его
знает! Возможно, ни о чем. В этой мирной жизни, где все так похожи и все
так похоже и есть только одна забота - достать как можно больше денег, о
чем они, собственно, могут поговорить? Нет, скорее всего, они просто
посидят вечером на крыльце и помолчат. На теплом, нагретом за день
крыльце. И этого будет достаточно. Потому что тогда он, наверное, сумеет
понять что-то, для него совершенно непонятное... И, может быть, станет
другим, совсем другим... А там...
Трассер. Что же, он так он. Теперь остается его только найти.
долгая пауза, почувствовал, что держит в правой руке что-то. Открыв глаза,
он увидел, что это золотистый волосок, который убегал все дальше и дальше
и где-то там, квартала через два, сворачивал за угол.
Маланья. Она говорила, что все люди - единый организм. И нити связывают их
между собой. И если сумеешь увидеть нужную нить, то она приведет к нужному
человеку. Вот и все.
Ипат пошел вдоль по улице.
дома казались облитыми сахарной глазурью, которая ярко блестела на солнце,
разбрасывая по сторонам тысячи зайчиков и бликов. У подъездов стояли
черные правительственные "альбатросы", в которых обедали усатые шоферы,
запивая крепким кофе толстые бутерброды с первосортной копченой колбасой.
За чугунными оградами парков под внимательными взглядами нянечек деловито
играли расфуфыренные, как на праздник, дети. Время от времени кто-нибудь
из них, с достоинством помахивая ведерком, провозглашал: "Все как один, во
главе с сыном Бориса Глебовича, на постройку песчаных куличей" или "Берите
пример с передовика детского труда, сына Ивана Пафнутьевича, во внерабочее
время сконструировавшего улучшенный образец камнеметательного механизма
под названием рогатка!" И тогда все остальные дружно хлопали в ладоши, а
потом возвращались к прерванным играм.
из-за лопатки, на черенке которой латинскими буквами было выведено