помню? И обречен на вечный путь по дороге миров. Три года... да-да, а
почему три? Ведь смены дня и ночи здесь нет? Правильно, нет, но есть
чувство времени, которое не подводило меня ни разу.
миры, которые нравились. Море приключений и впечатлений... прочее... Но
вот, чтобы что-то узнать... А зачем? Не проще ли плюнуть на все и жить
дорогой? Чем плохо? Да, в одном из миров меня чуть не съел муравьиный
крокодил, а в другом я едва спасся от извержения вулкана. Чепуха, я же
уцелел. Дорога мне по-прежнему нравится и так хочется...
Возле выворотня остановились две носатые прыгалки и стали оживленно
обсуждать последние выкройки чехлов на нос из журнала "поемник". Из
ближайшего окна миров доносились глухие удары и позвякивание.
внимание на слова каждого выворотня, то будет настоящий кошмар. Вот
именно!
за руки и объяснял, как им, упырям, плохо живется, и что всякое быдло
норовит ударить святым крестом, а хулиганы улюлюкают и стреляют из
мелкашек серебряными пульками. Да все стремятся попасть по заднему месту.
И вообще, так дальше жить не стоит, потому что он санитар общества и
выпивает только дурную кровь. Вот у него даже книжечка есть с красным
крестом и оранжевой луной, а взносы он платит регулярно, несмотря на то,
что каждый встречный мальчишка кричит ему вслед "на кол его!". Хорошо бы
всех мальчишек выпороли их собственные папаши. Тогда бы они, наверное,
перестали травить бедного упыря, который лечился от алкоголизма два раза.
Вот, есть справки...
холодной рукой по шее Птица, как бы нащупывая, куда удобнее укусить. Птицу
это не нравилось, но он никак не мог придумать, как избавиться от
прилипчивого упыря. Он уже начал терять терпение, но тут из ближайшего
окна высунулось толстое, усеянное присосками щупальце и, схватив упыря за
ногу, утащило...
ближайшее окно. Перед ним было сводчатое помещение, с высокими узкими
бойницами в стенах, большое и пустое. В нем было гулко. Гулко сидело,
слегка вытянув бледные бескостные ноги, и держало в лапе дымящуюся
гаванскую сигару. Птицу поначалу показалось, что оно эту сигару курит, но
приглядевшись, он понял, что наоборот, это сигара курит гулко.
сурово рассматривая Птица, сказало:
проникновенно заглянуло Птицу в глаза:
игру, однако, все останется по-старому. Потому, что без программы нельзя.
Выбирай.
дуэльных пистолета, пачку печенья "Имени двадцать второго съезда", медаль
"Двадцать пять лет воздержания", женский шелковый чулок и старинный
бронзовый подсвечник. Потом оно еще раз ощупало карманы и вытащило
напоследок обрывок перфоленты.
зовет... барабан гремит. Ой, что это я? Вообще...
протянуло вооруженные кривыми когтями лапы и схватило Птица за горло.
того, чтобы определить, что ты за программа и принять соответствующие
меры, чтобы...
в лоб. Взвыв, оно выпустило Птица и отшатнулось.
повернувшись, увидел того, кто его спас. Это был медвежонок - коала. Тот
самый, с которым они полгода назад пытались проникнуть в мир молочных рек
и кисельных берегов, но напоролись у входа на кощея бессмертного и еле
унесли ноги.
миров вылазит гулко. Они улепетывали со всех ног. Они даже перегнали стаю
плоскостопых прыгунов, двигавшихся в ту же сторону, что и они. А сзади
ревело и скрежетало когтями гулко.
медвежонок. - Тут пропадешь ни за грош. Это же невероятные миры. С ними
шутки плохи! Тут даже ни одного стража дороги возле окон нет.
их сейчас схватит, оно радостно заревело. Но не тут-то было. Надеясь, что
участок невероятных миров уже кончился, медвежонок и Птиц нырнули в первое
же попавшееся окно и, не разбирая дороги, ринулись дальше.
наконец, исчез. Тогда они остановились и оглянулись.
там было мрачно, одиноко или сыро - пиши пропало.
нельзя. Держу пари, что гулко все еще караулит возле окна. Давай лучше
отдохнем. Судя по всему, этот мир не так уж и плох.
лист, задумчиво его сжевал.
бы стать его правителями. Хотя, впрочем, так не бывает. Обязательно
кто-нибудь вылезет и нападет. С ним надо будет воевать, побеждать, а
потом, только-только начнешь пожинать плоды своего труда, как вылезает
кто-то другой - пожалуйте бриться.
вились странные насекомые. На секунду в вершинах деревьев мелькнуло что-то
длинное, продолговатое, зеленое, с огромными крыльями, издававшими хлопки,
будто кто-то ритмично открывал и закрывал гигантский зонтик.
вывела их к усыпанной прелой листвой, мощеной брусчаткой дороге. Тут им
пришлось остановиться.
- Значит, так, орел - направо, решка - налево.
лениво разглядывая росшие по обочинам молоденькие сосенки, кривоватые
березки и могучие дубы.
полуразумных, мутировавших гусей. Они целыми днями ничего не делают,
режутся в карты, пьют бургоньяк, шампаньяк и вообще ведут беспечный образ
жизни. Веселый народ, этого у них не отнимешь. А монетку они кидают, когда
не могут решить, что им делать - пить "горькую-76", а потом ехать к
гусочкам или же наоборот, сначала ехать к гусочкам, а потом уже пить
"горькую-76"...
старое-старое, трудноуловимое, слушая, как шелестит мокрая трава и дождь
барабанит по жестким листьям дуба.
сверкающих, обшитых скальпами врагов латах, с тяжелым двуручным мечом за
спиной и двумя во бокам, шел в середине. Справа от него, сгибаясь под
тяжестью бердыша и сверкающего, как зеркало, щита, пыхтел оруженосец.
Слева пылил красноватой гормской пылью хранитель священной трехглавой
мухи. Сама муха копошилась и жужжала в узорчатом коробе за его плечами.
четко отпечатавшиеся в песке следы дорожников. Наконец он выпрямился и
махнул рукой. Цепь воинов зашагала дальше.
невысоких, но чудовищно широкоплечих кракеозов. Их предводитель, не
подозревая с кем вот-вот столкнется, шел во главе своих людей, медленно
пережевывая наркотическую жвачку нух и рассеянно поигрывая длинным мечом.