Чтение 4–й страницы книги ~Все, способные держать оружие~

всех четырех великих держав... что-то в этом мне показалось не то забавным,
не то символичным - скорее всего, показалось: от скуки, - но додумать я не
успел, потому что тихая музычка из репродуктора прервалась, и милый голосок
- я так и видел эту белокурую голубоглазую девочку с кукольным ротиком и
пышным бантом на голове - сначала по-немецки, а потом по-русски произнес: по
настоянию пограничной стражи досмотр вагонов продлен, уважаемым господам
пассажирам, следующим до станций Курган, Каменецк-Уральский и Екатеринбург,
компания приносит свои извинения, компенсацию они могут получить в кассах
вокзала в удобное для них время; после Екатеринбурга график движения будет
восстановлен. Так... продлен досмотр... Я машинально посмотрел на часы, а
потом хлопнул их об стол. Приедем в Курган - куплю новые. Куплю "Адлер" -
назло Командору. Решено. Так и сделаю.

Но который же час? Я откатил дверь и выглянул в коридор. За окном спиной
ко мне стоял часовой-пограничник в блестящей от дождя черной накидке. От
купе проводника медленно шел бан-полицай - шел, заложив руки за спину и
разглядывая через окна что-то на перроне. Увидев меня, он чуть ускорил шаг и
положил правую руку на ремень рядом с кобурой.

- Герр офицер, - со сладкой улыбочкой заторопился я по-немецки, - не
могли бы вы сказать, что произошло и который час? Я спал, и вот...

- Четырнадцать двадцать две, - ответил он. - А что произошло, не знаю.
Пограничники что-то ищут. Наверное, опять кто-то пошутил насчет бомбы в
багаже. Идиоты.

- Часто так шутят?

- Бывает... А у вас что, часы остановились?

- Сломались. Брак. Купил дешевые... недели не проносил.

- Японское дерьмо, - он издали, спрятав руки за спину, взглянул на мои
часы. - Консервы у них вкусные и фарфор хороший, а механизмы делать не
могут.

- Ну, на Островах-то делают, - возразил я. - Только и стоят они хороших
денег. А это - из Континентальной...

- Вам, конечно, виднее, это вы с ними друзья, - сказал полицай. - Только,
на мой взгляд, лучше немецкой техники все равно не найдешь. Не потому что я
шовинист - из личного опыта...

Хлопнула дверь тамбура, загремели по железу сапоги. Мой собеседник сделал
шаг назад и подтянулся, готовый рапортовать начальству. Дверь я задвинул не
до конца, оставил щель, чтобы слышать, что происходит, - но фиг: вошел и
вытянулся в струнку, отдавая честь, лейтенант пограничной стражи.

- Валинецкий Игорь Зденович, гражданин Сибири, из Томска, инженер,
направляетесь в Москву по делам государственной компании "СПРТ" ?

- Именно так, - сказал я.

- Пожалуйста, еще раз предъявите паспорт и вещи для повторного досмотра.

- Пожалуйста.

- Поскольку в вашем теле работает ядерный реактор, предъявите нагрудный
знак, медальон и браслет.

Я показал браслет, расстегнул рубашку и продемонстрировал медальон.
Лейтенант сверил номера с тем, что записано в паспорте, кивнул.

- Спасибо. Откройте чемодан.

- Что именно вас интересует?

- Простите, это тайна.

Он прошелся интроскопом по стенкам, крышке и дну моего чемодана, похлопал
руками по дорожной сумке, показал на раухер:

- Прошу вас, продемонстрируйте работу аппарата. Я вывел на экран схему
интерференции полей в блоке "Пирмазенс" и показал, как меняется картина с
ростом нагрузки. Лейтенант был удовлетворен.

- Благодарю вас, - сказал он. - Приношу извинения за беспокойство. Это
делается в целях вашей безопасности.

- Долго мы еще простоим?

- Не больше часа.

Он вышел и через несколько минут вернулся.

- Герр инженер, не согласитесь ли вы принять попутчика?

Мне показалось, что он подмигнул.

- Главное, чтобы согласился попутчик, - я постучал ногтем по нагрудному
знаку.

- Фрау без предрассудков, - сказал лейтенант.

И вошла фрау. Я почувствовал, что встаю. За спиной фрау маячил солдат с
чемоданом.

Очень мило... с вашей стороны... лейтенант. Фрау походила на француженку:
короткая стрижка, с прищуром глаза, высокие скулы, чуть втянутые щеки.
Стройна. Необычные, ломкие движения. Я не стесню?.. Что вы, разумеется, нет.
Семья с двумя детьми, очень просили... Располагайтесь, пожалуйста... мне
выйти? На секунду, не больше. Вас предупредили относительно этого (напрягаю
грудную мышцу, значок уезжает на полметра вперед) ? Да-да, ничего
особенного, я не боюсь. Замечательно...

Замечательно.

В коридоре я прижался лбом к холодному стеклу. Сердце работало во втором
режиме: сто ударов в минуту. Что-то рановато начинается операция... похоже,
что наши друзья из гепо нервничают. И без помощи раухера я мог с полной
уверенностью сказать, что фрау эта имеется в нашей картотеке. Номер Р-147,
"Роза", агент-наблюдатель высшего класса. Обычно работает на ближневосточном
и туранском направлениях. Свободно владеет арабским и фарси. Сексуально
притягательна для мужчин восточного типа...

- Входите, можно.

Когда она пришла, на ней был клетчатый твидовый костюм. Теперь она
натянула брючки из темно-красной замши и облегающий черный свитер. Ай-яй-яй,
какая откровенная фронтальная атака. Разве же так должен поступать
агент-наблюдатель высшего класса? Но главное - зачем? Я что, похож на
арабского террориста? Нескладуха. Ладно, разберемся по ходу дела...

- Позвольте представиться: инженер Игорь Валинецкий. - Я вспомнил,
наконец, что мы не знакомы.

- Криста Лауэр, - протянула она руку. ~ Переводчик-синхронист. Вы из
Сибири?

- Да, из Томска... - Рука у нее была сухая, нервная. Я приложился губами
к запястью и удивился, что меня не ударило током.

- Я была в вашем Томске,. - сказала она. - Красивый город. И чистый. Но
уж очень похож на американские города.

- В Америке вы тоже были?

- Дважды. В восьмидесятом и восемьдесят восьмом. В августе. Сплошные
восьмерки. Смешно, правда?

- Неимоверно. А с какого языка вы синхронно переводите?

- С арабского.

- О!

- Не похоже, правда? Никто не верит. А ведь арабский - очень простой
язык. Очень красивый. Хотите, я вам стихи почитаю?

- Секунду, - сказал я. - Пойду шепну пару слов проводнику.

Коридор был пуст: законопослушные граждане обеих стран близко к сердцу
приняли просьбу не выходить из купе без крайней на то необходимости.
Проводник, подперев щеку, грустно смотрел в окно. Дождь не кончался.

- Что желает герр инженер? - вскочил он мне навстречу. Забавно: по нашу
сторону границы он спрашивал:

"Чего изволите?", а по эту, хоть и говорил по-русски, фразу строил на
немецкий манер.

- Две чашки очень хорошего чая и бутерброды с семгой.

- Пирожные?..

- И пирожные, да.

- Пять минут.

На обратном пути я вдруг сообразил, что именно привлекало за окном
внимание моего собеседника-полицая и что я видел сам, но за размышлениями о
качествах и статях агента Р-147 просто не пропустил в сознание. На мокром
асфальте перрона проступили нанесенные трафаретным способом силуэтные
портреты "самарской четверки": Сталина, Молотова, Ворошилова и Берии;
силуэты наезжали один на другой, и получалась гордая шеренга - так когда-то
изображали казненных декабристов, а потом - Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина,
"...ет единная ро..." - видны были буквы. У патриотов почему-то всегда
нелады с родным языком. Это подметил еще Ларошфуко, только выразился как-то
закомелисто. Или это был Паскаль? Блез. Паскаль Блез и Блез Паскаль - это
два разных человека. Или Вольтер? Лишивший невинности Жанну д'Арк. Мне вдруг
стало тоскливо: последний раз по-настоящему, для души я читал лет пять
назад. С тех пор - только для ума. Для дела. Даже в отпуске - для ума. Даже
в Гвоздеве, в зоне психологической разгрузки, где можно все, - даже там я не
читал ничего постороннего, хотя именно об этом, о постороннем, я мечтал на
акциях, особенно если приходилось лежать в ледяной грязи или проходить по
сто километров в день, - мечтал выйти утром на веранду или на плоскую крышу,
сесть в плетеное кресло, взять в руки книгу - не какую-то конкретную, а
просто очень хорошую книгу - и читать медленно, с наслаждением, потягивая
чай из тонкой, нежной, как розовый лепесток, чашки, и тихая японочка или
кореяночка, неслышно подходя, будет наполнять эту чашку... никогда этого не
получалось, хотя и японочки, и кореяночки были, но вместо чая пили коньяк, а
до книг так и не доходило совсем.

Пока я отсутствовал, Р-147 времени не теряла: на столе уже красовалась
осургученная бутылка "Саян-туй" и два фиолетовых дорожных бокала из
"неуничтожимого стекла". Сама фрау размышляла над открытым клетчатым
чемоданом - тем, что поменьше.

- Как вы считаете, - подняла она на меня глаза, - это подходит к... - она
кивнула на бутылку. В руке у нее была коробка орехового печенья "Таежное".

- Абсолютно не подходит, - сказал я. - Более того, и бутылка эта не
подходит к ситуации... - Я взял бутылку в руки и посмотрел на печать. -
"Золотая печать", ничего себе! Рублей сто двадцать отдали?

- Сто пятьдесят.

- В магазине Семенова на углу Авиаторов и Денисюка?

- Нет, в Петропавловске на вокзале. Я же еду из Петропавловска.