до талии стало проявляться искаженное страстью лицо шаха Балсара. Колдун
распростерся на земле и корчился в судорогах. Магический кристалл, лучи
которого соединились в один фиолетовый, вдруг вспыхнул неимоверным светом,
ярче сорока солнц и погас. Тугая струя жизнетворной влаги брызнула из шаха
и он в изнеможении опустился на землю.
стало почти совсем темно.
ручаться, что все происшедшее чистейшей воды мистификация он бы не стал -
магия не имеет границ и никакой человеческий разум не может охватить ее
всю, волшебство разнообразно и многолико. Хамрай не чувствовал, что в шахе
теперь что-то изменилось, но вполне допускал, что страшное заклятие,
наложенное поверженным Алвисидом, наконец-то снято...
заплатить колдуну и за своего товарища по несчастью, Балсар щедр к
друзьям. А колдун, похоже, жаден, охоч до сокровищ, которые обеспечат ему
на родине почет и любовь... А если шах и откажет оплатить, то Хамрай и сам
скопил достаточно средств за эти долгие двести лет. К тому же он может
рассчитаться с колдуном магическими кристаллами, которых имел во
множестве, их подарила когда-то Моонлав без счета... И снова сможет
любить... Хамрай чуть не застонал сладко от представившихся ему картин. Он
еще далеко не стар, крепок телом и здоров, как юноша... Он покинет шаха,
отправится в путешествия, вернется в забытую милую Францию... И ни с одной
красоткой не задержится дольше, чем на одну ночь - он наверстает все, что
упущено им за столько лет стократ проклятого воздержания...
заранее приготовленных на всяких случай факелов. Передал его молча одному
из телохранителей и запалил второй. Хамрай поднял с земли роскошный халат
повелителя и сделал шаху недвусмысленный жест. Шах посмотрел на него
осоловелым взором, тряхнул головой - он сидел обессиленно, упершись руками
в холодную землю. Здравомыслие возвращалось к владыке полумира. Шах встал
и сунул руки в заботливо подставленные рукава халата. Затянул пояс,
посмотрел на остальную одежду, поморщился. Нилпег подал шахский меч на
роскошной перевязи. Хамрай приготовил сапог, шах вытянул ногу.
поклоне.
Глаз всемогущего Алгола снял страшное заклятие, столь донимавшее
пресветлого шаха - он может теперь без страха входить к женщине. Я нижайше
жду обещанного вознаграждения.
Он уже окончательно пришел в себя после колдовства, дыхание успокоилось,
голос был как всегда ровным и сильным. Но Хамрай прочувствовал, что сердце
шаха все еще бьется учащенно.
поклоне.
потеряло силу. Женщина для этой цели, тщательно отобранная беспристрастным
Нилпегом, уже давно ожидает в специальном покое башни. Женщина была из
шахского гарема, который был без надобности, но шах содержал его, дабы
избежать пересудов в народе. Озверевшие от воздержания красавицы,
вынужденные проводить бесцельную, хотя и роскошную жизнь в общении между
собой, читали стихи греческой поэтессы Сапфо в выспренном и величавом
переводе Хамрая с древнего, мертвого ныне языка, которые давным-давно
подкинул им сам шахский чародей (еще не этим наложницам, а их
предшественницам), объяснив смысл учения поэтессы. Он хотел досадить
красавицам, поддавшись странному порыву - чтоб не один страдал. А
получилось наоборот - жительницы гарема от тоски предавались любовью друг
с другом, доводя евнухов до бешенства и помутнения рассудка. Тем не менее
каждое редкое появление в гареме посланца шаха, как сегодня, вызывало
бурное оживление. А избранница, хотя все знали, что ее почти наверняка
ждет гибель, считала предстоящее испытание счастьем и великой честью.
распахнутого выхода с обнаженными саблями и чадящими факелами,
отбрасывающими на много повидавшие равнодушные стены двора фантастические
тени.
туда, откуда пришли, не в шахские богатые покои, а дальше - в пугающую
черноту. Но колдун промолчал. Сейчас его главной задачей было взять
обещанное вознаграждение и поскорее унести ноги из владений шаха - и
Хамрай это остро прочувствовал. Хамрай вспомнил девять несчастных девочек,
спаленных на костре и подумал, что для колдуна было бы самым лучшим, если
бы заклятие действительно потеряло силу. Хамрай догадывался, на что
рассчитывал чужестранец - представление было потрясающим, поверивший шах
отдает обещанное и уже виденное колдуном сокровище (поднос усыпанный
золотыми монетами и увенчанный бриллиантовой диадемой) и колдун, пожелав
шаху прекрасного наслаждения, уходит. Даже если шах не отпустит его сразу,
заставит присутствовать при его попытке овладеть настоящей женщиной, а не
магическим воплощением, и заклятие возымеет действие, то у чародея хватит
умения заворожить потрясенных телохранителей, околдовать если понадобится
всю дворцовую стражу, оставшуюся без повелителя, и покинуть дворец. Одного
не учел чужестранец - что рядом с шахом будет чародей куда могущественнее
его самого. Но, похоже, колдун ничего не боялся и сам истово верил в
свершенное им колдовство. Либо играл уверенность с неподражаемым
мастерством и наглостью.
делал резкий поворот. Хамрай знал эту длинную каменную кишку, как самого
себя - многие годы он ежедневно ходил по нему в свою башню, где жил, где
страдал, где проводил многочисленные опыты и изыскания, где на крыше
постоянно торчал наблюдатель за небом, где его старый слуга Гудэрз
заботливо протирал магические предметы и ухаживал в зверинце за
чудовищами, привезенными Хамраем со всех уголков земли.
десяти человек, заканчивался лестницей. Ступеньки круто убегали вниз.
Процессия спустилась и оказалась в зверинце Хамрая, располагавшимся в
подземелье под башней.
Хамрая не мог подойти к располагавшимся по обе стороны прохода клеткам.
шах с колдуном. Телохранители не обращали на странных существ ни малейшего
внимания, шах уже многажды осматривал необычный зверинец и был равнодушен,
а вот явно пораженный колдун проявил нездоровое любопытство. Заметив это,
шах самодовольно усмехнулся и приказал воинам освещать клетки, чтобы
колдун мог лучше осмотреть диковинных животных. Шедший последним Хамрай
тоже стал разглядывать клетки. Он с удивлением поймал себя на мысли, что
хотя каждый день проходит мимо, вот уже сколько лет не обращает на них ни
малейшего внимания и уже совершенно забыл о некоторых существах.
но Хамрай не нуждался в освещении - он отлично видел в темноте. В этой
клетке спит сейчас шинийский лев, любовь и гордость седого Гудэрза.
Доставшийся с превеликим трудом, он оказался совершенно бесполезным для
магических исследований. Казалось, лев спит повернувшись к проходу задом,
но Хамрай знал, что на самом деле это не увенчанный густой кистью волос
хвост, а голова хищника на длинной, тонкой и сильной шее. С другой стороны
туловища такой же хвост-голова, а лапы зверя имеют поразительное свойство
с одинаковой ловкостью нести зверя в любом направлении. Несмотря на тонкую
шею шинийский лев поглощал на удивление много мяса, что было довольно
накладно, но престарелый Гудэрз умолял не забивать необыкновенное
создание.
из северных краев. Из выделяемой ее кожей слизи, путем сложных манипуляций
получалось магическое зелье, имевшее приторно-сладкий вкус. Это снадобье
полностью лишало испробовавшего его человека рассудка и навечно делало
рабом того, чье имя было заложено при изготовлении магического средства.
Шах частенько требовал зелье сибры.
пришлось проделать путешествие на далекие ирландские острова - вотчину
алголиан. Хамрай полюбил пугливое нежное создание, но ему для опытов был
необходим рог. Белокожее длинногривое животное долго мучилось, рыдая почти
человечьим голосом, а потом издохло. Хваленый рог не оправдал ожиданий.
дальше воинов, казалась тоже пустой. Но Хамрай знал, как опасно
содержащееся здесь, почти прозрачное существо, годами спящее под действием
наложенных на него чар. Лучше отойти подальше, пока оно не прочувствовало
Хамрая и не очнулось, лишние хлопоты сейчас ни к чему.
тупой и неопрятный грифон, требуя пищи. Создатель лишил эту тварь не
только крох разума, но и возможности спать, и эта гротесковая пародия на
царя зверей кружила денно и нощно по клети, оставляя на прутьях грязные
перья и оглашая зверинец противным резким клекотом. Хамрай брезгливо
поморщился и развернулся к противоположному ряду клеток.
знание ее предков и глубокая, невыразимая словами тоска. Хамрай тяжело
вздохнул и подошел ближе. Она могла говорить, только глядя в глаза
собеседнику, а последние десятилетия Хамрай проходил мимо быстрым шагом,
под грузом тяжких повседневных забот совершенно забыв о ее существовании.
мне. Я терпеливо ждала"
могу выпустить тебя. И не в моих силах выполнить твое желание."
Зыков Виталий
Корнев Павел
Шилова Юлия
Куликов Роман
Акунин Борис