семьдесят часов его могли уже сто раз вытащить из изуродованной орудийной
башни...
скафандра наконец поддались, и он, задыхаясь, содрал с себя герметичную
оболочку вместе с комбинезоном и нижним бельем.
пластика, и скупые слезы катились по его небритым щекам. В этот момент он
ненавидел Фортуну, давшую ему шанс... Выжить ради того, чтобы умереть, - это
могло показаться смешным, если бы не было так страшно и очевидно...
выбраться отсюда в ближайшие часы, то лучевая болезнь будет неизлечима. Ему
срочно нужна квалифицированная помощь... Эта мысль помогла подняться на ноги
и доползти до операторского кресла.
обезболивающего и стимулятора.
скормил утилизатору свой боевой скафандр и, надев чистый комбинезон,
вернулся к терминалу компьютера.
отсутствии энергии в накопителях либо об обрыве в цепях питания.
программное обеспечение. Если внутри электронных схем ничего не сгорело, то
машина сама должна произвести диагностику повреждений и тестирование
памяти... А если нет? Рука Андрея застыла над пультом. Это была русская
рулетка чистейшей воды. Вот сейчас он сбросит те программы, что еще
работают, чтобы запустить "зависшие" блоки, а если ничего не заработает
вновь?
пластиковыми панелями обшивки стен что-то жужало и щелкало - это процессор
машины, используя аварийный запас встроенных аккумуляторов, пытался найти
неповрежденные цепи.
включился регенератор воздуха, и по приборным панелям прокатилась
конвульсивная волна огней.
секторов обзорного экрана вдруг начал наполняться звездами.
своим свечением звезды.
Y-047".
спиралевидная туманность была остатками той безжизненной планеты, на орбите
которой в начале боя висела Крепость колонистов.
именно уничтожена...
ослепительный свет, и он наконец понял, что означала та вспышка.
обзорному экрану.
свечения. И на фоне этого знака вселенского апокалипсиса двигалось множество
сверкающих точек. Их были тысячи.
бездне; жуткое чувство потерянности и одиночества захлестнуло его, и это не
было приступом агрофобии [1]... просто он вдруг перестал воспринимать себя
винтиком огромной машины, - она была мертва, разбросана вокруг тысячами
кусков металла и сотнями трупов. Цивилизация бросила его, ничуть не заботясь
о дальнейшей судьбе Андрея Воронцова...
своего положения и тем самым поставить себя перед неизбежностью новой
агонии. Однажды пройдя через ужас медленной, осознанной смерти, он не
допускал мысли о повторе.
суметь дождаться!.."
объективно оценить свое положение - он был ошеломлен, испуган, взвинчен. Он
цеплялся за иллюзии... не принимая того, что трагедия этой битвы, этого
флота навсегда останется его трагедией, а галактическая война уже укатила
дальше, своей страшной кровавой дорогой...
воздуха и воды. Та ситуация, в которой оказался Воронцов - один, в
дрейфующем обломке корабля, - была стара, как мир. Вся история покорения
космоса изобилует подобными случаями, с похожими началами, но разными
концами...
назад, но все равно спастись удавалось немногим. Дело было не в технике, а в
разуме человека. Теперь Андрей пожалел, что не боролся со сном на лекциях по
космической психологии.
тусклого сияния красных ламп, а он уже успел вкусить от прелестей полного
одиночества.
дисциплинам и готовиться к полнейшей изоляции, когда жизнь еще только
началась!..
преподавателя космопсихологии - часто повторял: "Двумя основными причинами
психических отклонений в замкнутом пространстве являются потеря надежды и
физическое бездействие. Именно поэтому погибают девяносто процентов
спасшихся..."
герой. Оказывается, это совершенно разные вещи - пасть в бою или сдохнуть от
тоски, одиночества и неизлечимой в таких условиях лучевой болезни...
ел, спал, пока к исходу седьмых суток не понял, что начинает сходить с ума.
В свое время события захлестнули двадцатилетнего парня своим бешеным
водоворотом, неумолимый вихрь войны промчал его сквозь четыре года жизни и
внезапно бросил тут, среди мрака, холода и трупов...
беспокойство, вдруг стало очевидным, стоило лишь немного поразмыслить...
шкафы, вытряхнул на пол их содержимое и, сидя среди кучи барахла,
изобретенного для того, чтобы молодым парням было сподручнее уродовать друг
друга, выработал новую концепцию бытия.
наведения, кипа справочников и схемы...
управления лазерным орудием и принялся за разборку.
Андрей уставал морально, но не физически. Тогда он вставал и начинал прыгать
по тесному отсеку, отталкиваясь от стен, пока не выматывался окончательно.
Иногда эти "тренировки" заканчивались приступами истерического смеха - он
сам себе казался придурком, кривляющимся, как обезьяна... но кто мог его
видеть и как по-другому двигаться, когда автономный гравитатор дает всего
одну десятую привычной силы тяжести? По крайней мере, это помогало ему
сохранить рассудок.
стоило вспомнить бесконечные часы агонии, как к горлу подкатывала тошнота.
Он просто хотел жить. Он украдкой мечтал о том благословенном дне, когда
сможет, вопреки всему, вернуться... Андрей грезил наяву о том часе, когда
его нога вновь ступит на любую планету. Лишь бы над головой было небо, а под
ногами земля...
думал, мечтал и... работал.