разливался ущербный лунный свет, в нем скользили тени, издалека доносился
не то вой, не то песня.
щелкнул. Ночник - прессованная из мраморной крошки сидящая сова -
засветился изнутри, рассеивая черноту. Потом сова повернула голову,
заухала, хлопая каменными крыльями, снялась с постамента и полетела к
выходу. Ввинченная в постамент лампочка залила комнату беспощадным светом.
Антон, физически ощущая, как разглядывают его сейчас с улицы через
огромный, даже занавеской не прикрытый проем, кинулся к выключателю.
Фарфоровый квартет на комоде взмахнул смычками и запиликал нечто
какофоническое, но заметив бегущего Антона, музыканты побросали скрипки,
виолу и контрабас и с разноголосым писком кинулись к нему. Они лезли в
рукава, за пазуху, путались в волосах. Антон отрывал цепкие холодные
лапки, швырял фигурки прочь. Звенел разбитый фарфор, дзенькнув, погасла
лампа.
взгляд упал на площадь.
становилось ясно, что тонко остриженный ноготок луны не даст столько
света. Свет застилал уснувшую пыль, обливал спящие дома и шелковицы,
скапливался у порога и медленно просачивался сквозь него. Знакомые,
жирно-блестящие целлофановые лужи здесь и там пятнали пол, медленно
заливая комнату.
глядя на подступающую напасть. Он не знал, что это, но ни за что на свете
не согласился бы прикоснуться к светящейся могильной жидкости.
Пробегали улыбающиеся людоликие псы, шествовал некто голенастый, он то и
дело останавливался, выхватывая узкой зубастой пастью из мертвеющих луж
толстых червей. Черви извивались и плакали детскими голосами.
Пятна света гипнотизировали его. Вот в поле зрения появились новые фигуры.
Рыжебородый истлевший великан шагал, разгоняя круги светящихся волн. Он
вел под руки обеих хозяек - живую и мертвую, а сзади торопился еще кто-то,
безвидный и полупрозрачный. Группа направлялась прямиком ко входу в башню,
к спасавшемуся за диванной подушкой Антону. На пороге они остановились,
глазницы рыжебородого уставились на Антона.
привела.
исходе завода голосом. - Тащи сюда гостя.
поберечь для начала.
видимости светом, и это было последнее, что запомнил Антон. Он отключился
мгновенно в неудобной полусидячей позе, не сумев даже лечь как следует.
беззащитен, в то время, как рядом, а может и прямо с ним творились
неведомые сверхъестественные непотребства.
лампочка под мраморной совой оказалась разбита, и медведь с ослом
поменялись инструментами. Антон подергал фигурки. Звери были вылеплены,
покрыты глазурью и обожжены вместе с инструментами. И тем не менее медведь
теперь держал виолончель, а осел с трудом обхватывал огромный контрабас.
Криво усмехнувшись, Антон поставил игрушки на место.
вопль:
паровозик с пузатой трубой и три вагончика, вернее платформы, потому что
все остальное было сломано, лишь металлические остовы бывших теплушек
ржаво корежились над платформами. От этого транспортного безобразия
направлялась к башне толпа гостей.
габаритов бабища. Ростом под два метра и соответствующей толщины, она была
одета в вылинявший ситцевый сарафан, опускающийся до голенищ стоптанной
кирзы. Вязаная кофта с засученными рукавами открывала чудовищные ляжки
рук, белая в мелкий горошек косынка повязана по самые брови. Под мышкой
бабища несла холеного разъевшегося кота. Кот, ничуть не смущаясь
неудобством положения, пребывал в позе спящего сфинкса. Розовая хозяйка
юлила вокруг, забегала то справа, то слева и непрерывно твердила свою
коронную фразу.
тащился в дымину пьяный гармонист. Он во всю ширь растягивал меха и
умудрялся на ходу наяривать что-то разудалое.
ничего, в памяти осталось ощущение потока - орущего, размахивающего
руками, пестрого и одновременно почему-то серого. Может быть, потому, что
никто в этой толпе не выделялся и не бросался в глаза.
оттуда хлынули звуки пьяной оргии. Разливалась гармошка, что-то иное
голосила радиола, громко звенела посуда, невнятно гудели разговоры,
перекрываемые выкриками то ли танцующих, то ли дерущихся. Путь в башню -
единственное место, где ему, по всей вероятности, не грозила серьезная
опасность, теперь был закрыт.
поселила его в башне, на две недели отдала башню ему, а раз так, то нечего
устраивать там бардаки! Но он им покажет!"
представлял, как именно и кому он будет "показывать", но "показывать"
оказалось нечего и некому. В башне было пусто, прохладно и тихо, а
приглушенные стеной звуки пьянки явно доносились снаружи - из склепа.
Антон пробежал через раскаленную сковороду площади и нырнул в склеп.
Пусто, прохладно, тихо. Ровный каменный пол - и никаких следов вчерашних
могил. Шум и рев несутся из башни.
пыльной неподвижности полудня. Здесь ничто не могло меняться, поэтому
особенно дико было видеть утонувший в пыли железнодорожный состав.
Председатель совхоза с усердием мимического актера шагал вдоль поезда, не
двигаясь с места. Холеный кот, тот самый, которого несла приехавшая баба,
вышел из-за башни и улегся в позе спящего сфинкса в тени вагонных колес.
сумеет изменить в нем ничего. Он может кричать, плакать, лезть на кулаки,
мир этого даже не заметит и по-прежнему будет творить свое мерзостное
действо. А когда придет час, наигравшаяся нечисть расправится с самим
Антоном, и все равно ничего вокруг не изменится.
забытое с детства ощущение драки с бесконечно сильнейшим противником,
когда забываешь о правилах и о собственной шкуре, когда остается
единственная не мысль даже, а чувство: "меня ударили, а я - нет...". И
стремишься только достать и вцепиться. Но во что вцепляться здесь?
выгнул спину и заплевался в сторону Антона. Поезд мягко дернул и, набирая
ход, поехал с площади. Неожиданно он оказался очень длинным. Мимо Антона
все быстрее и быстрее проплывали пассажирские и товарные вагоны, черные
нефтяные цистерны, рестораны и рефрижераторы. Мелькали платформы со
щебнем, полувагоны с брусом и досками, безоконные почтовые и красные
пожарные вагоны. Скорость все нарастала, погромыхивание колес на стыках
сменилось дробной стукотней. Проносились пузатые цементовозы,
саморазгружающиеся тележки и снова целые серии товарных и пассажирских
вагонов уже неразличимых в вихре.
увидел, что поезд уезжает с площади. Домики разъехались в стороны, открыв
перспективу, ограниченную грядой близких холмов. Было хорошо видно, как
развивший чудовищную скорость поезд: паровоз и три покалеченные платформы
- ползет по изумрудному склону, постепенно приближаясь к горизонту.
помимо воли хозяев, и потому стоял, замерев в напряженном ожидании,
надеясь, что в башне ничего не заметят.
бабища. Продолжая трубить, она помчалась вдогонку поезду.
рванул, скорость и без того чудовищная, увеличилась стократно, но на
движении это ничуть не сказалось, состав продолжал неспешно ползти. Бабища
в несколько громадных прыжков догнала его, вскочила на платформу, ухватила
котика, зажав его под мышкой, а потом принялась делать что-то со сцепкой
последнего вагона. Поезд поднажал еще, скорость, с которой он уезжал,
превысила все мыслимое, телеграфные столбы вдоль путей слились в ровную
серую ленту, пейзажа по сторонам было не разглядеть, лишь ежесекундно
мелькали одинаковые здания станций, мимо которых пролетал состав. Но при
этом убегающий поезд начал медленно, словно нехотя, приближаться. Бабища
монументом возвышалась на платформе.
воздух, напрягся, уперся взглядом в сцепку вагона и истово, изо всех сил
принялся отталкивать его. Должно быть, скорость еще возросла, просто
Березин Федор
Белов Вольф
Андреев Николай
Орловский Гай Юлий
Шидловский Дмитрий
Глуховский Дмитрий