перед глазами взрывались ослепительные зеленые кляксы. Теперь он стоял и,
изумленно подвывая, ощупывал без малого вывихнутое плечо.
- Откройте!.. - Ударил каблуком. Потом еще раз.
пушистыми девичьими ресницами. - Это где это мы?..
глаза, милиционер шарил по поясу между дубинкой и пистолетом, как бы
выбирая, за которую рукоятку взяться.
произошло чудо: на его глазах прямоугольная металлическая плита медленно
отвалилась и снова стала трапом.
чуть ли не кувырком вылетели наружу - в апрельскую, слегка разбавленную
электрическим светом ночь.
хрущевского типа с погашенными окнами и черными провалами распахнутых
настежь подъездов. Надо полагать, пока сержант колотился изнутри в плиту
люка и хватался за кобуру, подлая тарелка успела перепорхнуть с места на
место.
вообразив, что судьба посылает ему шанс, резко прянул в сторону и
припустился во все лопатки к ближайшему углу, за которым, как он полагал,
его ждала свобода.
беглец, вылетев на угол, внезапно издал легкий вскрик и шарахнулся обратно
с таким ужасом, будто наткнулся там еще на одного милиционера.
огляделся и ощутил, как голова его непроизвольно вжимается в плечи.
космодром, округлой площади радиусом этак метров в пятьсот. С трех сторон
пустое пространство ограничивали мерцающие узловатые колонны, высоту и
диаметр которых было даже как-то страшновато оценивать. Что делалось с
четвертой стороны, сержант не видел - обзор заслоняла пятиэтажка, но, судя
по вытаращенным глазам оробевшего хулигана, картина там была аналогичная.
заставил себя еще и взглянуть вверх. В первое мгновение ему почудилось,
будто там, в вышине, прямо на верхушки колонн положено огромное зеркало,
отразившее и сами опоры, и служившую им основанием площадь. Однако уже в
следующую секунду в сознание стало помаленьку просачиваться, что
отражением это быть никак не может: во-первых, там, вверху, отсутствовала
летающая тарелка, во-вторых, не наблюдалось и пятиэтажки. Иными словами,
высота помещения достигала...
летающей тарелке и застал ее как бы в момент завершения зевка -
причмокнув, закрылся люк.
днище и включил фонарик. Луч выхватил из полумрака узорчатые грязные
подошвы Ромкиных кроссовок. (Размер - сорок третий-сорок четвертый,
ношеные, стоптаны равномерно, на правой, ближе к носку, пятно мазута
размером с пятикопеечную монету.)
щелочки...
относительный простор и сел, издав при этом звук, похожий на всхлип
велосипедного насоса. Наверняка опять задел макушкой броню.
будет люк снизу делать?..
автобуса же багажник - снизу...
Достал из кармана связку изуродованных ключей и еще раз попробовал
подковырнуть плиту бортового люка.
Четырехугольное жерло крайнего подъезда целилось в него из полумрака
прямой наводкой. А когда выскакивали из тарелки, оно вроде бы целилось
слегка вкось... Василий нахмурился и, склонив упрямую лобастую голову,
снова уставился в броневую плиту. Может, и вправду не тот?.. По уму бы,
конечно, надо было лючок пометить... Но кто ж, с другой стороны, знал, что
у этой железяки аж целых шесть люков!..
тот... Все равно ведь ни один не открывается...
и попробовал ковырнуть в другом месте. Бледное и как бы дышащее свечение
далеких колонн еле касалось на излете скругленного металла, а щель была не
толще карандашной черты.
пыльной глыбой тонущую в общем сумраке. - Торчит - свет только застит!..
родное и знакомое сооружение - пугал обоих больше всего. Вот уже битых
полтора часа они крутились около летающей тарелки, все еще надеясь
как-нибудь попасть внутрь, и ни разу ни у Ромки, ни у Василия не возникло
желания хотя бы приблизиться к неосвещенной жилой коробке. Оба не
сговариваясь делали вид, будто пятиэтажка успела намозолить им глаза до
такой степени, что на нее и смотреть не хочется.
заметить, что с пятиэтажкой этой явно не все в порядке. В окнах, например,
ни единого отблеска, и такое ощущение, что стекол вообще не вставляли. И
двери подъездов вовсе не распахнуты настежь, как это сперва показалось, а
просто отсутствуют...
полумраке широкую спину Василия. Тот все еще трудился над люком.
По диаметру не пролезает, здоровый больно...
звякнул о броню и, отскочив, бесшумно упал во мрак. Василий пошарил лучом
фонарика по искусственному покрытию из неизвестного материала,
напоминающего с виду остекленевшую серую пемзу, но обломок, видимо, улетел
под бронированное брюхо тарелки.
вдруг Василий к плите люка. - Ведь кричал же! Про летающую тарелку!
Кричал? - Он обернулся к Ромке.
в который уже раз оглядел окрестности. Похоже, кроме гигантских колонн
других источников света здесь не водилось.
повредим чего-нибудь...
днищем темноту. Нащупав рубчатый лапоть посадочной опоры, сел и привалился
к металлической лапе спиной. - Если прихватили по ошибке - так вернут, а
если для чего другого...
инопланетянам, и, судя по раздавшемуся из темноты вздоху, ни до чего
хорошего не додумался.
такой же бардак, как у нас!
понастроили, а ты говоришь - бардак! Тут не бардак, тут порядок.
Цивилизация...
заговорил Василий. - В прошлом году на металлургическом штабелировщик
уснул на площадке, куда ковши отсаживают... В нетрезвом состоянии,
конечно... Ну и поставили на него не глядя двадцатипятитонный ковш. Так
розыск объявляли - пропал человек... А ковш там еще целый месяц стоял... -
Произнеся это, Василий возвел глаза к угольно-черному днищу, в котором
паутинчато отражались далекие заросли слабо мерцающих колонн. Летающая
махина, надо полагать, тоже весила не меньше двадцати пяти тонн, да и вид