чувствую жути, только колкое, щекотное любопытство.
упругая, как у зверя. Занятно бы глянуть, каков он в бою. Она усмехнулась:
если Норт все-таки выведет Ортана из себя...
травы расстелен возле игрушечного водопада. Сладкая жгучая ледяная вода;
присяду, нам стоит поговорить.
нечеловек, воспитанник духов. Зачем он пришел и что ему мы? И что ожидает
нас рядом с ним?
Ортан. Это сделал Капитан. У него был шпион в Обсервате, и он знал о тебе
больше, чем я.
много писал о своих экспедициях, мало о себе и почти ничего о других. Это
можно понять: тогда в Орринде еще были люди, знавшие Древний язык.
ждал, пока вырастет Эрд! Он учил меня многому, что обязан знать Штурман:
астрономии, Древнему языку, искусству боя, но дневник свой он предназначил
Эрду, а Эрд так и не смог его прочитать...
и спутникам моим ты ничем не обязан.
Ведь мы суеверны, ты понимаешь?
целью и судьбой. Мы - последнее, что осталось от целого мира. Последний
отросток на засохшем дереве Экипажа. Я из рода Штурманов, Ортан, - сказала
она с усмешкой. - Мы не верили в Предназначение и священную кровь, но
просто в кровь я верю. В то неповторимое, что передается от дедов к
внукам, и если оно исчезнет, его уже не возродить. А мы ведь были довольно
удачным народом! Смелым, стойким и любопытным. Мир, конечно, без нас не
погибнет - но станет бедней.
сказал совсем не то, что хотел сказать:
в долинах главных хребтов. И все равно, как скудны и глухи эти места в
сравнении с настоящим Миром! Жизнь прячется, таится, молчит, я чувствую
живых, но они немы. Здесь мало радости - лишь голод и страх.
разрозненную жизнь, не слитую в радости, не хранимую разумом. Увидеть, как
люди убивают друг друга. Побыть среди этих людей.
Хаос - безрадостный, неразумный и одинокий.
людей? Я не могу из спасти. Куда бы я их ни привел, их найдут и убьют.
Здесь, в Хаосе, им не укрыться.
б она пошла со мной, я мог бы попробовать прорваться на Остров... Он
покачал головой, потому что это глупая мысль. Сообитание нас не пропустит.
Я дважды водил сэра Родрика на Западную гряду, но это был дозволенный
путь, Сообитание знало, зачем мы идем, и нас пропускали.
Живущих. Они не нужны. Они должны исчезнуть.
держится на ногах. Осунулась, побледнела - но ни слез, ни жалоб. Пусть мне
кто-нибудь скажет, что кровь ничего не значит!
нами был Эрд! Как бы он петушился, как бы геройствовал перед ней! бедный
мой брат, он не успел даже влюбиться...
всегда он горит.
прядь.
Илейна прижалась ко мне. Проблеск улыбки на суровом лице, и темное,
тягостное ощущение: она так молода. Она так красива.
боимся.
не носят одежды, потому что не боятся ни холода, ни жары, и они не делают
ничего из того, что делают люди, потому что у них все есть.
наверное, скучно?
и громко: - А это правда, что когда люди уходят из Мира, ильфы лишают их
ума, а потом убивают?
мира.
для еды. Если бы вы остались в Сообитании, ему пришлось бы вас уничтожить,
чтобы защитить остальных. Сообитание не любит убивать бесполезно. Вам
отвели такое место, где вы не могли убивать разумных и где над вами не
властен Закон, и тогда вы стали убивать друг друга.
и то, что он говорил, было так ужасно, что ей захотелось его убить.
Божественные, непостижимо могучие предки - как дикие рунги, которых
загнали в корраль? А мы для него только стая опасных зверей, которых
нельзя выпускать из-за крепкой ограды...
голос ее был спокоен и сух. (Ну погоди, когда-нибудь я отвечу - когда мы
будем вдвоем, чтобы ни драки, ни слез...)
Я любил сэра Родрика, - тихо сказал он, - а ты на него похожа.
Тарона. Жемчужина мира, прекраснейшее из мест, которое илирцы сто лет
защищали от Экипажа. Сто лет защищали - и не успели обжить.
потяжелее. Когда мы отступали от Обсерваты, мы шли по кручам у самой
границы снегов - израненные, раздетые, почти без еды, - но там я была не
одна...
ненавидеть. Он спас моего отца и спасет нас, но как же мне трудно и
тягостно, если он рядом! И только Джер, молчаливый, надежный Джер, моя
единственная опора...
ждали.
гнать их придется вверх по склону, и солнце будет быть нам прямо в глаза.
самострел. Всадники уже выезжали из леса. Двенадцать против троих. Неужели
Ортан не будет драться? Но палец уже нажал на спуск, раз и другой, один
упал, другой согнулся... усидел, сэр Норт и Джер рванулись с места... эх,
зря! Но не вернуть: влетели в кучу, врезались, врубились, связали
четверых, а остальные обтекли и мчатся к нам. Один короткий взгляд:
Илейна? Ортан? - И все: стрелять, стрелять! Один упал, второй... не
успеваю. Жаль.
Возникло впереди, и вражеский отряд разбился, как река о скалы. Крик
рунгов, вопли - и они уже бегут назад: отдельно рунги и отдельно люди. И
только тут я понимаю: Ортан. Он все-таки вмешался.
Джер ранен? Нет, смеется. А Ортан хмурится. Мне трудно рядом с ним. Быть
может, я боюсь? Не знаю. Наши здесь. Они отлично дрались. Надо улыбнуться.
Доставалов Александр
Трубников Александр
Гуревич Георгий
Березин Федор
Орлов Алекс
Шилова Юлия