являлся отдаленным потомком телефона двадцатого века.
создавать скопища пыли, которые затруднили бы работу убирающих машин, но в
одном из углов кабинета лежал ковер или что-то очень похожее на него. На нем
стояло кресло, а на стене помещался маленький диск с концентрически
расположенными цифрами. Это и был телеоф.
Волгин, несмотря на четыре прошедших месяца, так и не мог вполне привыкнуть
к нему и каждый раз испытывал волнение, собираясь воспользоваться этим
"телефоном".
было нельзя) и, нажимая по очереди на цифры, набирал личный номер Люция. Ни
с кем, кроме своего "отца", Волгин не соединялся. Проходило некоторое время,
и в центре диска вспыхивала зеленая точка. Это означало, что Люций услышал
вызов, подошел к аппарату и сел в такое же кресло у себя дома. Тогда нужно
было нажать на зеленую точку.
действие.
"ковра", появлялось второе кресло и сидящий в нем Люций.
действительно в одной комнате, а не в тысячах, километрах друг от друга.
Даже звук голоса Люция исходил от того места, где Волгин видел его губы.
призраком, не были видны, заслоненные им.
Пройди вперед, и ты убедишься, что плотность изображения только кажущаяся.
Как только ты встанешь с кресла, я перестану видеть тебя, но ты по-прежнему
будешь видеть меня. Смелее!
кресло и сквозь человека, сидящего в нем. Оглянувшись, он не увидел ни того,
ни другого.
не понимаю.
скачок во времени, какой выпал на твою долю, - это не пустяк. Но придет
время, и ты перестанешь удивляться.
мелодичному звону, который раздавался во всех комнатах дома и на террасе.
Тогда ему нужно было только подойти к телеофу и сесть в кресло. Изображение
его собеседника появлялось сразу, и Волгин отлично знал, что там, где
находился Люций, в этот самый момент появлялся и он, Волгин.
привыкнуть к этому чуду тридцать девятого века, был не в силах относиться к
нему спокойно.
на Земле. И изображение каждого вызванного к разговору послушно появлялось в
любом доме. Подобная радиокинотехника была недоступна пониманию Волгина.
привыкли к нему, что не могли себе представить возможности обходиться без
него. Отсюда возникло и привилось странное выражение, которое Волгин слышал
часто: "видеться в натуре". Это означало, что люди увидят друг друга не по
телеофу.
домах. К ним прибегали тогда, когда хотели видеть своего собеседника. Если
же разговор был недолгой и люди находились вне дома, им служили карманные
аппараты, называвшиеся также телеофами, но действующими иначе.
умещавшуюся в кармане. Коробка не открывалась, и на ней не было ни
отверстий, ни кнопок.
момента рождения и до смерти. Например, Люций имел номер "8889-Л-33", Мунций
- "1637-М-2". Первые четыре цифры назывались "индексом", а находящиеся за
буквой имени - "номером". Сам Волгин получил свой личный номер в первый же
день пребывания в доме Мунция. В виде исключения, а может быть, и для того,
чтобы подчеркнуть необычность владельца, его номер не имел индекса и был
двузначным - "Д-1".
держа его близко ко рту, назвать номер. Сигналом вызова служил звук, похожий
на гудение зуммера. При разговоре аппарат находился в руке, и, чтобы слышать
его, не надо было прикладывать к уху. Кроме нужного разговора, никакие
другие слышны не были, так как каждый номер имел свою, строго определенную
длину волны.
Он был вечен. От рождения до смерти он верно служил человеку, часто переходя
от умершего к его друзьям или родственникам, пожелавшим иметь его как память
о прежнем владельце. В случае утери или случайной порчи карманный телеоф
легко было заменить на ближайшем складе, где дежурный механик в несколько
минут настраивал выбранный экземпляр на нужный номер, если новый владелец
сам не мог этого сделать.
аллея, обрамленная с обеих сторон цветочными грядами, вела от дома к
морскому пляжу.
казалось темно-синей стеной, закрывавшей выход, незаметно переходящей в
синеву неба.
перед ним. Волгин подошел к воде и залюбовался картиной.
потоки раскаленного воздуха. Как всегда, прекрасно было это побережье, былая
жемчужина Франции - благодатная Ривьера.
из Парижа. Непрерывная линия роскошных отелей и частных вилл тянулась тогда
по берегу, .который казался сейчас сплошным садом.
подступала к самому морю. В этой зелени прятались небольшие дома, подобные
дому Мунция. В них жили ученые, работавшие в учебных комбинатах,
расположенных в тех местах, где когда-то находились Ницца и Ментона.
воскрешение, - все было только сном, мимолетным капризом воображения,
галлюцинацией.
увидит прежнюю Ривьеру, нарядно одетых людей, белые паруса яхт, услышит
вокруг себя многоязычный говор интернациональной толпы...
везде видны люди. Их не так много, как было когда-то, но берег совсем не
пустынен.
показалось, что это три молодые девушки. Долетевший до его ушей веселый,
серебристый смех подтвердил догадку.
Земле принадлежит новая Ривьера.
весело резвились в воде. Каждую минуту долетал к нему их беззаботный смех.
Что знают они, эти девушки, о двадцатом веке? Как они представляют его себе?
Для них все, что близко и понятно Волгину, - история древности. Вероятно,
они знают об этом так же, как сам Волгин знает о жизни Древнего Рима.
живет тут же, рядом с ними. Они не могут не видеть одинокой фигуры на
берегу, возле дома Мунция, вероятно, хорошо им знакомого. И по внешнему
виду, а главное, по росту, давно догадались, кто этот одинокий человек. Так
почему же они не подплывают ближе, чтобы взглянуть на него? Неужели чувство
любопытства, свойственное юности, не знакомо им?
почувствовать вашу близость! Ведь вы мои новые современники. Если бы вы
могли догадаться, как нужны мне ваши юные счастливые лица, как трудно стало
жить без людей, вы, конечно, явились бы сразу. Но вы этого никогда не
сделаете. Я сам воздвиг между нами глухую стену, и только я сам могу снести
ее. А если я подплыву к вам? Как встретите вы меня? Испугаетесь? Или
дружески улыбнетесь?" На мгновение Волгину мучительно захотелось броситься в
воду и поплыть к ним, этим девушкам - людям нового мира, - но он сдержал
свой порыв. Ничего, кроме неловкости, не могло из этого получиться. Его
встретят с недоуменной улыбкой, и все три сразу убегут от него.
знал людей нового мира. Только много времени спустя, вспоминая этот эпизод,
Волгин смог представить себе с полной достоверностью, как встретили бы его
появление три девушки.