Чтение 4–й страницы книги ~Глубокий поиск~

загнали в дальние уголки мозга. Но они есть. Они живут, существуют. Это
тоже вы. Не иносказательно.

Я замер, ощущая, как меня охватывает ледяная волна.

- Не понимаю, - выдавил я наконец. - Вы хотите сказать... Вы сказали,
что сумели как-то связаться с этими тупыми личностями...

- Да.

- И в соседних камерах никого не было?

- Не было и самих соседних камер. Вы были один. И разговаривали со
своими "Я" прошлых стадий развития. Да, человек нередко остается до конца
жизни на первой. Иные вскарабкиваются на следующую. Живут и умирают в
поисках продления жизни, йоге, оккультных науках и прочем-прочем...
Немногие проходят и через эту стадию, попадают в другую... Еще меньше тех,
у кого хватает сил перейти еще дальше... У вас, Юрий Иванович, этих стадий
больше, чем у многих. Потому мы вас и пригласили для эксперимента.

Я слушал потрясенно, вспомнил и странную ухмылку администратора,
который листал мою трудовую книжку. Значит, их как раз и привлекло то, что
я поколесил по стране, побывал, бывал бит сам и научился бить в ответ...

- И что же, - сказал я ошарашено, - сам эксперимент... поиски других
в гиперпространстве...

- Вы их нашли, - ответил он мягко.

- Я... искал их?

- Да. Человек - это и есть вселенная. Его психика, его мир... Их еще
познавать и познавать. Мы стоим на самом берегу океана. Мы не знаем ни
глубин, ни где другой берег.

Я пытался совладать с сумятицей в мыслях:

- Но... зачем?

Жолудев помолчал, словно затруднился с ответом, ответил с некоторой
натугой:

- Дело в том, что в лучшем случае каждый из нас только...
полчеловека, да где там полчеловека! Дай бог, чтобы хоть на осьмушку был
человеком! Увы, каждый из нас столько давил в себе хорошего... Погодите с
возражениями! Я тоже, как и вы, уверен, что я отсекал в себе отжившее,
глупое, неверное. Да только я знаю теперь, что эта уверенность ошибочна.
Мы всегда себя оправдываем. Всегда. Так уж устроена наша психика. Нужна
совсем уж большая катастрофа, чтобы мы признались в ошибке. Не в ошибочно
выбранном пути, а только в ошибке. Не в стратегии, в тактике. Разве не
так?

- Ну, - сказал я с неохотой, - есть разница, признать, что свалял
дурака, или признать себя дураком...

Когда он ушел, я, не в силах лежать, поднялся и заходил взад-вперед
по комнате, но быстро устал, снова лег и вперил глаза в потолок. Там было
пусто, в отличие от сумятицы в моей голове, снова вскакивал и метался,
натыкаясь на стены. Я уже понял, поверил Жолудеву, даже восхитился
чистотой и оригинальностью эксперимента. Вот только мотивы еще до конца не
укладывались в сознании, в душе...

И вдруг как ослепительная молния сверкнула в сознании. Я остановился
оглушенный, потрясенный. Так вот на что страстно надеется Жолудев!
Безумная идея, настолько безумная, что даже вслух ее не в состоянии
назвать, настолько нелепая, настолько дикая, противоестественная...

Я лег, расслабился, вогнал себя в состояние расслабления. В ванной
было бы легче, но теперь я знал, кто эти сильные и тупые личности, слепо
уверенные каждый в своей правоте и непогрешимости.

- Ребята, - сказал я охрипшим голосом, - да что же с нами... Если мы
понимаем... не один же я понял, посмотрите через меня и вы...

Я понимал, что это критический миг, ибо что понятно сорокалетнему,
того не понять школьнику младших классов, что с трудом понимает алармист
или технолюб, то с отвращением отвергает спортсмен, одинаково глухой как к
призывам одного, так и к стремлениям другого. А йог не только не способен
понять - извилин недостает, но и не захочет даже слушать.

Несколько минут тянулось томительное ожидание, заполненное отчаянной
надеждой и тревогой, трусливым опасением потерять свое крохотное "я".
Каждый из нас знал, что только он прав, а все остальные - дураки и полные
дебилы, даже если эти остальные - он сам на другой ступеньке. Неважно, на
более ранней или более поздней. Все равно идиоты, потому что прав может
быть только он, только я.

- Взгляните через меня, - повторил я настойчиво. - Не отвергайте
заранее... Только взгляните моими глазами... А потом решите! Каждый волен
остаться в своей скорлупе... Простите, в своем мире, единственно
правильном... Прошу вас, только взгляните...

И потом вдруг в мозг хлынул мощный поток чувств, мыслей. Первое
ощущение было стыд... Мне было стыдно, что я высокомерно презирал
алармиста, культуриста, мистика, технофила... Стыдно, что презирал других,
только потому, что они не такие как я, стыдно за других людей, которые
поступают точно так, как я еще несколько минут назад...

За час до утреннего обхода мы закончили слияние. Я поднялся, все еще
пошатываясь от хлынувших в мозг образов, цветных пятен. Перед глазами
двигались отдельные предметы, стены то отодвигались, то придвигались
вплотную, В висках покалывало, и тогда стена изгибалась, а когда я
задерживал дыхание - приближалась вплотную, и я трогал ее пальцами. Стоило
мне напрячься, и мне казалось, что я вижу сквозь стену. Или видел в самом
деле?

Потрясенно огляделся по сторонам. Я живу в этом крохотном мирке,
самом бедном из беднейших? А беден и ничтожен он только потому, что... Но
я же знаю, в самом деле теперь знаю, что в этом мире нужно делать в первую
очередь. Знаю даже то, что я в этом мире первый полноценный человек.
Единственный во всем мире!

Когда я поднес ладонь к замку, там щелкнуло. Собачка отодвинулась,
дверь распахнулась сама. Я вышел, дверь с легким стуком захлопнулась, а
три щелчка сообщили, что замок добросовестно вернул засов на место.

По коридору медленно шел Жолудев. Лицо его было бледно, под глазами
чернели мешки. Он тяжело дышал, хватался за стену.

Я прошел в двух шагах незамеченным, потому что хотелось
сосредоточиться на своих мыслях. Но одновременно я развернул его в
четвертом измерении и вынул пулю. Я шел дальше и, не оборачиваясь, видел,
как походка Жолудева постепенно стала увереннее, а по ступенькам он почти
взбежал.