кору на деревьях. Сплю на камнях, голой земле. Будь здоров! Удачи тебе.
улыбнулся виновато, а конь пошел ровным шагом, стараясь не трясти хозяина.
Калика поднял свой плащ, взял клюку, то бишь посох, и пошел той же
дорогой, но не спеша, весь погруженный в нелегкие думы.
над дорогой пробежала белка, цокнула острыми зубками, заметив бредущего
человека, задержалась от любопытства. Тяжело пролетела крупная птица,
попыталась сесть на ту же ветку, но застывшие в гнезде лапы цеплялись
худо, и она долго махала крыльями, качалась, пока когти обрели былую
уверенность.
жалко-розовым, выщипано до голой кожи на утепление гнезда, исхудала --
редко выпархивает, почти не кормится, греет птенцов, стережет...
тонконогий олененок. Она шевелила ушами, настораживалась, на Олега лишь
покосилась -- странник не казался опасным. Она тыкалась в ветки, срывала
листок, жевала, томно прикрывая глаза. Олененок, для которого все
делалось, больше глазел на стрекоз.
обрушилось на плечи, в плаще стало жарко. Олег сбросил на спину капюшон,
открыв голову жарким лучам. В Малом отшельничестве человек
совершенствуется в уединении, вдали от мирской суеты -- в пещере ли,
пустыне, лесу или в горах. Таких отшельников тысячи, в мучительных
раздумьях добывают Истину, далее несут миру. Гаутама добыл свою Истину в
дремучем лесу, Заратуштра надолго ушел в горы, Христос сорок дней постился
в пустыне, а с Магометом Аллах заговорил, когда тот предавался тягостным
размышлениям на вершине одинокой горы.
отличаться, вкушать ту же пищу, жить той же жизнью, но чувствовать лишь
плотью, а душу держать в чистоте, уметь быть по-прежнему на вершине горы.
Многие пытались войти в Большое отшельничество, немногие удержались!
оливы, с раздутыми стволами -- деревья, которые растут только в этом крае,
потом холмы расступились, дорога вышла на простор.
в четыре поверха, высокая сторожевая башня, вокруг как раз строили
крепостную стену. Отсюда он казался облепленный муравьями -- множество
народу тащили огромные камни, поднимали на стену, обвязав веревками,
блестели мокрые стволы деревьев, с них на ходу сдирали кору, мелькали
обнаженные спины.
потянулась мимо. Калика шел равнодушно дальше, такие замки уже видел.
Франки-крестоносцы, разгромив сарацин и захватив Иерусалим с окрестными
землями, спешно укреплялись, огораживались. Короли наперебой раздавали
рыцарям не принадлежащие им земли с живущим там людом, а рыцари спешно
строили замки, укрывались за крепкими стенами.
сложенная из огромных гранитных глыб. Вокруг теснятся другие строения,
поменьше, но из-за высокой городской стены выглядывают только крыши. С той
стороны течет небольшая река, замок привычно выстроен в излучине -- для
лучшей защиты, -- а отсюда выкопан глубокий ров, наполненный водой из той
же реки. В стене под арочным карнизом виднеются ворота, массивные, с обеих
сторон по башенке, где прячутся сторожа, а сами ворота утоплены в
сводчатом уступе стены...
цокот копыт. Не оглядываясь, он сошел с дороги, даже отступил за обочину
-- у дурных людей появилась привычка на ходу стегать плетью пеших,
особенно безоружных.
оглянулся на бредущего странника, что-то крикнул, остановился. Его друзья
с неохотой придержали лошадей. Все трое одеты пестро, в лохмотья, но у
всех сабли и кинжалы, у одного за плечами лук, сбоку на седле колчан,
набитый оперенными стрелами. И у всех злые голодные лица.
явно рвались продолжить скачку.
Всадник деловито пощупал руки, грудь, велел открыть рот, пересчитал зубы.
Первый всадник крикнул нетерпеливо:
барона в каменоломне, ха-ха! Отвези его Мураду.
тетиву. Олег смотрел на их лица, узнавал умелых людоловов, поднаторевших
на проклятом богами деле.
туго стянул кисти. Вдвоем закинули Олега на коня, Тернак отряхнул ладони,
сказал с удивлением:
догонишь.
странника, с гиком погнал к замку.
громадный, заросший черным волосом получеловек-полузверь, таким он
показался Олегу. Низкий лоб, близко посаженные глазки, огромная тяжелая
нижняя челюсть, а шеи нет вовсе -- голова, больше похожая на валун, сидит
на литых плечах. Обнаженная грудь как пивная бочка, ноги -- словно всю
жизнь не слезал с этой бочки, зато руки, громадные и толстые как стволы
деревьев, лишь вместо жесткой коры их сплошь покрыли густые черные волосы.
передник, испачканный кровью, с отвращением оглядел калику:
дохнуло нечистотами, спертым воздухом. Ударили в спину сильнее, Олег
влетел в темное помещение, выставленная вперед нога не ощутила пола, он
покатился по ступенькам, опомнился лишь на каменном полу с остатками
гнилой соломы.
сильная рука, насмешливый голос произнес над ухом:
два полуголых людей. У каждого тускло поблескивал ошейник, трое были в
железных цепях.
Христианского!.. Среди окружающего варварства -- замка барона Оцета! Опоры
христианского воинства в краю сарацинском...
пролегла багровая полоса с рваными краями, левый глаз запух. Олег сел,
потер затекшие кисти рук.
остались острые пеньки:
страх на лице новичка, то ему придется разочароваться: странники в
скитаниях видят многое.
возможность построить царство небесное на земле. Для себя, конечно. Но
замок уже построили, сейчас поднимаем стену... Меня зовут Ярлат.
шею железное кольцо, а кузнец быстро и умело свел концы, склепал, припалив
кожу на горле. Страж хлопнул с размаха по спине:
артачатся, вчера двоих скормили живыми псам.
вывели через главные ворота. В полуверсте от замка зияла огромная яма, где
поместились бы два или три дома барона, оттуда поднималась мелкая злая
пыль, слышались тяжелые удары железа о камень.